Наследники Дерсу

– Где тебя носит? Мы волноваться начали. За тигром по следам ходил? – Виктор, помешав суп из сайры ложкой, привязанной к струганой ветке, попробовал на соль, причмокнул. – Сгодится, – и продолжил: – от нас не отставай, тайга шуток не понимает.

– Старые следы кабаньего стада встречал, порытвины всякие, а следов тигра нет.

– Ещё бы. Это кошка, только большая. Вот она всё за нами подмечает, а нам не следует её провоцировать, тем более за ней ходить. Это глупо.

– Я и сам так думаю, что не надо было на её лежке появляться, но вот любопытство взяло верх. Тогда вечером мы немного выпили, вот и понесло слегка. Да и откуда я мог знать, что тигрица с малышами ночевала рядом с нами? – Сергей сбросил с плеча мешок, выложил шишки в общую кучу. – Что-то подустал я, не высыпаюсь на жердях.

– Ты один, что ли? Все устали, – поддержал Владимир.

Виктор подбросил в костёр дров, достал из рюкзака бутылку водки, гранёные стаканчики, завёрнутые в газету. Сергей снял промокшую от пота рубашку и энцефалитку, повесил сушиться у костра на сук, принёс из палатки сухую одежду, свитер, переоделся.

– Ужин готов, – Виктор разлил по чашкам суп.

Владимир, наколов дров, воткнул топор в чурку из сухого кедра, взбунтовался:

– Надоело! Одно и то же! Консервы на обед! Консервы на ужин! А речка-то рядом! Ушицы бы из свежей рыбы! А ещё лучше… мяса!.. мяса! Тут изюбри есть, следы видел. И козы бродят! На охоту бы сходить!

– Эх, свежины бы котелок наварить, – вздохнул, соглашаясь, главный лесничий, – но терять на это дни не станем, – открыл початую бутылку водки, разлил по рюмкам. – Что-то я не сообразил лицензию купить.

– Конечно! О карьере все думки. Как бы репутацию не замарать.

– Надо получать удовольствие от общения с природой. Если разумно с ней обращаться, то и зверя в тайге будет с избытком, и реки полны рыбой, а на озерах – гусей и уток несчитаное количество! Проживём и без изюбрятины, пусть себе бегает!

– Ну что, за разумное общение с природой? – Сергей поднял рюмку, звонко ударились, разом выпили и закусили, прихлёбывая сайровый суп. – Это когда все с разумом в ладу. Что там о природе говорить, когда порой и с людьми-то не считаются. Мне тогда пять лет было, когда первый раз в Семипалатинской области произвели взрыв атомной бомбы в воздухе. Это от нас всего-то в тридцати, а от областного центра в девяноста километрах. Там полигон испытаний ядерного оружия располагался – «Надежда». Мы всем селом и смотрели зарево от шара. Вначале красное пятно появлялось на небе. Красота такая! А потом чёрный гриб вырастал. Удивительная картина! Что нас спасало от взрывной волны и радиации, не знаю, наверное, сосновый бор. Потом это повторялось не один раз. Как слышим хлопок, для нас это сигнал – все бегом из дома любоваться заревом. Рассказывали, что в Семипалатинске тоже поначалу выскакивали на улицы наблюдать этот феномен. Так что жители всех деревень и посёлков от Семипалатинска до Павлодара испытали на себе, что такое атомное оружие, как потом выяснилось. В новостях по радио объявляли, что в Советском Союзе прошли испытания атомного оружия, а затем и молва донесла, что это у нас и происходило. Эти взрывы вселяли надежду маршалам выиграть новую мировую войну, установить власть Советов народных депутатов во всём мире.

– Ты бы политической оценки сам не давал, – настороженно заметил Болотов, бывший инструктор Тетюхинского райкома КПСС, – не в твоих это полномочиях. Советский Союз никогда не выступал как агрессор, мы готовимся к обороне. Народ в своих странах сам выберет, какой строй его больше устраивает – социализм или капитализм.

– А я и не даю. Мама говорила, что даже в центре Семипалатинска после каждого взрыва стёкла вылетали в универмаге. Можно представить, что было в квартирах жилых домов на окраинах областного города, не говоря о том, что поближе к эпицентру. Что там творилось? Учительница физики кое-что знала о кюри и излучении, решилась написать письмо Хрущёву, что мы, мол, не подопытные кролики, хватит над нами опыты производить! И что думаете? Уволили её из школы, и она на работу никуда больше не могла устроиться с клеймом несознательного элемента.

– Ну, вот, а вы мне ценностями социализма по ушам хлопаете. – Владимир усмехнулся, звякнув ложкой.

