Пепел

Мне даже начало казаться, что я упустил какую-то важную деталь, что Рита также тоскует по мне, как и я по ней, что мы оба ходим по обочине, не решаясь перейти дорогу. С каждым днем это ощущение крепло, раздражало, требовало каких-то действий. Но раздражали не только молчаливые переглядывания, в школе вновь пошли слухи о нас с Аленкой. Откуда они только брались, одному богу известно.

Кто-то ляпнул, будто мы опять встречаемся. Нет, Смирнова, конечно, активно крутилась рядом, но так ненавязчиво это делала, что я и сам не замечал обилие ее внимания к своей персоне. То на тренировку придет, вроде с Акимом поболтать, а сама на меня поглядывает. То вечерами вместе с тем же Гедуевым в гости к Володину приедет, хотя мы там чисто мужской компанией собирались. А какая она чисто мужская, когда присутствует хоть одна девушка, и не просто девушка, а сама Аленка, что умело расположила к себе всех пацанов.

О переменах я вообще молчу: Смирнова постоянно приходила в столовую и садилась за мой столик, нагло тащила еду из тарелки, могла запросто выпить половину чая, который я брал для себя. Нет, мне было не жалко, берет и ладно. Я вообще стал каким-то безразличным ко всему, и только образ Риты, что мелькал тенью перед глазами, пробуждал во мне эмоции.

Глава 45 - Витя

За день до игры в раздевалке ко мне подошел Аким. Он дождался, пока народ свалит, а затем заговорил:

– Слушай, что между тобой и Аленой?

– Ничего, – честно ответил, закидывая вещи в сумку. Слухи, конечно, ходили отменные, но как бы я не пытался их заглушить, они, словно по дуновению ветра, разносились с новой силой. И главное, Смирнова не переживала, с улыбкой говорила, мол, все нормально, болтают и пусть себе болтают.

– В плане… вы не вместе? А как же?..

– Да дебилы какие-то распускают слухи о нас, мне надоело уже затыкать народ. Мы расстались еще в прошлом году, больше не сходились, – выдал как на духу я. Порядком поднадоели эти вопросы, будто тем для разговоров не было больше.

– Странно, – задумчиво протянул Гедуев, облокотившись о стенку спиной. Я мельком глянул на него, не особо понимая, к чему он клонит. За последние почти два месяца мы стали ближе, чем были до этого. Он приходил на все посиделки, откидывал шутки да и в целом слился с коллективом. Со Смирновой они, кстати, тоже подружились, эдакие лучшие друзья прям: на все вечерние сходняки приходили вместе. Зато в школе почему-то держались на расстоянии, ну, собственно, дело каждого, я в это лезть не планировал.

– Что странного?

– Мы с Аленой с каникул как-то сблизились что ли, и она… она убеждена, что вы в отношениях, – выдал неожиданно Аким. У меня аж сумка из рук выпала. Я посмотрел на товарища, почесал затылок и громко вздохнул.

– Нет, мы не вместе, и она прекрасно об этом осведомлена, – поджав губы, тихо цокнул я.

И тут где-то стрельнуло: а вдруг слухи разлетаются не сами по себе, вдруг это дело рук Смирновой? Девочка она неглупая, меня давно знает, людей, кто помог бы провернуть план, рядом с ней хоть отбавляй. Хотя, кое-что не клеилось, конечно. Все-таки Аленка не настолько корыстная, да и гордость у нее есть. Прошло достаточно времени, от слухов ей бы и самой хуже сделалось. Я в любом случае не планировал возобновлять отношения. Рано или поздно ложь раскрылась бы, и что тогда? Нет, это точно не Смирнова. Слишком уж она повернута на своей репутации.

А на следующий день Аленка зачем-то вытащила меня с тренировки и начала слезно просить прощения, что не сможет присутствовать на игре. Вот где я удивился, едва сдержав сарказм. Откровенно говоря, мне было плевать, придет Смирнова или нет, и зачем она решила сообщить “важную” новость, не особо понял.

В мыслях прокручивались комбинации, возможные обходы соперника, а уж никак не Алена с ее тараканами. Нам предстояло сыграть два важных матча: сегодня и через две недели. От победы зависело будущее, выход на крупную арену, возможность засветиться. Нам нужна была победа, и я посвятил всего себя тренировкам, от паса к пасу, от одного защитника к другому. Метил ровно в цель, подбадривал ребят, пытался подстраховывать, выкладывался на максимум, в надежде вырвать зубами заветные очки.

