Страница 28 из 150
Милли безоговорочно признала авторитет и превосходство Грейс — как-никак, та была дочерью управляющего и грамотной особой. Когда Катерина услышала, что Милли неграмотна, то приказала ей брать книгу и учить буквы — мало ли, где понадобится. Уж что, а научить читать Катерина умела, равно как и считать, и простейшим математическим действиям. Кое-что из этого было интересно Грейс, а что-то — Фанни и Энни. У них был учитель, господин Берк, и гувернантка Лизбет, но они при всяком удобном случае прибегали к Катерине — утверждали, что с ней интереснее. Лизбет только рада была, как понимала Катерина.
Сама Катерина прочитала те две книги, которые привёз Джон, а потом подобралась и к дневнику Кэт. Она не знала, была ли у Кэт привычка перечитывать записи, или же нет, но на всякий случай открывала дневник только ночами, при свете магического огня. И только в те ночи, когда Роберт спал под воздействием магического зелья.
С зельем вышло неплохо, но тратить все запасы, и без того небольшие, на охламона-мужа Катерина была не готова. Поэтому — по одной крупинке, изредка, раз в несколько дней. Робби спал сном младенца, а она при магическом свете читала заметки, написанные той, чью жизнь вынуждена жить.
Но — там была описана обычная, как поняла Катерина, жизнь девицы из благородного семейства. Книги, музыка, наряды, святочные и йольские гадания, радость от приездов старшего брата, забота отца, возможное замужество.
И вот с замужеством-то вышла загвоздка. К ней посватался Рональд, и сын герцога Морни, хоть бы и третий, представлял собой отличную партию. Но он нехорошо приставал, а как-то после ужина и вовсе попробовал зажать Кэт в тёмном углу — чтобы, как он говорил, стала сговорчивее. И если бы не вдруг пришедшая магическая сила, которая напугала не только её саму, но и Рональда — быть бы бедняге обесчещенной, и тогда впрямь не осталось бы другого выхода, кроме замужества за ним. Если б ещё взял, а не посмеялся бы, подумала Катерина.
Ещё был некий сын отцовского старого друга по имени Джонатан Майли, наследник приличного имения где-то на юге, но с ним Кэт даже не познакомилась — предполагали, что осенью поедут ко двору, и там всё решат, но в августе случилась война.
С магией у Кэт было туговато — иногда, в минуты сильного волнения или вот ещё опасности, она прорезывалась, но управляться с ней Кэт не умела. А когда на занятиях с господином Бервиком нужно было призывать силу и брать её под контроль — у неё ничего не выходило. Господин Бервик сетовал на недостаточное прилежание, недостаточное упорство и нежелание постичь собственную суть. И говорил, что магическая сила могла бы стать Кэт подмогой и подспорьем.
Но не вышло, судя по всему. Если бы Кэт научилась защищаться — то ей бы нечего было делать на той скале.
А Рональд всё никак не унимался. Он смотрел, делал всякие знаки глазами и пальцами, пытался что-то говорить, проходя мимо — но Катерина не слушала. Пока однажды не встретилась с ним в коридоре — одна, без своих девушек, так уж вышло.
— Кэт, прекращай ломаться. Можно подумать, недотрога! Скажешь ещё, что у нас с тобой ничего не было?
— Скажу Робу, что ты меня грязно домогаешься, потому что я выбрала его, а не тебя, — отмахнулась Катерина.
— И что твой Роб? Что он сделает? Ни-че-го. Потому что ему нет разницы, понимаешь? А тебя достанет и на него, и на меня.
— Тьфу на тебя, Рон, пойду я, отойди, — Катерина уже было собралась подвинуть его и пойти, но он прижал её к стене и прошептал:
— Тогда я расскажу дяде, кто отдал старухе Мэг её кольцо. И твоему Робу не поздоровится, поняла?
— Рассказывай, — пожала плечами Катерина. — Ты ведь там тоже был, без тебя не обошлось. Так может, это ты взял кольцо?
— Мне дядя никогда не говорил, где его искать. А Робу и Джону — говорил. Но Джона в тот момент в замке не было, а Роб — был. Дядя обо всём узнает, и тогда вы оба пожалеете, что родились на свет, ясно?
