Нам не позволят

Когда мы возвращаемся домой, Лали уже вовсю вопит, возмущаясь, почему её до сих пор не кормят. Я достаю дочку из коляски и несу к вилле на руках. Кэйя катит коляску. Подойдя к переднему дворику, мы обе замираем — весь газон уставлен вазами с красной сиренью и всевозможными игрушками. От шока я даже моргать не могу. Меня рвёт на части от переполняющих душу эмоций.

— Это все не удастся так просто выбросить, мисс Ами, как тот букет… — тихо произносит Кэйя, шагнув вперёд по газону, пока я все ещё стою, как пригвожденная к месту, и взираю на великолепие перед виллой.

— Это ничего не меняет. Ничего. Не. Меняет, — уговариваю саму себя, глядя на отражение в зеркале.

Кэйя все ещё продолжает заносить игрушки. Часть цветов няня уже занесла и расставила по вазам, остальные оставила на улице — их слишком много, чтобы все тащить в дом. Малышка накормленная и довольная кряхтит в кроватке, пока её мама пытается взять себя в руки.

Я так и не позвонила Максу и не договорилась о времени и месте встречи. Его визитка лежит на тумбе передо мной, и стоит протянуть к ней руку, как пальцы начинают нестерпимо гореть. Мне все равно придётся это сделать. Иначе Максим приедет сюда. Он так сказал.

Зайдя в ванную, включаю воду в раковине и быстро обрызгиваю лицо прохладной жидкостью, чтобы немного остудить горящие щеки.

Зверг как торнадо — если ты был предупреждён о его наступлении, то у тебя есть шанс и возможность спрятаться, убежать, а если нет, как в моём случае, он снесёт все, что было в твоей жизни, и накроет тебя, засосав в эпицентр собственной мощи.

Кажется, это уже начинает происходить… Скоро мы с Лали окажемся в эпицентре торнадо под именем Максим Зверг.

Когда я все же решаюсь набрать номер Макса, у меня жутко дрожат пальцы. Длинные гудки и ожидание ответа усиливают волнение. Зверг отвечает достаточно быстро, но мне так не кажется, потому что я слишком сильно нервничаю.

— Да? — раздаётся хриплый голос в трубке.

Ещё только утром этот хриплый голос говорил, что мы с Лали пахнем карамелью…

— Цветы и игрушки… Не нужно было этого всего…

— Здравствуй ещё раз, Ами, — отвечает после нескольких секунд молчания. — Мне так захотелось. Ты звонишь, чтобы отругать меня за подарки? Или чтобы договориться о встрече?

— И для того, и для другого.

Макс тихо смеётся.

— За подарки ругать устанешь. Всю жизнь на это придётся потратить. А насчёт встречи — я рад, что ты позвонила, Анна Амилия. Встреча состоится сегодня?

— Да, Кэйя может посидеть с Лалитой. Тебе будет удобно встретиться где-то через час в кафе Литтл Вилледж? Это недалеко от пляжа.

— Конечно, Ами. Где угодно и когда угодно. Может, за тобой все-таки заехать?

Я сразу же представляю, как сижу в одной машине с Максим, вдыхаю запах его духов и схожу с ума от близости мужчины, поэтому идею ехать вместе отметаю молниеносно.

— Нет. Не надо. Я за рулём, так что без проблем доберусь сама.

— Хорошо. Как скажешь. Значит, через час в Литтл Вилледж.

— Верно. И прошу, не нужно больше цветов. Этих было… достаточно.

Он снова смеётся, а я быстро сбрасываю вызов, не в силах слушать его заразительный смех, касающийся болезненно ноющих струн моей души.

Уже через час я паркую машину возле кафе, где мы договорились встретиться с Максимом. Для малышки я заранее сцедила молоко и оставила Кэйе. Я и раньше оставляла няню одну с Лали, чтобы прошвырнуться по книжным магазинам или прикупить что-нибудь для дочки, так что проблем возникнуть не должно. Но как и любая мать, я все равно нервничаю.

Прежде чем выйти из машины, какое-то время сижу, вцепившись руками в руль, и пытаюсь заставить себя успокоиться. Просто кафе. Просто встреча. Просто разговор. Ты сильная, Ами. Ты сможешь ему противостоять.

Макса я замечаю сразу, как только вхожу в кафе. Он выбрал крайний столик рядом с открытой стеной, откуда открывается бесподобный вид на океан. Уже начало темнеть, и улицы усыпались огнями, музыканты заиграли гавайские мелодии, а танцовщицы в костюмах из кокосов и высушеннух пальмовых листьев засеменили вдоль берега.

