Проклятье

Гермионе всегда казалось, что принимать душ вдвоем — плохая идея. Второму человеку не хватало бы струи воды и все время было бы холодно.

Сейчас было именно так, как она и считала. Только Гермиона ни за что не отказалась бы больше от этой затеи.

Когда пена смылась, Гермиона чуть не поскользнулась, и Драко пришлось прижать ее к себе. Обхватив его за плечи, Гермиона протирала глаза от воды.

— Знаешь, мои руки больше не чешутся. Как считаешь, это хороший знак? — проморгавшись, Гермиона подняла взгляд на Драко, и вскрик застрял в ее горле.

— Что такое, мисс Грейнджер? Не ожидали?

Ее обнимал Люциус Малфой. Этого просто не могло быть. Он впивался в ее предплечья так, что казалось, его ногти вот-вот пропорют тонкую кожу.

Гермиона, не помня себя, начала вырываться, пятками проскальзывая по влажной ванне, но Люциус держал ее коршуном.

— Вот я и добрался до тебя, грязнокровка, — мерзко шептал он ей на ухо, пока Гермиона, всхлипывая, барахталась и пыталась отбиваться.

Она лягнула Люциуса прямо в голень, что пошатнуло его, и они камнем рухнули вниз.

Гермиона с хрипом выпустила воздух из легких от удара, но она не ощущала боли. Она была довольна, что Малфой пострадал: он со всей силы бухнулся на колени, правда, все так же не выпуская Гермиону.

Теперь он нависал сверху, и идея обрушить их показалась Гермионе тактическим упущением.

Он шептал ей мерзкие, отвратительные вещи, и Гермионе казалось, что сейчас он прокусит ей шею: так близко от ее лица находился звериный оскал Люциуса Малфоя.

Гермиона крепко зажмурилась, понимая, что это конец.

Она не сбежит, ей некуда.

Сейчас он сделает то, что хотел.

Сейчас она будет…

— Да что с тобой! Гермиона! — донеслось до нее, и она позволила себе разрыдаться от страха.

— Гермиона… — хватка Люциуса превратилась в объятья, и Гермиону трясло с закрытыми глазами.

— Я здесь, я рядом, все в порядке, — доносился сверху голос уже без леденящего душу ужаса, и Гермиона решилась взглянуть.

Драко полулежал на ней, всем телом пригвоздив ко дну ванны, его рука обнимала ее затылок, не давая Гермионе ударяться им о фаянс. Он шептал что-то успокаивающим голосом ей в висок, и Гермиона, осознав, где находится, прижалась к нему и заплакала.

— Все хорошо, милая, все хорошо, — шептал Драко, укачивая ее, как ребенка. — Все закончилось.

— Если бы я знала, что так будет… — шмыгнула носом Гермиона. — Идиотское проклятье…

— Кого ты видела? — с грустью в голосе спросил Драко.

Гермиона откинулась на его ладонь и пристально посмотрела ему в глаза.

— Тебе не понравится ответ, — тихо ответила она.

Драко молчал, и Гермиона вздохнула:

— Твоего отца.

Малфой выругался, отворачиваясь.

Вода все еще лилась на них сверху.

— Прости, — потер переносицу Драко. — Это…

— Знаю, — на глазах Гермионы вновь выступили слезы, и Драко приподнял их тела.

Теперь они стояли на коленях, и Малфой гладил Гермиону по спине.

— Это уже не исправить, да? — отрешенно сказала она. — Если бы только она произнесла вслух заклинание!

— Она? — удивленно спросил Малфой.

— Я не хотела говорить тебе, — поморщилась Гермиона. — Это сделала Беллатриса.

Малфой промолчал, нахмурившись.

— Как это было? — наконец спросил он.

— В лесу, когда мы были в том деревянном доме… Она узнала меня. Она сказала… Сказала… — Гермионе почему-то было стыдно говорить слова, сорвавшиеся с губ Беллатрисы, Драко.

То, как он относился к ней раньше, оставило большую рану в ее сердце.

— Что она сказала, Гермиона? — переспросил Малфой, и Гермиона, вздохнув, ответила:

— Что моя грязь всегда будет со мной. Или как-то так, — пожала она плечами, отворачиваясь и цепляясь за бортик, чтобы встать.

— И это все?

— Да, после этого она выстрелила в меня проклятьем. На этом все закончилось, — Гермиона выкрутила вентили, выключая воду.