Только ещё не хватало! Катерина знала единственный способ борьбы с шантажистами — не вестись. Но что выйдет здесь?
— Никто тебе не поверит, ясно? Роб — старший сын, а ты — только племянник. Милорд добр к тебе до тех пор, пока ты не переходишь ему дорогу. А кто из вас взял кольцо — о том, кроме вас же, никому не известно. И это мог быть и ты так же, как и Роб — судя по тому, как ты мне уже все углы пометил, и всякая собака знает, что ты за мной безуспешно таскаешься. Так что ещё большой вопрос — кому поверят. Дай пройти.
Невежливо толкнула Рона плечом, оттёрла с дороги и убежала к себе в комнату.
16. Прошлое и будущее
Катерина не поверила, что Рональд станет доносить на Роба — потому что искренне не понимала, что тот получит в результате. Её? Нет, не выйдет. И с большой вероятностью — рассорится с Робом. Злость-месть? Ну да, такие люди бывают, но это ж минус ему в её глазах, неужели не понимает?
Но на всякий случай она вечером сказала Робу:
— Сегодня Рональд угрожал мне, что расскажет лорду Грегори, кто взял у него кольцо.
— Что? — нахмурился тот, не понимая. — Какое кольцо?
— Кольцо Мэгвин. Которое таким образом к ней вернулось, и она смогла освободиться и уйти.
— А, точно! — вспомнил, называется. — Да отец уже забыл, наверное!
— Куда там, забыл, когда он узнал, что Мэгвин ушла, то так орал, что едва крыша не обрушилась, — поморщилась Катерина, вспоминая.
— Так-то он говорил, конечно, что это кольцо — великое сокровище нашего рода, но я, если правду сказать, не понимаю до сих пор — был с него какой-то толк или нет. Конечно, оно хорошо, когда рядом живёт лекарка — ты, если что, или сам к ней пойдёшь, или в замок позовёшь. Но старуха Мэг ведь не последняя лекарка в этом мире, правда?
— А Джон говорит, что когда она была женой вашего предка, то даже климат был мягче, — заметила Катерина.
— Климат? Это вообще что?
— Погода. Зимы, он сказал, были теплее, а лето — без засухи.
— Может, оно, конечно, и так, но это когда было, во-первых, а во-вторых — может, и вовсе не было, а просто сказки рассказывают. Ты вот веришь, что Старший народ живёт дольше нас? Мэг-то была старая-старая!
Катерина вздохнула.
— Это у неё кольца не было, вот и состарилась, — сказала тихо. — А потом надела его и снова стала молодая и красивая.
— Да ну? — не поверил Роберт.
— Я видела. И поверила всему, что она говорила — сразу. Потому что, ну, человек так не сделает. Даже если он что-то умеет из магии.
— Ты же умеешь, — глянул на неё муж.
— Умею. Но как она — нет, и вообще не представляю, как это.
— А я не представляю, зачем то кольцо отцу. Они никогда не расходились добром, ни разу. У неё всегда находились для него слова, и никогда — хорошие. Она его терпеть не могла. Да и он её — тоже.
— Мне она говорила, что везде всё должно быть по любви. Лорд должен любить свою землю, тогда и земля будет его любить.
— Куда там, любить! Да люди только и смотрят, как бы не доплатить аренду, как бы не дать оговорённую долю урожая, как бы отсидеться и не пойти бить скоттов, когда те снова привалят! И что, этих вот — любить? Глупости она говорила, и ты за ней повторяешь!
Катерина вздохнула — и не стала спорить. Потому что зачем — всё одно не переубедить. По крайней мере, в лоб.
…Шум и крики в зале стали слышны задолго до обеденного времени — даже Катерина в своих комнатах услышала — и забеспокоилась. Потому что весь её опыт говорил — такое вот никогда не приводит к добру.
И верно — вскоре в двери застучали и завопили — мол, милорд требует миледи в зал немедленно. Открыла Грейс и спросила:
— Что там, Нэд? Чего орут?
— Так лазутчика поймали, с той стороны границы! И говорят, что он на самом деле из ваших, торнхилльских! — и кивнул на Катерину.
— Ерунды-то не говори, миледи и близко к тем делам не стояла, — отмахнулась Грейс.
— Стояла или нет — про то мне неведомо, но милорд велел тотчас спускаться!