Однако на самом матче случилось нечто необъяснимое.

Остановившись всего на короткий миг в центре площадки, перевел взгляд на трибуны, что делаю крайне редко, а там она. Я как стоял, так и замер, прирос ногами к полу. Смотрел, словно не наяву видел Риту, словно все происходило во сне. Между нами все будто заискрило, воздух сделался раскаленным, он обжигал легкие, обволакивая их теплотой.

Губ Марго коснулась улыбка. Настолько искренняя, что я ощутил себя мучительным странником, рвущимся на свободу из сдавливающей клетки. Ведь в Рите и заключалась моя свобода: в этой улыбке, в этом взгляде, что сиял ярче луны летней ночью. Она что-то шепнула, взмахнув кулачками в воздухе, а у меня в глазах защипало от накатившей тоски.

В ушах свистел ветер, играли волны, вжимая сердце в грудную клетку. И лишь во взгляде Риты виделся мятежный покой, луч солнца, который я всю жизнь искал, разглядывая эти трибуны.

Каким-то чудом меня вернули к игре, заставив вспомнить свое основное предназначение. Я забил очко и вновь глянул в зал, однако Марго уже там не было.

Не знаю почему, но внезапно накатила горечь, словно из меня вытряхнули все силы. Я и доиграл-то кое-как, сделался рассеянным, пропустил пас, который невозможно было не поймать. А уж когда нам забили очко, буквально за минуту до конца последнего периода, и вовсе чуть со стыда не сгорел. Я искренне пытался взять себя в руки, сконцентрироваться на мяче, что отбивали соперники об пол.

Да и парни будто заразились апатией: растерянно переглядывались, промазывали, мяч скользил из рук. Они хаотично передвигались по площадке, хотя еще в первом периоде носились резвыми конями, выгрызая законные очки. Клянусь, победа досталась нам чудом.

Даже Рыжов это отметил, уже позже войдя в раздевалку:

– Чего радуетесь? – рявкнул он, грозно сведя брови на переносице. Народ моментально умолк, потупив взгляды.

– Что это было, мать его, я спрашиваю? Вы за минуту играть разучились? Раевский, ты у нас в балеруны заделался, да? На носочках плавно скакал до щита, а ты Володин? Это что был за пас вообще? То есть пока Шестаков с огнем в глазах носится, вы все носитесь, а стоит ему войти в прострацию, и вы тоже даете слабину?

Пацаны, конечно, не согласились с тренером. В их понимании победа была заслуженной, а он тупо придирался, как обычно бывает. Однако я прекрасно видел игру и понимал – не придирался. Рыжов абсолютно прав, мы отвратительно сыграли. Выиграли только потому, что начали за здравие, успев урвать хороший кусок пирога. Если бы Рита пришла в начале матча, поражение нам было бы обеспечено.

Доковыляв домой, я плюхнулся на кровать и уставился в потолок, пытаясь осмыслить произошедшее. Внутренний голос закидывал вопросами, их было столько, что ответов я долго найти не мог. Видел в лице Романовой предательницу, как в матери, которая нас с отцом бросила. Однако сердце уверенно подсказывало – надо проверить, окончательно убедиться.

Ну а вдруг я ошибся? Вдруг… не знаю, там что-то другое.

Правда, пришел к этому рациональному, на мой взгляд, решению я не сразу. Неделю вынашивал, мусолил в голове, искал логичные аргументы сперва поступкам Риты, потом своему порыву.

Промаявшись все выходные, я решился на разговор. Да, может быть это не совсем по-мужски, идти к девушке, которая тебя продинамила, но назойливый голос твердил – надо. Однако разговор как-то не срастался: то людей вокруг меня крутилось прилично, то Рита убегала буквально сразу после звонка.

В один из дней я даже притащился на час раньше в школу и встал возле ворот, поджидая ее у входа. Думал, выловлю, спрошу, а там либо разойдемся окончательно, либо по ситуации разберусь. Однако Смирнова сбила все мои планы: выскочила из машины расстроенная и давай мне на шею вешаться, обливаясь крокодильими слезами.