Они представляли из себя забавную парочку. Насквозь мокрые, дрожащие, у Драко были разбиты колени, а у Гермионы — расцарапаны предплечья.

Гермиона потянулась за полотенцем, когда Драко неверяще хохотнул.

========== Глава 8 ==========

День: 45, 22:45

— Ты не могла бы повторить?

Гермиона кутается в полотенце, но ее коленки все еще дрожат, а по рукам ползут мурашки.

Пол медленно заливается водой, стекающей с ее одежды и образующей лужицу.

— Прости?

— Еще раз в точности повтори, как это было, — Драко облизывает обезвоженные губы, оставаясь стоять в ванне, и пригвождает Гермиону к полу свинцовым взглядом.

— Меня отбросило на пол. Беллатриса узнала меня и сняла маску. Потом эти слова про грязь — и фиолетовая вспышка. Это все, — Гермиона устало прикрыла глаза.

— Гермиона, — начал Малфой, вылезая из ванны и заливая пол еще сильнее.

Его брюки липли к нему так, что Гермионе очень сложно было отвести от них глаза. Челка Драко приклеилась ко лбу, и он безуспешно пытался откинуть ее назад.

— Не знаю, как тебе сказать, — продолжил он, приближаясь к ней, — но, мне кажется, это было не заклинание.

День: 45, 23:15

Они сидели в ее комнате, переодетые в сухую одежду.

Драко странно смотрел на нее, и Гермионе было не по себе под его взглядом: он был какой-то отчаянный, злой.

— В чем дело, Драко? — решила она начать, наконец, разговор. — Ты просил дать тебе какое-то время, но если ты знаешь что-то, что касается моей ситуации, почему ты сразу не скажешь? Неужели это… смертельно? — поджав губы, Гермиона выдохнула самое страшное предположение, на которое была способна.

Драко усмехнулся и покачал головой.

— Глупая, глупая ведьма, — произнес он, с неверием вглядываясь прямо ей в глаза. — Как же так вышло, что ты не сказала об этом раньше?

Драко привстает, приближается к ней и садится вплотную, близко-близко, так, что Гермиона может видеть, как трепещут его ресницы.

— Ты ошиблась, — ласково проводит он пальцами по ее щеке, чем срывает с губ Гермионы резкий выдох.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она, прокашливаясь.

— Это было совсем не заклинание, Гермиона, — у нее каждый раз захватывает дух, когда он произносит ее имя. — Ты была права в том, что это проклятье, но это совсем не заклинание.

И Драко рассказывает.

Про древнюю магию. Про магию старых времен. Про женскую магию. Про проклятых дочерей. Про неловко брошенные страшные слова. Про невероятно сильные душевные порывы, которые способны подействовать сильнее, чем заклинание.

— То есть это настоящее проклятье? И как… Как мне его снять?

Драко смотрит на нее своими блестящими, грустными глазами, что совсем не вяжется с его ответом:

— Его может снять только тот, кто его наложил. Или его кровный родственник.

— Кровный родственник? — ахает Гермиона, обхватывая Малфоя за запястья. — Но это же… Это же ты!

День: 45, 23:45

— Это обретает все больше смысла, — Гермиона облизывает иссохшие губы, пока Малфой гладит ее скулы большими пальцами.

— Ты считаешь? — с усмешкой отвечает он.

— То, что все проходило, когда… — Гермиона смущенно краснеет. — Когда ты был рядом.

День: 45, 23:50

— Ты же можешь снять его? — брови Гермионы умоляюще взлетают вверх. — Пожалуйста, скажи, что можешь!

Они так близко друг к другу, и Драко так трепетно держит ее в своих ладонях, что им даже не приходится переходить с шепота на нормальный голос.

— Я попробую, — кивает он. — Я сделаю все, что в моих силах.

Гермиона закрывает глаза.

— Ты должен произнести какое-то заклинание?

— Скорее, это должна быть одна фраза. Что-то, сказанное так же искренне, как и само проклятье, — отвечает Драко, и Гермиона подозрительно щурится.

Что она значит для него?

Что будет, если он не подберет нужную фразу?

Или если она не будет искренней?

Гермиона пугается, что Драко придется врать или скрываться от нее, а еще она почему-то впервые в жизни так сильно не хочет, чтобы прекращались эти неловкие, случайные встречи.