Застенец

Прошло всего пару минут и штабс-ротмистр внезапно открыл глаза, обвел взглядом палату, а потом остановился на мне.

– Ваше Благородие, – слабо улыбнулся он. – Выжили, значит.

Я чувствовал себя, словно пробежал километров десять. А потом меня заставили играть в футбол. Однако сил, чтобы согласно кивнуть хватило.

– Выжили.

Странное ощущение, но несмотря на общую слабость я был доволен собой. Потому что сделал то, что должен. Передача сила не значила, что сейчас штабс-ротмистр вскочит и побежит вновь на службу. Однако это сильно ускорит его восстановление.

– А как я? – наконец осмотрелся полицейский.

– Истощились, поэтому совсем немного. Вы мужчина крепкий, быстро пришли в себя.

Рассказывать, что именно я помог ему, не хотелось. Нескромно все же. Как у нас говорят: «Делай добро и бросай его в воду».

– А вы тут как же? – спросил он.

– Пришел о вашем здоровье справиться. И надо же как повезло. Думаю, теперь все будет отлично. Несколько дней и на ноги встанете. Лекари тут хорошие.

– Спасибо, Ваше Благородие, – смущенно улыбнулся штабс-капитан.

– Поправляйтесь.

Я почти уже дошел до двери, когда был остановлен повелительным голосом Варвары Кузьминичны. Девушка решительным шагом направлялась ко мне и весь ее вид красноречиво говорил, что сейчас будет новая взбучка.

– Зачем? – сурово спросила она, в то же время стараясь говорить на тон тише.

– Что зачем?

– Зачем вы сделали это? Я видела. Вы… – она перешла на шепот. – Поделились с ним своей силой.

– Он чуть не погиб, защищая меня, – честно признался я. – А теперь лежит здесь. Это меньшее, что я мог сделать.

Некоторое время Варвара разглядывала меня, как редкий и непонятный фолиант на незнакомом языке. Но потом все же сказала уже спокойным ровным тоном.

– Хорошо, Ваше Благородие, так и быть. Я приму ваше предложение. Но весь гонорар вы будете отправлять на нужды госпиталя.

– Как вам будет угодно, – улыбнулся я. – Скажите, Варвара Кузьминична, где я смогу найти вас? Чтобы не врываться сюда в следующий раз.

– Запоминайте, – вздохнула девушка и назвала адрес.

– Всего хорошего, – кивнул я, стараясь не расплыться в довольной улыбке.

– И вам, Ваше Благородие, – проводила меня лекарь внимательным взглядом голубых глаз.

Я вышел за дверь и тут же обратился к казакам.

– Пойдемте, господа.

Не знаю, чем я был доволен больше. Что пришел в себя штабс-ротмистр? Что удалось найти лекаря для моего предприятия? Или что согласилась именно Варвара Кузьминична, сменив гнев на милость? И даже ехидца во взгляде подполковника не могла испортить моего благодушного настроения.

Глава 28

Горчаков Петр Кириллович оказался серьезным высоким человеком, на вид средних лет. Хотя я уже привык к тому, что у магов возраст определить на глаз было категорически невозможно. Представлял он собой полную противоположность сыну. Уверенный в себе взгляд, спокойные, размеренные движения. Разве что такой же длинный нос напоминал о родстве с Ильей.

Как его пропустил мой конвой – оставалось тайной. Но после всех препон Петр Кириллович оказался у меня в кабинете и сидел сейчас напротив. Никаких улыбок или разговоров о лицее. Мол, как мой там? Он сразу дал понять, что человек занятой и находится здесь исключительно по делу. И общается со мной, не как с другом сына, а как с бизнесменом. Да уж, бизнесмен из меня тот еще.

Петр Кириллович слушал внимательно, изредка задавая наводящие вопросы или соглашаясь с моими доводами. А после выдал свое заключение.

– Предприятие рискованное, Николай Федорович, скажу честно. В другой ситуации я бы мог ввязаться в эту авантюру под процент с прибыли. Но не уверен, что мои затраченные ресурсы довольно быстро окупятся. К тому же, сами понимаете, время сейчас нестабильное. Никто не сможет заручиться в завтрашнем дне… – он сделал длинную паузу, словно давая возможность и мне что-то сказать. Но я молчал. – Однако помочь вам хочется. Я могу найти лояльного человека из нужного вам ведомства. Часть суммы пойдет ему, ну, и, сами понимаете, часть мне, за посредничество. Думаю, пяти тысяч вполне хватит.