Я привыкла жить так. Местный колорит, близость с природой, высокое разнообразие вегетарианских блюд и шум океана — это то, от чего мне не хочется отказываться. Поэтому я с ужасом представляю, как буду сейчас отчаянно оспаривать с Максом условия воспитания Лали. Я почти на сто процентов уверена, что он захочет, чтобы дочь жила в России.

— Привет. Садись, Ами, — Макс поднимается из-за стола и отодвигает для меня стул. — Надеюсь, ты не против. Я заказал кое-что для тебя.

Почти сразу, как я сажусь, официант приносит кокосовые лепешки на пару и лёгкий фруктовый салат.

Вполне подходит для кормящей мамы.

— Спасибо. Так, о чем ты хотел поговорить? — перехожу сразу к главному, пока нервы не сдали.

Поскорее бы все обсудить и вернуться к дочке.

— Думаю, ты знаешь, о чем.

— Да… О Лали. Ты собираешься принимать участие в её жизни…

Максим сощуривается, окинув меня внимательным взглядом.

— Не просто принимать участие, — тихо поправляет он. — Я собираюсь стать полноценной частью её жизни.

— Мы не поедем в Россию, Макс. Нет. Если ты об этом пришёл просить, то я не согласна. Не думай, что раз ты нас нашёл, прибежал с цветами и игрушками, то ты теперь вправе указывать нам, как жить! Я не побегу за тобой радостная с криком "Ну, он же отец! Он же вернулся — это главное!" Можешь и не мечтать о подобном.

Максим молча выслушивает мою истерику, не перебивая и никак не выдавая своих эмоций относительно сказанного мной. Он даже не двигается. Лишь когда я замолкаю, тяжело дыша, он переводит взгляд на океан и какое-то время смотрит вдаль.

— Я не собираюсь указывать тебе, как жить, Амилия. И не собираюсь оказывать какое-либо давление. Не хочешь жить в России? Хорошо. Значит, я перееду жить сюда. Да, с делами придётся поторопиться, это займёт какое-то время, но в целом, я думаю, вполне реально и отсюда контролировать бизнес в России, можно, как вариант, расширить его и открыть филиалы моих комплексов здесь. На пробу.

— Ч…что? — я даже не уверена, что произношу это слово. Кажется, я его просто выдыхаю.

— Я говорю, что буду жить здесь, — повторяет он твёрдо, глядя мне в глаза.

— Ты готов пойти на это ради Лали?

— Ради вас обеих.

С силой сжимаю салфетку пальцами и зажмуриваю глаза. Мне так невыносимо больно, что я просто не знаю, куда эту боль деть. Остаётся только выплеснуть её на мужчину напротив, тем самым показав, что мне по-прежнему небезразлично.

— А как же… вся твоя жизнь там? Как же все остальное?

— А что меня там держит кроме работы? Мама? Так она с удовольствием сама сюда переедет, особенно когда узнает, что у неё есть внучка. Брак мой был фиктивный, и уже оформлен развод. Единственная женщина, кроме матери, которую я любил и люблю, сидит передо мной. Вторая — спит в кроватке у тебя дома. Работу я перенесу сюда, как уже сказал. Вывод — все самое важное, что мне нужно, здесь, рядом с тобой. Так зачем мне держаться за жизнь в России?

От всего того, что сказал Максим, у меня начинает шуметь в ушах, кровь шарахает по вискам, а сердце за секунду разгоняется до скорости света.

Зачем он так? Зачем вот так?

Фиктивный брак… Любимая женщина… Все, что ему нужно, рядом со мной… Зачем тогда было столько боли? Зачем была ложь?! Все эти месяцы одиночества и жалких попыток заштопать свое сердце… А сейчас он так просто говорит, что мы — это все, что ему необходимо?!

Ощущая, что глаза наполняются слезами, а к горлу подступает тошнота, я вскакиваю из-за стола, не обращая внимания на то, как с грохотом падает мой стул. Резко повернувшись, я выбегаю из кафе и несусь на стоянку к своей машине, ничего не видя из-за слез, застивших взор, и не слыша, из-за шума в ушах.

Успеваю добежать до своей машины и схватиться за ручку, но открыть дверь не выходит. Я дёргаю и дёргаю её на себя, но она не поддаётся. Мне требуется несколько минут безвучных рыданий и жалких, безрезультатных попыток открыть дверь, прежде чем я понимаю, что не даёт мне этого сделать Максим, прижавший её ладонью.