Пепел

Однако я был бы не я, если бы не поехал в спортивный комплекс, где должен был состояться матч. Тут, правда, неожиданно отец помог. Не знаю, чем был вызван порыв, но он отменил какую-то встречу, чтобы подвезти сына до нужного места. И даже по пути купил мне костыль, только я не понял зачем – я чувствовал себя лучше, только немного ныла нога.

С этим самым костылем притащился я к трибунам, опоздав, к сожалению, на начало. Пробки сказались, мое медленное передвижение, ну и старик, бурчащий по телефону на каких-то юристов.

Место я занял с краю, подниматься по ступенькам не захотел. Да, видно было не очень, но и того хватило, чтобы разглядеть, насколько плохо играли «Вороны». Никогда еще мы не пропускали столь простые пасы, а уж про то, что парни порой тупо терялись на площадке, и слов не было. Только Аким выделялся: он быстро перестроился из командного игрока в одиночного и кое-как вытаскивал эту позорную игру.

Я слышал крики Рыжова, он не стеснялся в выражениях, озвучивая их на весь зал. Потом Юрка вообще пас отдал не своему игроку, а сопернику. Кир промазал с трех метров, хотя до этого никогда не мазал. И даже овертайм, который под конец назначил судья, не помог.

«Вороны» позорно проиграли. Закрыли себе дорогу на тот долгожданный матч, о котором мечтали весь год, который помог бы нам засветиться.

Я с тяжелым грузом на сердце поднялся с места. Никогда не любил проигрывать, а тут еще и просидел бестолково всю игру. Злился, конечно, на свою невнимательность во вчерашней драке, ведь не первый раз махал кулаками, мог бы и увернуться.

Доковыляв до раздевалки, я буквально врезался в Рыжова, чье лицо было перекошено от негодования. Он ничего не произнес при виде меня, лишь молча обогнул и пошел прочь. Я глянул в спину тренеру, пожалуй, мы испытывали с ним одни и те же эмоции. Ведь на тренировках подобных промахов не замечалось, откуда вся эта дичь вылезла на площадке, оставалось вопросом. Парни будто в один день разучились играть.

Открыв дверь раздевалки, я моментально привлек внимание к себе, да и к костылю, который жутко раздражал. Надо было оставить его в машине, нафиг взял с собой. Только лишний груз.

– Ого, Шест, так все серьезно? – подал первым голос Володин.

Я бегло обвел взглядом каждого, пытаясь понять, куда делась моя команда, что раз за разом срывала победы. Нас боялись, о нас ходили легенды, мы не умели проигрывать. Но сегодняшний день стал каким-то безумным исключением, в голове не укладывалось, как «Вороны» могли проиграть.

– И что за херня была на матче? – спросил в лоб, сжав челюсть до скрипа. Мне было неприятно наблюдать за столь ничтожным поражением. – Вы сдались без боя.

– Мы старались, но… – пожал плечами Юрка.

– Да они капец сильные, – вздохнул Раевский.

– А ты где так… умудрился? – с некой обидой выдал Кир.

– Подрался.

– Перед столь важным матчем обязательно было драться? – вдруг наехал Иванов. Я смотрел в глаза другу и не мог понять, это он пытается переложить вину в проигрыше на мои плечи таким образом? Будто сам меньше дрался, будто мы никогда не прикрывали спины друг друга.

– У меня была причина, но, черт возьми, это не отменяет факта вашего поражения!

– Какая причина, Шест? – не унимался Кирилл. Он стянул майку и со всей силы швырнул ее, затем и вовсе ударил по стене кулаком, разнося глухой звук по раздевалке. Парни в момент замерли, не решаясь произнести ни слова. Между нами повисла напряженная гробовая тишина.

– Близкий для меня человек попал в беду. И, в конце концов, как мое отсутствие на площадке сказалась на вашей, мать его, игре? – повысил голос я, раздражаясь на глупые вопросы. Искать крайних в своих поражениях, ну что за детский сад?

– Ты – основной нападающий, – сказал Раевский, вздохнув.

– Ты – наш капитан.

– Идейный вдохновитель.

– Ты нас всегда заряжаешь, – доносилось с разных уголков душного помещения. Нет, мне, конечно, было приятно, что я им так нужен, но это никак не могло сказаться на игре. Был я там или нет, они умели играть, они знали все комбинации, они их, в конце концов, отрабатывали на тренировках. Ничего нового не происходило.

– Вы же на тренировках играли и без меня, все было ок, ребят, вы чего?