Я принял удар достойно, не дрогнув ни мускулом. Пять тысяч для меня были большими деньгами. Да и для всех суммой немаленькой. И понятное дело, что их у меня не оказалось. Помнится, годовой оклад штабс-капитана – пять двести. Расценки тут у вас, конечно. Если встречусь с Императором, то обязательно пожалуюсь ему на высокие коррупционные расходы.

И что делать? Просить деньги под залог завода в банке? Что-то мне подсказывает, что процент там окажется конским. Но у меня был выход.

Рука потянулась к ящику стола, и я достал оттуда предмет торга. Два средних по размеру сульфара. По моим скромным прикидкам, оба они не дотягивали до нужной суммы. Иначе бы я согласился и обналичил их сам.

– Скажу честно, наличных денег у меня сейчас нет, – признался я Горчакову-старшему, положив кристаллы на стол. – Вы примете в оплату своих услуг это?

Петр Кириллович вперил свой серьезный взгляд в сульфары, словно расщеплял их на атомы. Мне даже почудилось, что я слышу звук открывающейся кассы и звон монет. После непродолжительного молчания, он кивнул и вальяжным жестом забрал сульфары.

И без всяких «так и быть уж», «войду в ваше положение». Горчакову-старшему подобные спектакли были ни к чему. Он четко знал стоимость сульфаров, а может, имел выход на тех, кто мог дать за них больше, чем ростовщики поблизости.

– С вами свяжутся через два-три дня. Проверяющий из Государственного управления физического воспитания и спорта осмотрит место и даст заключение. Конечно, это своего рода формальность, но все же я советую вам подготовиться.

– Спасибо, Петр Кириллович, – поднялся я, протягивая руку.

– Рад, что мы были полезны друг другу, – встал он и пожал руку. – Надеюсь, что это начало долгого и плодотворного сотрудничества. Вы можете обращаться ко мне по любому поводу.

Ага, конечно, как только ты, простите, вы, сделаете скидку на свои услуги. В противном случае при таких компаньонах недолго и по миру пойти.

Я не питал иллюзий и понимал, что большую часть суммы Горчаков заберет себе. Но тут уж ничего не попишешь. Нужных людей у меня не было. А что-то подсказывало, что получать разрешение на законных основаниях – бесполезно. Потому что я даже затруднялся сказать, к какому виду спорта относятся мои состязания.

И еще было очень страшно, что ничего не получится. В таком случае выходит, что я просрал два сульфара – единственную свою страховку на завтрашний день. Когда мы проедим деньги, придется продавать завод и думать, что делать дальше.

Я посмотрел на собственный герб, висящий на стене, присланный геральдистами. У Ирмера была два ворона с раскрытыми клювами – один в нижней левой части, другой в верхней правой. Их разделял меч, расположенный по диагонали на красной полосе. Скромненько и со вкусом. К нему незатейливые мастера пририсовали верхней птичке крохотную корону, мол, дворянство пожаловано самими Императором, а нижнюю расположили на фоне стены. Видимо, чтобы никто не забывал, откуда я.

Ничего, Ирмер-Куликов, прорвемся. Москва не сразу строилась. И если есть желание, упорство и товарищи, то можно вообще горы свернуть. У меня всего этого было в достатке.

Первым делом я вывез своих лицеистов на завод. Нет, не чтобы выбивать деньги, как в «святые девяностые». А посоветоваться. У меня было примерное представление, как, что и где должно располагаться. Первые состязания – станут нечто средним между пейнтболом, только без оружия с краской, и регби, только без поля.

– Вот, – рассказывал я товарищам, показывая на пустырь между зданиями завода, котельной и мастерской. – Зрителей разместим на крышах. Думаю, по началу их будет не так много. Нужно придумать полосу препятствий и расположить в центре приз. Что-нибудь абстрактное. Задача – от своей базы пройти к центру, забрать приз и доставить его на базу противника. После чего необходимо продержаться пять минут. Победа до трех раундов. Думаю, навалить сюда бочек и всякого хлама, за которым можно будет спрятаться.