Страница 63 из 66
— А первое явление — это Прорыв? — спросила она.
— Если считать Прорыв, то третье... Но Прорыв я никогда не склонен был недооценивать. Нет. Первым была ловушка на драконов, — серьезно сказал Дракон. — Три тысячи лет назад, до гибели моего рода, такие были почти у всех подземных кланов. Я сам с ними не сталкивался никогда, не случалось нападать на человеческие поселения, а то бы, пожалуй, такой ошибки не допустил. И ведь всерьез мог погибнуть! Такого со мной уже лет триста не случалось.
Даари хотела было спросить, когда он рисковал погибнуть триста лет назад, но вместо этого зевнула.
Дракон засмеялся снова.
— Совсем устала... Милая. Сейчас я позволю тебе поспать. Но сначала надо закрепить результат.
Он снова притянул ее выше, стал медленно расплетать полурастрепанную косу, разбирая длинные пряди. Это было приятно; Даари пожалела, что не кошка и не умеет мурлыкать.
— Ты невероятно красива, Дайки-погромщица, — тихо сказал Дракон, щекоча дыханием ее ухо и чувствительную кожу шрама, наползающую к уху близко.
— Вы это всем девушкам говорите, — пробормотала Даари сквозь негу.
— Ага, — не стал отпираться Дракон. — И никогда не вру, что характерно.
Потом он взял ее еще раз, на сей раз больше по-человечески: без всесжигающего огня и не влезающей в тело страсти. Даари стонала, выгибаясь на нем, чувствуя, что будто перерождается заново — а потом, едва кончив, провалилась в глубокий сон.
Очнулась она в гарнизонной лечебнице почти полтора суток спустя.
Глава 23. Эпилог
Погода не задалась: низкие пасмурные тучи, сильный осенний ветер... Осень приходила в Сереген раньше, чем Даари привыкла в Ло-Саароне.
Зато мохнатое сизое небо стало неплохим фоном для шоу иллюзий, с огромным старанием устроенным гарнизонными магами ради церемонии прощания (похороны пройдут в других местах — родных городах и кланах погибших; а здесь так).
На фоне туч вспыхивала нежными лепестками золотистая камелия, полыхал розовым оскаленный тигр, рассыпал искры официальный герб Цивилизации и вспыхивали три знака, составляющие фамилию Алеко (кстати, звали его Саарис), у которого как у простолюдина герба, разумеется, не было. Играл гимн Серегенской армии, который бойцы слушали, прижав кулаки к сердцу.
Элликита, кстати, тоже чествовали: правда, не роскошными иллюзиями, а портретом, торжественно пронесенным перед строем и поставленным под знамя; портрет этот несла его жена, абсолютно невозмутимая внешне седая женщина, тоже в форме, с нашивками специалиста связи. Она с поклоном приняла у принца-генерала Лаора нечто длинное, завернутое в багряное знамя Цивилизации — какое-то наградное оружие, очевидно.
Затем принц-генерал Лаор, взойдя на трибуну, произнес речь перед торжественным построением личного состава.
Даари этой речи не слышала, да и смотрела на плац только издали — из окна гарнизонной лечебницы. Правда, в горле у нее все равно стоял комок, который никак не мог выйти со слезами.
Чтобы отвлечься от этого, она стала думать о принце-генерале Лаоре. Зря она на него наговаривала, вовсе он не тяжело двигался, издали по крайней мере. Все равно легче большинства толстяков. Правда, в среднем медленнее, чем Дракон. И вообще, Дракон, оказывается, довольно неплохо изображал своего сына. А Пелео Элат оказался мужичком совершенно средней внешности, смотреть не на что. Что видел ты его, что не видел.
Короче говоря, Даари решила, что может похвалить себя за недюжинную проницательность и интуицию. Правда, иных причин для похвал не имелось: еще два дня назад она осознала, какой же набитой идиоткой себя показала.
Очнувшись в лечебнице, Даари почему-то сразу подумала: ну все, Дракон теперь официально признает ее женой, ее отвезут в столицу — или иную резиденцию — поселят в одном из дворцов... Короче, все как полагается.
