Страница 11 из 19
– У тебя проблемы?
– Решаемые. Но, повторюсь, я должен быть абсолютно уверен, что ты в безопасности. В любое время суток.
До меня потихоньку начало доходить. Я возмущенно ахнула:
– Ты ведь не собираешься сказать, что он будет жить в доме?!
– Другого варианта нет.
Я посмотрела на него растерянно. Влад всем своим видом демонстрировал готовность к бою. Он решение принял. И никакого иного варианта, кроме как согласиться, мне не предлагалось.
Не веря происходящему, я спросила растерянно:
– Ты всерьез считаешь нормальным, что со мной в одном доме будет жить чужой мужик?
– Я ему доверяю.
– Он кастрат? Гей? Или ты считаешь, что я настолько уродлива, что неспособна вызвать желание у других мужчин?
Влад побелел от гнева. Приблизился, свесившись надо мной, словно грозовая туча, сказал:
– О, в этом тебе равных нет. Иначе бы твой бывший муж не обивал пороги столько лет.
–Так вот в чем дело, – усмехнулась я.
– Не только, – упрямо мотнул головой он. – Главное – твоя безопасность.
– Безопасность от чего? От адюльтера? От других мужчин в моей постели? Ты же сам приводишь в дом чужака!
– Он останется! – взревел Влад. – Я так решил, и это не обсуждается!
– Тебе самому это не кажется смешным? – попыталась зайти с другой стороны я. – Зачем ты провоцируешь меня?
Влад смерил меня долгим взглядом. Молча вышел в холл. Рывком открыл входную дверь и крикнул:
– Дима, подойди.
Рыжий тут же возник в поле зрения. Обманчиво спокойно Влад сказал ему:
– Мы все обсудили. Ева со мной согласилась и будет рада, если ты займешь комнату для гостей на первом этаже. Вещи можешь перевезти завтра.
Дима бросил на меня равнодушный взгляд и кивнул в знак согласия. Я почувствовала себя статуей в чужом саду. Неодушевленный предмет, представляющий историческую ценность. Куплен на аукционе за большие деньги. Руками не трогать. Пыль стирать регулярно.
Влад достал из гардеробной мою шубу. Приблизился размашистым шагом и бросил мне в руки. Развернулся и, не оборачиваясь, приказал:
– Одевайся. Опаздываем.
Чувствуя, как пылает лицо, я накинула дорогой мех. Послушная, словно наказанная родителями маленькая девочка, поплелась следом.
Всю дорогу до города Влад с кем-то разговаривал по телефону. Я не прислушивалась. Сидела в странном отупении и таращилась в окно. Иногда до моего слуха долетали злые или гневные фразы. Но я не улавливала их смысл.
Мы остановились на светофоре у Казанского собора. Прохожие плотным потоком ринулись по пешеходному переходу.
Словно сонная одурь, оцепенение развеялось. Вернулась способность здраво мыслить. Я достала из ридикюля банковскую карту и переложила ее в карман. Влад был увлечен разговором и ничего не заметил.
Он обратил на меня внимание, лишь когда я оказалась на улице. Пробиваясь сквозь толпу пешеходов, ринулась вперед. Заскочив в вестибюль метро, я бросилась к охране. Обращаясь к толстым дядькам в грязной форме, я попросила жалобно:
– Помогите! За мной увязались какие-то придурки! Мне так страшно…
Оба толстяка умиленно кивнули. Таких, как я, они не видели и в кино. Но, надеюсь, мой дивный образ не лишит их способности хоть что-то делать.
Влад и спешащий за ним Дима показались у входа. Я бросилась к турникетам. Толстяки сориентировались на удивление шустро и отрезали их от меня. Приложив карту, я оплатила проезд и беспрепятственно прошла внутрь.
– Ева!
Услышала я за спиной грозный окрик Влада. Но даже не подумала оглянуться.
Поезд помчал меня прочь. Я прислонилась спиной к двери и прикрыла веки. Сердце колотилось словно бешенное.
Следовало успокоиться. Решить, что делать дальше. Я огляделась растерянно. Только сейчас поняла, что стала объектом всеобщего внимания. Меня разглядывали словно под микроскопом. С жадностью, завистью, вожделением. Я отвернулась. Выхожу на следующей. Поброжу по улицам, успокоюсь и придумаю, что делать дальше.