– Ценности социализма тоже приходится как-то оберегать. Не сбрасывать же атомную бомбу первыми на чуждую нашему строю страну.

– Правильно. Бей своих, чтоб чужие боялись, – вставил Владимир и пошёл мыть за собой посуду. – Нет, мне этого не понять!

– Позже, в пятьдесят шестом, если не ошибаюсь, подписали соглашение с Западом о прекращении испытаний атомных и водородных бомб в атмосфере. Стали взрывать под землёй. А это тоже очень опасно для планеты. Воевать – это безумие. Хрущёв много дел натворил и плохих, и хороших. – Виктор разлил ещё спиртного. – Давай-ка ещё по граммульке, и будем надеяться на лучшее.

– А я уверен, каждому человеку начинать надо с того, чтобы самому себя воспитывать, от плохих привычек избавляться, перенимать всё самое ценное, что наработало человечество в формировании личности: образованным быть, культурным, а не кивать на других, мол, вот тот плохой, значит, и я могу быть похуже. Подбор на должность директора и выше, я полагаю, должен быть очень тщательный. Коммунист – значит святой человек! Лучший из лучших! Нравственность в людях для меня стоит на первом месте! А когда я этого не вижу в человеке, меня просто от него коробит.

– Вот-вот, только у нас в реальности рыба и гниёт с головы. – Владимир взял сук и стал пошевеливать дрова в костре, сгребая их в середину на угли, пламя заволновалось, обдавая дымом. – Что-то не сходится у вас. Вот, к примеру, как выполняется первый пункт морального Кодекса, который гласит, что человек человеку друг, товарищ и брат? А? Что-то ваш Хрущёв отправил Жукова в командировку, а без него власть захватил. Грызня на самом верху за партийный трон видна невооружённым глазом. Жуков, самый популярный в стране, был преемником Сталина. Вот и кончили тех, кто хотел власть рабочего класса во всём мире установить. Сначала в Ленина стреляли отравленными пулями, затем Сталина отравили, потом и Жукова отстранили. Я в институте два года учился, историю партии учил и книжки читал, с мудрыми людьми общался в ресторане, слухи-то насчёт Сталина всякие ходят. Может, я от того и запил, что, когда компанией за рюмкой посидишь, все такие родные становятся, откровенничают кто о политике, кто о женщинах. А утром просыпаешься – реальность-то вот она, как на ладошке, каждый для себя старается урвать: кто карьеру сделать, по головам пройтись, кто украсть на работе что-нибудь. О какой святости ты говоришь? Вот где проблема вашего коммунизма, а мы этого видеть не моги.

– Правительство далеко. А наше дело – охранять от пожара тайгу, высаживать кедр и выращивать лес первого бонитета, чтоб запас там был деловой древесины не семьсот кубометров на гектаре, а тысяча!.. Для того мы сюда и заехали за семенами. И хватит спорить, – подвел черту под беседой главный лесничий, – утро вечера мудренее. Спать пора, – подойдя к костру, посушил одежду, подставляя бока, спину и грудь, пошёл раздеваться ко сну.

Незаметно однообразными днями для лесников сгорело и третье бабье лето, октябрь уступал права последнему месяцу осени. Сбросили листву берёзы, осины, рябины, ясени, затем маньчжурские липы и бархат амурский, – приготовились зимовать в чём есть, в окружении вечнозелёных кедров, елей и пихт. И вот не за горами и ноябрь, а он скуёт холодом почву так, что дневное тёплое солнышко её уже не отогреет.

Утро. Запоздалый осенний рассвет просочился в оконце палатки, лесники заворочались в спальниках, нехотя выбрались на свежий морозный воздух, поёживаясь, побрели умываться на речку. Высохшая тёмно-рыжая трава на берегу склонилась своими вершинками в воду, тонкая корочка льда у самого края поблёскивала стеклом, и через неё виднелись камешки на дне.

– Отдохнуть бы не помешало. Как смотришь, командир? – обратился он к Виктору. – Давайте порыбачим! С верховий реки в это время спускается в зимовальные ямы форель и пеструшка. Я на них не ходок, терпения не хватает, неинтересно. Я на кету пойду. Ниже по течению нерестовые ямы есть. Я крючок тройник припас на такой случай. Вот этим если уж зацепил рыбину, так сразу килограмм на пять и вытащил. Да ещё если там икры с литровую банку, так вообще мировой буржуазии на зависть. Вот это рыбалка, я понимаю. План-то по орехам всё равно выполним, шишек хватает, – Владимир загорелся наловить кеты и засолить себе на зиму.