Живи и не бойся

– Я не хочу тебя ни с кем делить, – раздался глухой голос Жерара.

За репликой последовала пауза, и Макс отчётливо понял, чем они занимаются. То, что рядом с братом была Валери – в этом он не сомневался.

– Подожди, – чуть задыхаясь, прошептала Валери, – надо сначала сказать Максу, а потом уже выяснять наши отношения. Мне не хочется его обманывать, нам с ним было так хорошо вместе.

– Если вам было так хорошо вместе, что ж ты его бросаешь? – насмешливо спросил Жерар.

– Это сложно объяснить… Такое ощущение, что я перегорела. Видеть постоянно его преданный взгляд, добивающийся от тебя такого же ответа, – довольно утомительно. Он не понимает меня и не хочет даже попытаться понять, всё время твердит о своём, не интересуясь моим мнением.

Первым желанием Максима было броситься и заорать, что уже давно понял, что она хитрая лиса, пользующаяся его любовью, но ноги словно приросли к земле. Они ещё рассуждали о том, что он делает неправильно: и слишком романтичный, и игнорирует общепринятые нормы, и непрактичен, поэтому никогда не будет богатым… Он слушал рассеянно и поражался собственной раздвоенности. Одной половинке души было больно от насмешек любимых людей, но другая часть хладнокровно отстранилась и словно препарировала его сердце. "Тебе больно и обидно? – вещала она, – тогда на будущее – не будь таким глупцом, слушай и запоминай." И он слушал и запоминал, чтобы больше так не обжечься.

… – Должен же быть какой-то выход, – протянула Валери.

– Выход есть, – едва владея голосом от ярости, проговорил Макс, выходя из тени. Они чуть отпрянули друг от друга, а он жестоко продолжил: – зачем всё усложнять? Видишь… – он вынул из кармана заветную коробочку, быстро открыл её, достал кольцо и показал Валери. Зеленоватый камень ярко блеснул при свете фонаря. – Пусть всё отправляется к чёрту…

С этими словами Макс со всего размаху бросил кольцо в рядом стоящую урну, за ним отправил и коробку.

– Вот всё и разрешилось, теперь вы можете объявить о своей помолвке.

С этими словами, горько усмехнувшись, он шутливо поклонился молчаливо стоящей парочке и пошёл в дом, даже не понимая, зачем ему туда идти. Но увидев бутылку джина в гостиной, Макс налил себе в бокал изрядную порцию. За первым бокалом пошёл второй, а потом и третий. Голова закружилась почти сразу. Он вышел на террасу. Валери с Жераром уже сидели за круглым садовым столом и напряжённо на него смотрели, держа в руках бокалы с шампанским. Остальные гости не подозревали о случившемся и спокойно беседовали.

Всё вдруг в этом доме ему показалось чужим и ненавистным. Ненавистно заискивание Катрин перед мужем. Неприятно самодовольство дельцов Бернарда и Дюрана. Раздражали тревожные взгляды матери, почуявшей что-то неладное. И более всего невыносимо было видеть парочку Валери и Жерара, объединившихся в смутном ожидании скандала. О, а ему как раз и хотелось сказать что-нибудь неожиданное, что разрушит идиллию этого лицемерного общества, у которого снаружи всегда всё хорошо, а что происходит в душе – никого не волнует…

Макс всячески крепился, потягивая очередной бокал джина, но злость душила его так сильно, что он уже начал задыхаться.

– Простите меня, – встал он, покачнувшись, – мне надо идти.

Дюран и Бернард удивлённо вскинули головы.

– Так рано, Макс? Что с тобой, ты заболел?

– Да, пожалуй, я болел, но уже принял лекарство и скоро поправлюсь, – заплетающимся языком ответил Макс.

Под пристальными взглядами гостей, в полной тишине, он подошёл к входной двери и обернулся:

– Прощайте, мадамы и месье, ах, простите, и мадемуазель… Или, Валери, вы уже тоже скоро станете мадам?.. Желаю счастья…

С этими словами Максим шутливо поклонился, но не удержался на ногах. Чтобы не упасть, он схватился за напольные часы, казавшиеся абсолютно устойчивыми. Увы, это было обманчивое впечатление – часы не удержали пьяного Макса и с грохотом упали прямо на него. Гости подскочили и побежали на помощь, но Макс этого уже не увидел – от удара об угол часов он потерял сознание.