Поезд мчался по темному тоннелю. В стекле вагонной двери показалось мое отражение. Испуганная Ева смотрела на меня печальными глазами. К счастью, яркий свет убил ее, едва мы выехали из тоннеля.
Я вышла на «Горьковской». Огляделась растерянно. Прохожие с опаской скользили по аллеям парке. Таящий снег превратил их в каток, покрытый толстым слоем воды. Я с печалью посмотрела на свои туфли. Далеко мне не уйти.
Внимание привлекла вывеска кофейни. Туда я и направилась. Посетителей в этот час практически не было. Однако мое появление не вызвало никакого интереса. Я заняла столик в углу у окна и заказала латте. Прохожие за окном спешили кто куда. Не останавливались, не смотрели по сторонам. Не отвлекались на лишние мысли. Их всех кто-то ждал. Дом. Семья. Питомец. А я?
– Ваш латте. Желаете еще чего-нибудь?
Поблагодарив официантку, я потянулась за телефоном. Первым порывом было позвонить Люсе. Она и Евсей всегда мне рады. Проблема в том, что они слишком за меня переживают. Не хотелось давать лишний повод.
Я позвонила Анжеле. Она ответила не сразу, после множества гудков.
– Привет. Отвлекаю от чего-то важного?
– Нет. Просто вытащила из душа.
– Прости.
– Прощаю. Что за печаль в голосе?
– С Владом поссорилась.
– Приедешь?
– Можно я на ночь останусь?
– Можно и не ночь.
Я вызвала такси и поехала к ней. Пока добиралась, Анжела успела приготовить голубцы и порезать салат. Только оказавшись за столом, я поняла, что кроме нескольких кружек чая с печеньем ничего не ела за весь день.
– Чего стряслось у голубков?
– Он надумал поселить в моем доме водителя.
– Офигеть, – почесала курносый носик она. – Все мои мужики были ревнивы и страдали паранойей в разной степени. Но до такого никто не додумался. Такое, конечно, спускать нельзя.
– Рада, что ты не считаешь меня истеричкой. Или клинической идиоткой. Даже не знаю, что хуже.
– Напротив, – оживилась Анжела. – Все правильно сделала! Подобное надо пресекать на корню. Мужиков надо воспитывать! Чтобы много воли не брали!
– Никого я не собираюсь воспитывать, – устало сказала я. – Пусть живет как знает.
– Ты что, – всерьез испугалась Анжела. – От него насовсем ушла?
– Как пойдет, – неопределенно пожала плечами я.
Она посмотрела с нескрываемым недоумением. Но от комментариев воздержалась. За что я была особенно благодарна – и так было тошно донельзя.
К утру мое настроение не улучшилось. Влад не звонил. Бессонница также не добавила мне оптимизма. Но лить слезы в подушку я не собиралась.
В магазине напротив дома Анжелы я купила себе сменную одежду и обувь (наши с ней размеры не совпадали абсолютно). Вызвала такси и поехала к Люсе. По дороге я готовилась к долгим объяснениям. Но они не пригодились.
Люся уехала с крестником в гости к бабушке. А Евсей был так поглощен работой, что и меня с трудом узнал. Что позволило мне без всяких сложностей забрать ключи от квартиры родителей.
От друзей к отчему дому я направилась пешком. Миновав три улицы, оказалась в родном дворе. Сердце сжалось. Я упрямо тряхнула головой и пошла вперед. В почтовом ящике лежало несколько писем. Я пробежалась по ним взглядом без всякого интереса. Проигнорировав французский лифт с кованой решеткой невероятной красоты, взбежала на последний этаж по лестнице.
За тяжелой дверью, отделанной искусной резьбой, скрывалась моя тихая гавань – мой дом. Приют от всех невзгод и проблем. Так было когда-то. А сейчас?
Сейчас не знаю. Здесь было слишком тихо и неприлюдно. Не пахло пирогами и крепким кофе. Мамины духи не кружили приятно голову. И не было папиной куртки, пропахшей крепким табаком.
Все изменилось. Детство давно ушло. Остались лишь воспоминания. Но в моем прошлом было слишком много событий. Хороших и плохих. Воспоминания о каждом из них могли ранить. А я не любила подобного. Проще было не думать, не поддаваться на уловки памяти. За это я любила подаренный Владом дом. Там не жило прошлое.