– Что за близкий человек, ради которого ты, мать его, предал свою команду? – взорвался неожиданно Кирилл. Вот от кого, а от него я не ожидал подобных претензий.

– Что я сделал? – крикнул, на секунду стало тяжело дышать. Казалось, воздух превратился в стеклянную пыль. – Предал? Я вас что, повтори? Предал?

– Ты знал, насколько эта игра важна для нас, Шест!

– А ты для чего на площадке носился? Чтобы быть моей тенью, я не понимаю, Кир? Я что мамочка, бегать за вами и подтирать слюни? Что за хрень ты несешь?

– Вить, ну реально, – подал голос Юрка. – Ты же знал, какая у нас сегодня важная игра.

– Да вы, парни, что – двинулись? – вскинув бровь, я пытался ловить губами кислород. Кровь прильнула к щекам, грудь то и дело вздымалась от нахлынувшей волны негодования. Я перестал узнавать свою команду, товарищей, друзей. Понятное дело, обидно проигрывать, считай, в сухую, но не в меня же кидаться помидорами!

– Просто на чаше весов, есть более важные вещи, – сказал Володин, поражая тупостью, которую нес. – Матч – это наше будущее.

– То есть я виноват в том, что вы, мать его, на площадке изображали дохлых мух?

– Ты должен был быть с нами! – взорвался Иванов, подходя ко мне. В глазах его полыхал огонь, под кожей на скулах ходили желваки. Он выглядел разъяренным псом, сорвавшимся с цепи, которого неделю мариновали для боев без правил.

– Должен был, но не смог, – я откинул костыль и сделал шаг, поравнявшись с Киром. Мы смотрели друг на друга исподлобья, заряжая воздух напряжением. Между нами разве что молнии не сверкали – до того ситуация зашла в тупик. И ведь главное, раньше Иванов не позволял себе подобных выпадов, да и какие могут быть выпады? Он – мой лучший друг, брат, считай. Я ждал от него поддержки, а уж никак не наездов.

– Из-за кого, Шест? Кто такой важный, что ты нас нахер послал?

– То есть на площадке, когда ты трехочковый забить не смог, так сильно думал обо мне и о том, что я тебя нахер послал? Как круто! Да вы, ребят, – я чуть наклонился, мазнув по остальным заговорщикам взглядом полным презрения. – Нереальные молодцы, вон с Ивановым в первых рядах.

– Что ты несешь, Шестаков? – крикнул Кирилл, я видел, как его рука сжалась в кулак.

– Давай, еще врежь мне, – с сарказмом выплюнул я.

– Хватит, – вмешался вдруг Аким, отталкивая Кира от меня. – Эти эмоции ни к чему сейчас.

– Заткнись, Гедуев! – не унимался Иванов.

– Кир, да ты чего? – это уже вмешался Раевский.

– Как кукушку подлечишь, поговорим, – бросил я, развернулся и кое-как вышел из раздевалки, громко хлопнув за собой дверью.

Меня передергивало от нахлынувшей злости, раздражения, да что уж там, и кулаки чесались. Только боль в ноге возвращала на землю, притупляла эмоции.

___ Дорогие читатели! В ожидании новых глав, приглашаю Вас заглянуть в свою завершенную дилогию школьной любви "Лед в твоем сердце". Первая часть доступна бесплатно.

Аннотация:

Он - холодный, дерзкий, богатый. Парень, который не привык никому подчиняться. Она - дочь директора школы, простая и открытая. Они никогда не должны были встретиться. Но однажды её отец решил затянуть удавку на шее непокорного Тимура. Она для него - лишь способ мести. Но что если случайная встреча заставит ледяное сердце дрогнуть?..

Глава 51 - Рита

Я до сих пор не могла поверить, что мы с Витей снова вместе. Сердце сходило с ума, а я вместе с ним. Даже слезы на глаза выступили ночью, от счастья, конечно. Казалось, за спиной выросли крылья, казалось, за окном наступило долгожданное лето.

Мать, правда, не обрадовалась новости. Я ей так в лицо и сказала: была у Вити, он пострадал из-за меня, мы встречаемся. Глаза ее, конечно, на лоб полезли от удивления, да и молчала она долго. Потом постаралась как-то разубедить меня, об отце пару раз заикнулась. Но я категорически отказывалась слушать любые аргументы, более того, сказала, что теперь мы в одной лодке. Хочет мама того или нет, ей придется покрывать дочку до конца учебного года, а дальше видно будет.