Страница 3 из 4
– Ты ничего не видел! – сказал мне один.
– Я все видел! – ответил я.
Больше за этим гнусным занятием я их не видел, но осадок был неприятный, хоть моего письма там и не было.
Наступила середина декабря, и настал момент Х: присяга, после которой нас должны были отправить в разные места службы. Выучив текст присяги наизусть, мы по очереди выходили и зачитывали ее на плацу. Народу было полно, помимо военных присутствовали родители и родственники. Нам повезло с Васей, так как к Богунчику приехала родственница на присягу и забрала нас троих в увал до вечера. Это была первая наша самостоятельная вылазка в город за два месяца. Нагладив форму, три «морских волка» выбрались на свободу, чтобы вдохнуть воздух гражданки перед настоящей службой!
Мы вышагивали вольной походкой в брюках клеш, цокая начищенными туфлями о брусчатку севастопольских улочек, где когда-то в далеком XIX веке гуляли моряки после дальних походов и сражений. Зайдя в магазин, чтобы купить газировки, я был уверен, что девочки за прилавком сейчас будут стрелять своими глазками, но нет, произошло ровно наоборот… они даже не обратили на нас никакого внимания. Для них парни в форме – это было так же обыденно, как в больнице человек в белом халате. Ведь Севастополь – это многовековой портовый город, и, скорее всего, кто-то из их родственников или друзей как-то, но был связан с ВМФ.
Зайдя в «Макдоналдс», мы увидели матросов в иной форме и не с такими нашивками, как у нас. Это были украинские матросы. Они жевали гамбургеры и с какой-то неприязнью поглядывали на нас, наверное, завидовали нашей форме.
Настало последнее – медобследование. Каждый получил свою порцию прививки в задницу, которую делала бабулька с уставшими глазам. После измерения всех параметров (вес, рост, давление) мы по очереди заходили в кабинет к главврачу. Врач был полковником по званию, добродушный мужичок. Мне он сказал следующее:
– По своим параметрам ты подходишь для службы морпехом, что ты думаешь?
Я, недолго думая, ответил, что хочу на корабль. Он что-то подписал и пожелал мне хорошей службы. После нас, полуголых, построили в шеренгу. И тут вошел в помещение здоровенный подполковник со шрамом на лице, одетый по форме морпеха, а с ним двое рослых бойцов. У него был какой-то список, позже я понял: там были наши фамилии, тех, кого они себе отбирали в часть. Часть та называлась «Казачка», многие почему-то опасались ее.
– Петров! – низким голосом назвал мою фамилию здоровый подпол, а вернее, машина для убийств, по крайней мере, мне показалось, что он убивал и не раз.
– Я! – с какой-то появившейся уверенностью ответил мой голос.
Он неспешно подошел, посмотрел на меня, поглядел в бумаги и спросил:
– В морпехи пойдешь?
– Товарищ подполковник! – протараторил я. – Всегда хотел ходить по морям. Хочу на корабль.
– Хочет он, – усмехнулся и, пометив что-то в списке, удалился, а за ним и те двое.
Фу-ух, вроде пронесло…
3. Новоросс
Спустя несколько дней за нами пришел автобус, который должен был прямиком отвезти нас в Новороссийск. Так как было подозрение, что нас ожидает довольно интересное будущее, мы решили подготовиться и зашили деньги, которые у нас были, Васе в подштанники. Предвкушая что-то новое и, вероятно, опасное, мы покинули город Севастополь и, доехав до Керчи, вышли на досмотр на границе. Стояла глубокая ночь. Толпа военных молча курила. Ощущение волнения не оставляло нас. Никому не хотелось говорить, каждый думал о своем, а вместе об одном: что дальше?
Пройдя таможенную процедуру осмотра, мы сели в автобус, заехали на понтонную переправу, и я уснул. Проснувшись, понял: мы уже ехали по территории России, в Краснодарском крае, в направлении города-героя Новороссийска. Я наблюдал, как с гор поднимается солнце, вдоль дороги мужик гнал стадо коров, а где-то вдалеке виднелось море. Вдруг Вася дернул меня за рукав:
– Леха, дай телефон, мамке позвонить!