Глава 11

Бернард смотрел на остановившиеся часы и вздыхал – он так долго ждал, пока их привезут из Швейцарии, и вот… не успели прослужить и месяц, как этот мальчишка умудрился их сломать, да ещё и голову себе разбил.

Когда улеглась суета с врачом и перевязанного пьяного Макса отправили в дом Николя неподалёку, Бернард уговорил Дюрана задержаться. Они сидели на террасе вдвоём и медленно потягивали шампанское "Вдова Клико", которое тоже принёс этот смутьян.

Бернард не знал, о чём думал Дюран. У него не выходила из головы радостная новость, на которую намекнул Жерар перед уходом, что удалось расстроить помолвку Макса и Валери. И теперь есть надежда породниться с Карлом Дюраном.

– О чём думаешь, Карл? – решился спросить Бернард. – Надеюсь, ты не против плана Жерара серьёзно ухаживать за твоей дочкой?

– Конечно не против, тем более что мне никогда не нравился выбор Валери. Но я надеялся, что у неё не хватит серьёзности, чтобы ответить на чувства Максима. Так и произошло.

– Вот как… Ты не одобрял? Только не говори, что тебя он раздражает тем же, чем и меня.

– Я не знаю, чем он тебе не угодил, но меня определённо пугала возможность породниться с русским. Боюсь, ты даже не подозреваешь, под каким увеличительным стеклом меня рассматривают там… наверху, и родство с русским означало бы конец моей карьере. А тебе он чем не нравится? Много пьёт, как все русские? – насмешливо спросил Дюран.

– Да нет, пьёт он меньше меня, это точно, и даже меньше Жерара, иначе не смог бы стать хорошим художником. А вот то, что из-за него Франсуаза изменила завещание и поделила наследство на четверых, – это меня приводит в такую ярость, что иногда даже смотреть на него не могу.

– И большое наследство?

Бернард помедлил с ответом.

– Большое… Если всё будет в порядке, то я буду миллионером.

– Что ж… для владельца журнала – это отличная новость, но если ты хочешь подняться выше, то, боюсь, тебя заметят только начиная с тридцати миллионов. Хотя… и это не главное.

– А что главное? Расскажешь, Карл? Ты же знаешь, что мои планы не менее честолюбивые, чем твои, иначе жить неинтересно, если нет никакой цели.

– Ты прав, приятель, я тоже так считаю. В наше время, когда всё вроде на виду, структуры вроде "Клуба островов" остаются по-прежнему в тени, и только посвящённые могут приблизиться к истинной власти, а не к той, которую якобы выбирает народ.

– Звучит, как лекция про масонов или про мировой заговор, – усмехнулся Бернард, делая глоток шампанского.

– Называть можно по-разному, а суть не меняется. Правители приходят и уходят, а семьи с богатой родовой историей будут всегда. И их благополучие не зависит от мелких чиновников, которых они сами и нанимают.

– А почему ты их так защищаешь, Карл? Разве нам, простым смертным, это выгодно?

Дюран поставил бокал и наклонился к Бернарду.

– Мне выгодно, потому что я сам служу им.

Бернард оторопел.

– Вот как?.. И давно?

– С тех пор, как приехал в Париж. Меня заметил один чиновник и предложил работать на них. Я согласился.

– А я могу быть вам полезным? – прокашлявшись, спросил Бернард.

Карл молчал и постукивал длинными пальцами по столу. Бернард почувствовал себя словно школьник на экзамене.

– Может быть, тем более, что мы скоро породнимся. Но тебе придётся доказать свою лояльность, неукоснительно выполняя задание. Учти – это не игрушки, и если ты согласишься, обратной дороги для тебя не будет.

– Я согласен. Что надо делать?

– Ну что же, первым заданием будет «зелёная» повестка, которую надо осветить в следующем месяце в твоём журнале. Олланд должен закрыть атомные станции.

На следующий день Бернард прибыл в редакцию с больной головой, но настроение у него было на подъёме.

– Марлен, бонжур, – проходя мимо рыжей секретарши, буркнул он, – быстро вызовите мне Жерара.