Страница 9 из 14
Кто-то из бочаровских скупо отстреливался из-за продырявленной Поджеры, видно берёг патроны.
Около простроченных очередями машин валялись несколько трупов - наши, понял Мишка: вон тот крупный, нелепо вывернувший шею мужик - Славка Карасёв, правая рука Жорика; а рыжий рядом - Кузя - Женька Кузнецов, одноклассник Генкин.
Скорей всего, пулемётчик и положил пацанов, едва они из машин вышли - не собирался Хванчкара переговоры разводить.
Всё ясно: как только у Поджеры закончатся патроны, чёрные под прикрытием пулемётчика подберутся к проходной и забросают пацанов гранатами, только фарш и останется - кирдык котятам, короче.
Красную бандану Хванчкары Мишка приметил в расположенном чуть в стороне окопчике - хачик что-то азартно обсуждал с кунаками. Чёрные громко гыркали не по-русски и размахивая руками, показывали то на проходную, то на Поджеру.
И тут у Мишки сам собой сложился в голове план.
- Генчик, ползи к высотке и вали пулемётчика, нах.
Генка опасливо посмотрел в ту сторону:
- Он не дурак, один там сидеть, наверняка с охраной.
- Бери ТТэшку - протянул пистолет Миха, я чуток подожду и отвлеку их, тогда и мочи.
Дав время Генке, Миха подполз к вражескому штабу, и спрятался за куском торчащей из земли бетонной плиты.
- Ну, небесный тёзка, архангел Михаил, не подведи - и, выдернув чеку, он швырнул в окопчик свой последний аргумент - "лимонку", прикупленную по случаю у знакомого вороватого прапора Пыжикова.
Пыжиков, жадная скотина, мог и муляж продать, и если это так... но нет, настоящая, уберёг Михайла.
От взрыва заложило уши и тоненько зазвенело в голове, по бетону забарабанили осколки и комья земли.
Мишка осторожно выглянул из-за камня.
От увиденного, так скрутило живот в рвотном спазме, что он выблевал не только утренний шашлык, но и позавчерашнюю пиццу.
Кунаков разметало взрывом, и они валялись среди красно-бурых ошмётков серыми присыпанными землей холмиками. Хванчкара же, сидел привалившись к дальней стенке, сучил ногами в щегольских остроносых сапожках и судорожно пытался удержать руками ползущий из живота ливер, а из его рта и носа, широкой лаковой волной, лилась ярко-алая артериальная кровь.
Пулемётчик озадаченно притих, и сквозь шум в ушах, Мишка услышал, как дважды громко бабахнул дробовик, а потом затукала ТТэшка - Генка сработал.
А дальше всё в Мишкиной голове перепуталось и смешалось: они с Генчиком оказались героями, Жорик обнимал Мишку и при всех называл его братом, говорил, что обязан ему жизнью и вовек этого не забудет. Отдал под Мишкину руку уцелевших пацанов погибшего Карася, и назначил смотреть за южным краем рынка.
Хороводом плыли перед глазами: кабак, баня, девочки, Жорик вручающий Мишке ключи от Бэхи, траурные венки, кладбище, опять кабак... и рефреном - Хванчкара, запихивающий кишки в живот, и серые судорожно дёргающиеся холмики в кровавом месиве на дне окопчика.
Домой Мишка попал дня через четыре, в полувменяемом состоянии.
Проспавшись, он отправился на кухню попить воды из-под крана.
Кухня сверкала чистотой, никаких следов его гневной выходки, а на столе, на видном месте, лежали ключи от входной двери. Это означало: Маргошка серьёзно обиделась, и Мишке предстояло идти просить прощения.
Маргошка, она такая: мелкая как котёнок, а гордости и упрямства на стадо баранов хватит. Но Мишка прощал ей эту маленькую слабость, он знал: Маргошка так же жаждет примирения, как и он, ну и какая разница, кто первым придёт, он же сильный мужик, в конце-то концов.
Но конкретно сегодня: после кошмаров, кабака, бани - идти мириться было в лом, и Мишка не пошёл.
Новые обязанности закрутили и завертели Мишку, как белку в колесе, так и неделя прошла, а он всё ещё оставался в контрах с Маргошкой.
А потом, непогожим августовским вечером, он встретил Галку.
Вернее, он её давно приметил в соседнем дворе, ещё с начала лета. Видная деваха - высокая, с гривой чёрных волос. Вся такая цветущая - фруктово-ягодная. Глаза как вишни; губы - малина; грудь - две дыньки; ну и задница - два арбузика.
Маргошка бы сказала: "Арчимбольдовский портрет", но Мишка не знал кто такой Арчимбольдо, а Маргошка не видела Галку.
В тот, не по-летнему промозглый вечер, шёл сильный дождь, Миха промок пока добежал от машины к подъезду, и раздражённо тыкал пальцем в кодовый замок - тут она и подвалила - Галка.
Попросила разрешения с ним в подъезд войти, вежливый Миха поинтересовался:
-- Кому, мол, такое счастье стучится в дверь?
Оказалось, к кому-то из новых, приезжих, Михе незнакомых. Да вот горе - нет их дома, и девушка вынуждена маяться в подъезде.
Оглядев ещё раз фигуру, Миха нашёл её весьма смачной, и решил, а чего б и не припарковать, в смысле паркуа не па, (всё Маргошка).
Так Галка и попала в его двухкомнатную хрущёбу, а раз попав, покидать не собиралась.
Ох, горяча и ненасытна оказалась Галка в постели, такие кульбиты выделывала - Мишке приходилось потрудиться, чтоб не ударить в грязь лицом и дать стране угля. А она и утром тёрлась, показывая, что не прочь ещё разочек...
Сначала Мишку умиляли Галкины непосредственность, и простота нравов. Любила она ходить голой по квартире, показывая, так называемый "товар", лицом. Громко смеялась любым, даже самым незамысловатым, его шуткам.