Через час мы уже были почти на месте. Подъезжая к полуэкипажу (воинская часть, откуда нас должны были забрать на коробку), мы увидели порт, он располагался вдоль бухты. Неподалеку стояли промышленные и военные корабли, а позади – горы, высокие и загадочные, прямо напротив моря, где шныряли от кораблей в порт и обратно лоцманские суденышки. Это был портовый, промышленный и необычайной природной красоты город-герой Новороссийск.
И вот наш автобус уже стоял у части, где, по-видимому, нас ждали «с распростертыми объятиями». Встречать нас вышло человек 15. Как позже выяснилось, в этой части проходили службу пара десятков человек, которых не брали по каким-то причинам на корабли. Им нравились поступления призывников, так как они на них (на нас) неплохо наживались. Молодняк, пока за ним не пришли с кораблей, выполнял разные указания осевших в полуэкипаже. Они-то нас и пересчитали, когда мы вышли из автобуса, и отправили в казарму. Но прежде чем дойти до нее, молодых по одному «приглашали» в сушильное помещение, где производилась процедура по поиску чего-нибудь ценного. Главным искателем и довольно борзым в своем поведении был один башкир. Он каждому угрожал и вел себя так, будто он здесь главарь. Но нет, позже оказалось, что он все это делал для своего дембеля. Пресмыкаясь перед ним, он с особым наслаждением издевался над молодыми. Мои деньги были усердно зашиты в Васины труханы, а вот с телефоном не повезло. В автобусе я дал его позвонить хозяину дорогого нижнего белья, а когда приехали, башкир с удовольствием его отобрал. Так мы остались без связи. В первую ночь мы услышали, как наши вещи шмонал башкир со своей бригадой.
– Эй, что вы там делаете? – спросил Вася.
– Закрой рот, а то щас по голове получишь! – услышали мы в ответ.
Так прошло несколько дней. За это время нам не давали нормально перекурить, с утра до вечера проверяли правильность укладки кроватей, заставляли драить полы, отправляли в наряды на чистку картофеля. Богунчика через три дня забрали служить в Мысхако (поселок под Новороссийском), и нас осталось четыре человека. В очередном наряде на камбузе мы с Василием обрадовались новости о том, что за нами скоро приедут. Узнав об этом, я подошел к башкиру и предложил ему отдать мой телефон, так как он нам был необходим для связи с нашими матерями, на что тот послал меня. Я, разозлившись, сказал:
– Земля, с*ка, круглая, увидимся!
После у Васи был какой-то замес с этим башкиром, на что он сказал, что мы и так смертники, так как попадем на «железо» (МТЩ «Железняков»), якобы там дедовщина и они очень ждут молодых.
Во второй половине дня в казарму вошли двое: высокий молодой офицер, старший лейтенант и старший матрос, позже мы его будем называть Еремой. Я, Вася, Новожил и Горох оделись по форме, забрали вещмешки и направились долой из этой части. Через полчаса, выйдя из автобуса на остановке, я увидел высокое белое здание – это был штаб НВМБ (Новороссийской военно-морской базы). Поодаль от него расположились стенки (причалы), направленные в сторону моря, вдоль которых были пришвартованы военные корабли. Я никогда не был на корабле, а на военном тем более.
Пройдя по стенке в направлении нашей коробки, мы увидели моряков, которые веселыми и немного хитрыми глазами смотрели на нас. «Что-то они задумали», – промелькнуло у меня в голове.
Перед нами вырос морской тральщик «Железняков» с бортовым номером 901! Это был самый ходовой корабль в НВМБ. На его борту на баке расположилась пушка АК-176, а на верхней палубе АК-630 и ПК-16. На юте установлены тралы, служившие для обнаружения и поднятия мин для дальнейшего их уничтожения с помощью пушки АК-630. Состав экипажа: 70 человек. Размеры: длина – 67,8 метров, ширина – 11 метров. Скорость полного хода: 18 узлов.