Застенец

– Тебе надо найти свою точку входа, – ответил я. – То, что запустит дар. Вы были правы, обидное слово не сможет каждый раз выступать катализатором. В смысле, толчком к применению силы. Это все находится на более глубинном уровне. Я свою точку входа нашел. Смотрите.

Форма компаса была сложной, но само заклинание не требовало больших затрат по силе. Скорее предельную внимательность. И вот спустя нескольких долгих секунд надо мной появился нужный прибор.

– Лицей, – сказал я. Необходимо было говорить про объект, который ты уже посещал.

Все получилось. Стрелка повернулась в правильном направлении. Магический навигатор заработал.

– Ничего себе, – с завистью сказал Горчаков.

– Будочник? – только и спросила Лиза.

– Он самый.

– И как ты себя чувствуешь?

– Нормально все, – отмахнулся я, понимая о чем она. – Относительно. Разве что много колдовать сразу не могу. Выматываюсь. Но я не о том. Лиза, тебе нужно сосредоточиться на всех тех эмоциях, пережить их снова. Это и будет точкой входа. И после многочисленных тренировок проявление дара станет автоматическим.

– Авто каким? – не понял Протопопов.

– Легким. Ну, давай, попробуй.

Дмитриева закрыла глаза, наморщила свой прекрасный лобик и… ничего не произошло. Ну да, чего-то я в себя поверил. У Будочника не сразу получилось со мной, хотя он опытный маг, а я решил, что сейчас скажу пару напутственных слов и все, вуаля.

– Ничего страшного, надо пробовать, тренироваться, – сказал я, чуть улыбнувшись. Успокаивая в первую очередь себя.

– Коля, ты не обижайся, но чушь это все, – отозвался Протопопов. – Пережить эмоции. Я тысячу раз переживал. И что? Может и не дано нам никогда дар проявить. Выветрился он давно тем единичным выплеском, и теперь мы недомы. Вот зачем так далеко осетрину поставили?

Он, не задумываясь, протянул руку к блюду с рыбой, стоявшему на другом конце стола. То взмыло в воздух и опустилось возле Макара. А мерзавец даже бровью не повел. Вцепился могучими пролетарскими пальцами в деликатес и стал его жадно поедать. Как в него только влезает столько?

– Протопопов, – осторожно заметила Дмитриева.

– Елизавета Павловна, – с трудом смыкая челюсти, ответил Макар. – Я наперед знаю, что вы скажете. Да, варвар. Но я осетрину, может, никогда больше и не поем.

– Да хрен с ней с осетриной, – вмешался я. – Ты помнишь, где блюдо стояло?

– Вон там, – указал жирной рукой Протопопов и только теперь до него дошла суть содеянного. – Это как, господа. Это что же?

– Да ничего особенного, – с толикой зависти ответила Лиза. – Просто дар, который давно должен был расплескаться, вдруг проснулся.

– Я же это… маг, – сам не верил собственному счастью Макар. – Теперь же все изменится.

– Думаешь? – усмехнулся я. – А попробуй еще что-нибудь сделать.

Протопопов напрягся, даже блестящие от жира губы сжал, и пытался нарисовать в воздухе форму. Если честно, я не понял чего именно. Магический почерк у него был жутко неразборчивый, как у наших современных врачей. Суть в том, что ничего не получилось. Впрочем, неудивительно.

– Точка входа! – поднял я над головой палец. – Нужно анализировать и разбираться, что заставляет дар пробуждаться. Это все не просто так.

Правда, дальше разговоров дело не пошло. Мы еще довольно долго беседовали, пытаясь хоть как-то анализировать полученную информацию. К примеру, Протопопов первый раз создал подобие щита, когда украл из кондитерской поддон с заварными пирожными. В ближайшей подворотне обожрался так, что сбежать не смог. Там его хозяин лавки и нашел. Попробовал ударить, да Макар выставил руку и… создал щит. Примитивный, слабенький, но недому хватило. Тот сообщил, куда следует, а Протопопов потом еще месяц работал в кондитерской, возмещая ущерб.

И сейчас выброс произошел случайно, когда Макар обожрался. Видимо, с едой и связанны его эмоции. Вот только кто знает с чем – страхом остаться голодным или наоборот с удовольствием от пищи?

