Пепел

По щеке скатилась слеза, я опустила голову, подбирая влагу рукавом куртки. Развернулась и постаралась затеряться среди толпы болельщиков.

Очередной звук мяча. Зал завыл, подорвался со своих мест, скандируя «Ура, Вороны!».

– Молодец, – прошептала я, оказываясь возле дверей. Вздохнула, затем все-таки покинула переполненное эмоциями помещение. Плохая была идея, однозначно плохая.

Глава 44 - Витя

Зря я, конечно, на Новый год поехал к Юрке на дачу. Злой был, грудь разрывало от горечи и разочарования, хотелось как-то забыться, не думать, выбросить все то яркое и нежное, что подарила Рита. А подарила ли… или просто посмеялась? Гордость во второй раз пошатнулась, и я, не думая ни о чем, поперся на ту вписку.

Ну а там Смирнова. Она, правда, не сразу подошла, однако взглядом так и облизывала, словно смотреть больше не на кого было. Спустя час, Аленка осмелела, решительно подсела рядом на диван и завела разговор. Щебетала о том, о сем: родители, подруги, школа. Откровенно говоря, слушать ее болтовню мне было до ужаса неинтересно, да и какие могут быть интересы, когда мысленно я продолжал стоять в том дворе и смотреть на безмятежное лицо Риты.

В какой-то момент так разозлился на себя, на свою доверчивость, привязанность, что открылся в три секунды этой девчонке. Хотя ведь обычно в сердце никого не впускал, всех разворачивал на пороге, а здесь… наследила и ушла, с усмешкой хлопнув дверью. Поэтому решил, что хватит мотать сопли на кулак, нужно постараться отвлечься, отключить голову, выбросить из воспоминаний то светлое, от чего екало сердце.

Ну а тут ребята предложили в плойку сыграть, в любимую нашу стратегию. Я с радостью покинул Смирнову, которая всё продолжала настойчиво зудеть над ухом. Уселся за джойстик, пытался сосредоточиться, клацал по клавишам, позади еще девчонки активно скандировали, поддерживая свою команду. Не помогло.

Потом начали играть в «бэнг», а когда перетекло в «правда или действия», я технично свалил. Плюхнулся на кровать в пустой комнате на втором этаже, достал телефон и удивился, увидев в соцсетях у себя в ленте новую фотку. Притом, как фоткались мы, я помнил, а как выкладывал сам – нет.

Не став искать крайних и виноватых, кинул мобильный на подушку, укрылся сверху одеялом и попробовал уснуть. Да только ни черта не получилось. Опять Рита, воспоминания, поцелуи. Живот скрутило в тугой узел, под ребрами словно горела старая рана. Хоть волком вой. Не знаю, как уснул, проснулся уже утром от стука в дверь.

– Вить, ты как? Голова не болит? А я сок принесла тебе, – кокетливо улыбнулась Аленка, нагло входя в комнату. В белом спортивном костюме она выглядела довольно бодро, будто только что с пробежки. Волосы завязаны в конский хвост, губы растянуты в ангельской улыбке.

– Спасибо, нормально, – зевнув, ответил я, потирая глаза. – Да и необязательно было сок нести, Ален. Я бы и сам мог.

– Да мне ж не сложно, – мягко произнесла Смирнова. Она присела на край кровати, закинула ногу на ногу, положила руки на колени. Такая вся робкая, ненавязчивая, я даже пожалел, почему схожу с ума не по этой девчонке, а по той, кому и дела до меня нет.

Однако входить в одну реку дважды не хотелось, поэтому я быстренько подскочил с и нырнул в ванную комнату. Думал, потяну время, Аленке надоест сидеть в одиночестве, и она уйдет. И в самом деле, когда я вышел, ее уже не было.

Взяв сотовый, уныло глянул на экран. Не знаю, чего ожидал, все казалось, Рита позвонит, объяснится как-то, на крайний случай сообщение напишет. Но не позвонила ни первого, ни второго, ни даже третьего. Да все десять дней ничего, видимо, в самом деле, я был для нее новогодней одноразовой игрушкой.

Женщин нельзя прощать.

Мало мне было детства? Матери? Удар за ударом учит людей принимать верные тактические решения. Чему научился я? Правильно, наступать на одни и те же грабли.

