За нами – Земля!

Ученый напечатал сразу бутылку, чтобы не отвлекаться лишний раз, и пару фужеров. С ними и вернулся к собеседнице. К несчастью, синтезировать штопор он забыл и теперь пребывал в растерянности.

– Дайте сюда… – протянула руку Ника. – И карандаш… или ручку.

Получив требуемое, девушка вдавила пробку в бутылку и разлила вино по бокалам. Пригубила.

– А знаете… весьма недурно! – похвалила напиток философ.

– У вас тоже недурно получилось, – усмехнулся Павлов. – С ручкой.

– Преимущества домашнего образования… так зачем я вам потребовалась?

– Лично – мне? Помимо очевидного – абсолютно незачем. Но там, – Олег ткнул пальцем в потолок. – Там считают, что нельзя ставить опыты на людях, тем более такого рода, без консультации с философами. То есть – с вами.

– Такого рода – это какого?

– Даже если б все не было настолько засекречено – я б все равно не смог бы вам пояснить в подробностях, – развел руками, слегка выплеснув вино из бокала, Павлов. – Ведь вы же – гуманитарий, один черт не поймете. Более упрощенно – мы вплотную подошли к телепортации человека и там…

– … и там хотят знать, будет ли человек, вышедший из приемника тем же, что и вошел в передатчик? – закончила за него Ника.

– Именно так, – подтвердил доктор. – Останется ли неизменным сознание подопытного объекта.

– В смысле – человека?

– Ну да, человека. Сначала мы экспериментировали с носителями информации. С любыми, которые смогли найти. Лазерные диски, жесткие диски, магнитные кассеты и, даже, виниловые пластинки. Содержимое дубликата не отличалось от содержимого оригинала. В информационном смысле. Потом ставили опыты на крысах и собаках. Крысы продолжали находить кусок сыра в лабиринте, собаки – выполнять команды. То есть сохраняли память. Никто из них не превратился в злого двойника из параллельной вселенной, но с человеком все может статься несколько сложнее. Массив данных очень большой.

– То есть вы считаете, что суть человека – это то, что мы помним?

– У вас другая точка зрения? Плесните-ка мне еще…

– Память – это одно. Например, мы с вами даже этот момент будем помнить одинаково. Ну, почти одинаково. С той разницей, что вы большее значение в нашей встрече придали моей заднице, а я – вашей ужасно неряшливой, мерзкой бороденке. Помимо памяти есть еще оценочные суждения. Психотип, характер… все это слишком сложно объяснить технарю. Да и бесполезно, все равно не поймете. Что именно требуется от меня? Консультация?

– Если ставить вопрос в упрощенном виде – то да… – сказал мужчина, погладив свою шикарную, украшенную сединой бороду. – Но мы, как обычно, отстаем от графика, и у нас нет времени на бесконечные психологические тесты подопытного объекта…

– Человека, – снова поправила блондинка.

– Пусть человека, зачем к словам привязываться? Поступило предложение использовать в Эксперименте того, кто лучше всех разбирается в своей собственной голове и дает трезвую оценку самому себе…

– Кажется, вино оказалось крепче, чем я думала, – вздрогнула Одинцова. – Мне сейчас показалось, что вы предложили…

– Телепортировать вас? Да, именно это. Только не я, а они… – изобретатель снова многозначительно ткнул в потолок. – Не переживайте, Эксперимент планируется провести в полностью контролируемой обстановке… к тому же оригинал не будет расщеплен!

– То есть как это – расщеплен?

Блондинка, поперхнувшись вином, закашлялась и пролила несколько капель, моментально застывших на блузке красными пятнами.

– Мы же не хотим, чтобы было два совершенно одинаковых человека! – воскликнул доктор. – Это же телепортер, а не установка для клонирования… хотя так, конечно, тоже можно использовать. В повседневной эксплуатации подразумевается, что объект, вошедший в передатчик, будет расщеплен на наночастицы… кирпичики, из которых будет построен новый объект!

– То есть – убит? – уточнила девушка.