С Горчаковым мы уже выяснили. Он создал Образ. Только что именно этому способствовало – тоже непонятно. Илья не помнил, испытывал ли какие-либо эмоции и вообще испытывали ли их? Просто немного замечтался и все.

В общем, можно было заключить, что я потерпел первое педагогическое фиаско. Вот как у Будочника, при всем его сумасшествии, так легко все получалось? Вжух – и вытащил из меня самое пугающее своей безысходностью воспоминание детства.

Ну, хотя бы посидели и накормили Протопопова осетриной. Судя по шороху под потолком, одно мое домашнее существо спало и видело, как бы быстрее все убрались подальше. А оставшиеся легли спать. В чем-то он был прав, время уже позднее.

Попрощавшись со всеми и пообещав завтра встретиться в лицее (хватит уже сачковать, так меня, чего доброго, и действительно выгонят), я пошел умываться. Что интересно, я ощущал одновременно слабость, будто не выспался, и вместе с тем понимал, что это не из-за физического переутомления. Как бы быстро не восстанавливался дар Ирмера, что-то мешало ему плескать внутри подобно полноводной реке. Спасибо Пал Палычу за сравнение.

А магия мне нужна, ой как нужна. Хотя бы для того, чтобы поставить защитные заклинания на дом. В нынешнем состоянии это невозможно – они из меня все силы высосут. И что тогда?

Засыпал я по старой традиции долго и тяжело. Будто до сих пор чувствовал себя не на своем месте. И еще почему-то очень боялся, что стоит мне сомкнуть глаза, как появится Будочник – мой главный борец со сном и расшатыватель реальности. Но как выяснилось – не главный.

Я проснулся посреди ночи от чудовищного звука. Казалось, что кто-то сдал мои уши в аренду ударнику-металлисту, а теперь он их наконец-то вернул. Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять – это тревога. А звук набата, заполнивший собой все вокруг – Погребальный звон.

Дар откликнулся после недолгих колебанний, словно сканируя окружающую действительность. И подсказал – кто-то применил заклинание в соседнем квартале. Какой-то не очень у меня район. То убить пытаются, то тревогу объявляют. Может, и не надо аренду продлевать, если так пойдет?

Но теперь следовало действовать. Я быстро оделся, памятуя об одном из покушений, нацепил кортик, а после уже молниеносно спустился вниз.

– Господин, куда вы? – появился на пороге своей комнаты Илларион.

Забавно, я спал в трусах, по старой привычке. А слуга был облачен в странную шапочку и сорочку, больше всего напоминавшую больничное платье.

– На Кудыкину гору. Да никуда, просто решил, что если меня будут убивать, пусть лучше сделают это в лицейском мундире. Чтобы потом все жалели и сокрушались, какого ученика потеряли.

Наверное, это было нервное, но я болтал без умолку. Кто знает, может чтобы заглушить противный колокольный звон? Вот только стоило заткнуться и треклятый волшебный набат замолчал вместе со мной. И не скажу, что стало легче. Тишина давила намного сильнее.

А когда в дверь заколотили, я чуть не подпрыгнул на месте, одновременно положив руку на рукоять кортика.

– Ваше благородие, – услышал я знакомый голос штабс-ротмистра. – Ваше благородие, откройте, пожалуйста.

– Илларион, – повелительно указал я на дверь.

Признаться, что мне жутко страшно, и я бы отдал все, чтобы не подходить ко входу. Собственно, и не подошел. Для этого и существуют такие бравые парни, как мой слуга.

Где-то наверху, словно предвещая возможные ужасы, запищал Пал Палыч. Я хотел было уже отозвать Илариона обратно. Путь долбятся, сколько влезет, может, мы спим. Но мой мужественный Илька, без страха и упрека, не так давно раненый и залатанный, уже повернул ручку.

Я бы не удивился, окажись снаружи какое-то чудище. Но к моему облегчению, там действительно был штабс-ротмистр вместе со своими подопечными. Увидев меня, он глубоко вздохнул.

– Хорошо, что вы одеты. Сейчас прибудет летучий отряд. Надобно отвезти вас подальше, в безопасное место.

– А что случилось?

Нет, я бы и сам мог посмотреть тем Глазом. Однако на это требовалось время и порядочное количество магических сил. Помнится, когда я применил его в последний раз, то меня можно штабелем было укладывать.