За время каникул, чтобы не взвыть окончательно, я стал чаще бегать, задерживаться после тренировок, отрабатывая подачи. Рыжов, конечно, нарадоваться не мог, всем меня в пример ставил: мол, посмотрите, ваш капитан рвется к победам, а вы еле ногами передвигаете после праздника. Знал бы он, что я и сам еле двигался, больше на автомате, чем осознанно.

Спал мало, все чаще разглядывал в окно мрачные городские пейзажи. А когда все-таки засыпал, видел странные сны. Бушующее море, а над ним дымящиеся тучи. Волны одна за другой разбиваются пеной о голые острые скалы. Я подхожу к обрыву и замечаю змею, что вьется огненной молнией, спасаясь от смерти.

Мне хочется помочь ей, не дать сорваться вниз, в пучину бесконечно синих вод. Протягиваю руку, ощущая на коже влажный холод от прикосновения. Всего минуту мы смотрим друг на друга: ее янтарные глаза медленно гаснут, смиряя тоску в моей душе. А потом по ладони начинает струиться алая кровь, скатываясь маленькими каплями на землю и рисуя узоры, подобно венам на коже.

Я понимаю, змея одарила меня сердечным ядом. Вскидываю голову вверх, ветер продолжает свистеть, подгоняя волны к скалам. Вот уже и змеи нет, а я до сих пор задаюсь вопросом, зачем протянул руку, почему позволил ей себя одурманить.

После таких снов, пробуждаясь, я всегда видел образ Риты. На автомате тянулся к телефону, как дурак заходил во входящие и, не находя там ни одного пропущенного, разозлившись, откидывал гаджет на пол.

Все проходит, и Рита пройдет.

* * *

В последний день каникул Кир предложил поехать всем вместе на горнолыжку. Компания собиралась шумная, активная, ну я и согласился. В одиночестве сходил с ума, а с людьми, вроде, и дышать полегче.

Смирнова тоже с нами увязалась, хотя вообще не любила горы, сноуборд и холод. Снаряжение она взяла, даже инструктора себе оплатила, но на одном из склонов не смогла затормозить и понеслась вниз на бешеной скорости. Я как раз рядом спускался, услышал ее крики, позади вопли горе-инструктора, не успел опомниться, Аленка уже влетела в лыжника. Хорошо еще повело их влево, в сугроб, а иначе даже и представить страшно.

Хромой лыжник наехал на Смирнову, она растерялась, ну я и вмешался. Заступился за нее больше по-человечески, девочка ведь. Помог потом спуститься до подъемника, ну и как-то слово за слово, разговорились про горы, спуски, снаряжение. Мне всегда нравилось делиться опытом, и Аленка, скорее, поймала меня на крючок, проявив женскую хитрость.

На следующий день в школе мы столкнулись в гардеробной. Мишка заигрывал с Миланой, а Смирнова рядом скучала. Я подошел, со всеми поздоровался, и дружной компанией мы пошли наверх, обсуждая прошедшие каникулы. Разицкая, конечно, косилась в мою сторону, еще бы, после стольких перепалок, а вот Аленка вела себя абсолютно обыденно, будто мы с ней вообще никогда не ссорились.

И тут настигло какое-то непонятное удушающее чувство, словно веревкой стянули горло и обожгли легкие. Я перевел взгляд в сторону коридора и обомлел, заметив Риту. Невинная, подобно весеннему цветку в молодом лесу, она стояла в пустом коридоре. Мой взгляд коснулся ее алых губ, что слегка разомкнулись, и мне сделалось дурно.

Я вдруг себя ощутил бестолковым поэтом, заблудившимся на дороге без солнца и звезд. Откуда-то взялся порыв подойти, задать вопросы, что вбивали гвозди под ребра. Но, взяв себя в руки, я поспешил отвести взгляд в сторону и прикусить изнутри щеки. Равнодушие – лучший щит. Пусть думает, что мне плевать. Она поигралась, поигрался и я.

А чтобы окончательно разорвать порочный круг, я даже отсел от Романовой и старался максимально часто покидать кабинет на переменах, не смотреть на Марго, не думать о ней, вырвать с корнем сладкие грезы, что так и остались глупыми мечтами.

И если во время каникул я еще как-то сдерживался, то с началом занятий дышать стало совсем невмоготу. Иногда я позволял себе тайком заглядываться на Риту, потому что тосковал, подобно бездомной собачонке, которую выбросил хозяин за ненадобностью. И в те редкие мгновения, когда мы случайно встречались взглядами, сердце сжимали невыносимые муки.