Однако ничего не происходило кроме стандартных лекарских процедур и стандартных опросов, никто не являлся к ней с ключами от дворца на золотом блюде. Тогда Даари сообразила, что преждевременно раскатала губу. Опальной-то она быть не перестала. И вообще, жена Дракона — это прежде всего политический титул. Нигде в законодательстве не сказано, что девушка, переспавшая с Драконом, таковой становится, это просто давняя традиция. И неизвестно, сколько раз Дракон ее нарушал. Ведь доказательств-то никаких у Даари нет — никто даже не знает, что Дракон вообще присутствовал при неудавшейся попытке Прорыва. Официально это все Лаор совместно с Камелией там купировали, причем троица магов спецназа последним усилием отдала жизнь, чтобы спасти принца-генерала и не допустить прорыва (в целом правда).
Несмотря на то, что Даари, в принципе, вовсе не стремилась стать одной из пятидесяти с лишним Драконьих жен, осознание, что ей никто этого и не предлагает, все равно горчило.
В пещере Дракон держался нежно, ласково, запросто. Если, конечно, она себе все не придумала под воздействием травматической эйфории. Ей показалось, что между ними и правда возникло что-то... Но нет.
Правда, он вроде бы сказал, что теперь они «не увидятся несколько дней», так что, может быть, ему пока просто не до нее — ему же еще с заговором разбираться, это гораздо важнее — но в нынешнем мрачном настроении Даари решила, что любым его словам, скорее всего, цена чешуйка.
Мало ли что во все времена обещали мужчины девушкам, согласившимся переспать с ними до брака!
Даари уговаривала себя, что ей в этих обстоятельствах и вовсе жаловаться не на что: Дракон этим своевременным сексом ей вообще-то жизнь спас. Ну или очень увеличил вероятность такого спасения, разницы примерно никакой. Все остальное, если подумать, ее вообще не должно волновать. Меньше всего — сакральное «позвонит или не позвонит».
Но только Даари уже почти себя уговорила, что ее якобы разбитое сердце — чушь и чепуха, и надо не обращать на него внимание, а заниматься своими делами, как тут резко вылезли новые обстоятельства. Даже, можно сказать, выползли, высовывая раздвоенный язык и растягивая пасть в пародии на улыбку..
Змеюка, то есть проклятый подполковник Ингеорн Снежная Змея, явился к ней за день до церемонии прощания, когда Даари только-только приходила в себя после предыдущей встряски и долгого сна: голова еще казалась тяжелой, ноги ватными.
Или, точнее, к ней явилась капитан первого ранга Токкай из военной комендатуры округа, которую сопровождал Змеюка — формальный начальник Даари.
Токкай, скучная дама за сорок, которая выглядела как типичная работница юридического отдела в компании, где мама когда-то заведовала бухгалтерией, достаточно откровенно выставила Змеюке режим полного благоволения: она все время украдкой поглядывала на него, словно спрашивая одобрения, а когда Даари сказала было, что не хочет отвечать на вопросы в его присутствии, Токкай сухо заявила:
— Согласно положениям и нормам рассмотрения дел военной комендатурой, поскольку сущность данного рассмотрения не включает жалоб с вашей стороны на подполковника Снежную Змею, а он является вашим командиром в прямой линейке подчинения и старшим по званию, вы не имеете права просить его удалиться.
Даари тут крупно пожалела, что, знакомясь со спецификацией на грузовики и магические кристаллы, сильно обошла вниманием положения армейского права. Устав-то, конечно, заучила, а вот остальное...
А вопросы Токкай задавала с подоплекой:
— Кто именно настоял на осмотре нижних уровней запасника музея? Вам известно, что, согласно установленным процедурам, осмотр проводится раз в две недели, и очередь еще не подошла?
(Нет, Даари не было это известно: Элликит, вроде бы, другое говорил, а сама Даари опять же не проверила перед дежурством).
— Каким образом вам удалось обнаружить чары, активирующие портал?
— На каком основании сведения о мутации ваших органов зрения не отражены в сопроводительных документов?