– Расщеплен, – поправил Павлов. – Вы опять к словам прикапываетесь. С другой стороны появится точная копия. Это еще один из доводов со стороны моралистов, выступающих против телепортации человека. Насколько этично и законно расщепление оригинала. Но я продолжаю настаивать, что это не является убийством!

– Постойте… а там, с другой стороны – из чего я буду сделана?

– Из того же, из чего и сейчас – из наночастиц.

– А чуть конкретнее?

– Конкретнее… – протянул Олег. – Мы находимся на дне океана, так что располагаем неисчерпаемым источником… сырьем для изготовления наночастиц – морской воды!

– Женщина из морской пены… – задумчиво произнесла Ника. – Это даже романтично!

– Но, вообще, можем использовать в качестве сырья все, что угодно. Даже… – ученый подвинул ногой мусорную корзину, в которой лежало несколько смятых бумажек. – Даже – вот! Отходы!

– А вот это уже совсем не романтично! – скривилась девушка. – Даже мерзко!

– В вашем конкретном случае, во время Эксперимента, как я уже отметил ранее, вы с той стороны будете собраны из воды. И, конечно, вы оригинальная – тоже останетесь в целости и сохранности. Ведь смысл как раз и заключается в том, чтобы сравнить то, что было и то, что стало. Так сказать – мастер-модель и реплику.

– А я могу отказаться? – судорожно сглотнула Одинцова.

По мере вываливавшейся на нее информации, девушка бледнела все сильнее и сильнее. И сейчас по цвету лица напоминала простыню. Белоснежную простыню, только что извлеченную из стирки. Не помогал даже загар. Из-за этого макияж на ее лице выделялся еще ярче, делая философа еще более сексапильной.

– Конечно, – кивнул Павлов. – Но подумайте – когда вам еще представится возможность участвовать в чем-то подобном? Вы много пишете о философии, сознании, душе и так далее. А как на счет проверить на практике?

– Вы читали мои труды? – удивилась блондинка.

– Не читал, но осуждаю.

– Осуждаете? Почему?

– Потому что именно такие рассуждения – этика и так далее, тормозят прогресс. Раньше, когда стоял вопрос выживания человечества, о подобном мало задумывались. Была поставлена задача – накормить людей. Накормить любой ценой. И методы никого не волновали. Работать проще было… а сейчас? Это безнравственно, то аморально… тьфу на вас! В детстве меня всегда привлекали фильмы про безумных ученых. Я видел в них не безумие, а одержимость идеей! Печально, что люди часто путают безумие и гениальность!

– Вы меня пугаете…

– О, не переживайте. Вам абсолютно ничего не угрожает. Еще вина?

Ника только сейчас обратила внимание, что успела осушить всю бутылку. Целиком. При том, что доктор выпил едва половину фужера.

– Спасибо, обойдусь. На счет Эксперимента – у меня есть время подумать?

– Безусловно. Я планирую начать утром. До этого момента вы можете принять любое решение.

Девушка попыталась встать, но почувствовала, что, хотя в голове хмель не чувствовался, ее ноги сильно потяжелели от вина, и неуклюже приземлилась в кресло.

– Хотите, я прикажу, чтобы вас проводили в вашу комнату?

– Буду признательна… надеюсь, я не пленница здесь?

– Ой, что вы, – обезоруживающе улыбнулся Павлов. – В пределах своей комнаты вы можете делать абсолютно все, что заблагорассудится. За исключением, конечно, связи с внешним миром.

По тому, как Нику проводили в ее комнату, у девушки появилось твердое убеждение, что она, все же, пленница. Скорее уж – отконвоировали! Здоровенный детина с электромагнитным пистолетом-пулеметом, висящим на ремне, на плече.

Когда дверь закрылась, блондинка попыталась открыть ее, утопив кнопку на панели управления, но та лишь мигала красной лампочкой. Открываться дверь не желала.

Как есть – пленница. В секретной лаборатории под тоннами морской воды. Сделав несколько глубоких вздохов Одинцова немного успокоилась и обследовала свою темницу.

Стол со стулом, кровать, шкаф, тумбочка, душевая. Даже синтезатор, но, конечно, с сильно урезанными возможностями. И без единого окна. Лишь световая панель на потолке. Но ничего так, чистенько. Жить можно.