Страница 7 из 79
— Что, девочка раскопала историю, о которой вы раньше не слышали?
— Нет, не в этом дело, — замахала руками собеседница. — Слышать-то я ее слышала. Только была эта история нашей семейной легендой. Ведь мать поваренка — моя шесть раз прабабушка. Так получилось, рецепт варенья стал очень популярным. Его перепечатывали из одной кулинарной книги в другую, ушлые хозяйки переписывали к себе в тетрадочку от руки. Да и легенда ходила в анекдотах, но без подробностей.
— Ну а ученица-то откуда эти подробности заполучила?
— Ох, дела! Я ее тоже о том спросила. Оказалось, из Интернета. Кто-то из моих родственников кому-то проболтался, тот еще кому-то поведал, и в конце концов один из «посвященных» поместил рассказ про кольцо с изумрудом и «королевское» варенье во Всемирную паутину.
— И что?
— Ну, ежели там столь малоизвестные факты встречаются, надо этот самый Интернет во что бы то ни стало освоить, решила я. Тут уже мои дети стали для меня факультатив — ликбез компьютерной безграмотности — проводить. Ученицей я оказалась не самой плохой. А сколько на «форумах» любителей истории нашлось… Когда же я на пенсию засобиралась, родители учеников скинулись и подарили мне персональную машину, с «гуделкой» для выхода в Интернет в придачу, ну, с модемом то бишь. Ты ее видела, у меня на кухне.
— Кольцо, наверное, ваша семейная реликвия?
— Нет, — махнула рукой бабуля. — Какой там! Его, как и перстень с аквамарином твоей бабушке, подарили позже одному доброму человеку. Но это уже отдельная история.
— Неужели ей не жалко было? Вот так просто взять и почти случайно отдать…
— Запомни, Оленька, в жизни ничего не происходит случайно. Все, в конечном счете, зачем-то было нужно и все оборачивается нам во благо.
В каждой печальной вещи
есть перстень или записка,
как в условленных дуплах…
Между прочим, это слова моей любимой поэтессы, твоей тезки, Ольги Седаковой.
— Скажете тоже! Как, например, то, что меня обокрали, может обернуться во благо?
— Знаешь, я убеждена, из этой неприятной истории обязательно выйдет для тебя какая-то польза. — Старушка тяжело поднялась из-за стола. — А какая польза? Можно будет понять, но не сейчас. Ибо только время — самый мудрый учитель на свете. И когда-нибудь ты еще будешь благодарить судьбу за то, что вчера она сложила обстоятельства таким образом, чтобы вор проник в твой дом и унес твои украшения.
— Прямо по-библейски как-то получается, «ударили по правой щеке — подставь левую»!
— Отнюдь! Разве я призываю потворствовать злу? Я даже не призываю ему, злу, не сопротивляться. Всего лишь хочу сказать, что «плыть по течению» не так уж и плохо. Нет, если у тебя весла имеются, рычаги, так сказать, управления… Отчего ж? Можно и противоборствовать… А ежели весел нету?! Сопротивление не зависящим от нас обстоятельствам отнимает уйму сил и времени, а результатов никаких обыкновенно не приносит. Куда мудрее расслабиться и плыть, просто созерцая проносящиеся мимо пейзажи. Вон — коровка с теленком на лугу пасутся, — и она ткнула рукой почему-то в сторону окошка. — Благодать! Вон — ива над речкой, а под ней рыбак задумчивый… — на сей раз было указано на раковину в противоположном конце. — Смотришь, и тебя где-нибудь к бережку прибьет, — стало быть, судьба. Стало быть, там и нужно дом свой ставить, суженого искать…
— То есть, иными словами, ежели я сама ограбивших меня бандитов отыскать не могу, так стоит позабыть о потерях, наплевать на то, что вторглись в мое личное пространство, расслабиться и наблюдать за птичками в окошке?!
— Ну, денек-другой можно и за птичками понаблюдать. А вообще я про то, что, помимо тварей всяких, божьих и бесстыжих, типа тех, что к тебе в дом вломились, вокруг есть еще масса занимательного.
И Светлана Артемьевна направилась в прихожую, к выходу.
Х Х Х Х Х
Мягкий голос собеседницы и теплый чай убаюкали Ольгу. Уже в полудреме она проводила соседку до двери, закрыла все замки, задвинула хлипкую щеколдочку и завалилась на диван.
Ей снилось, будто она лежала на бархатистой изумрудно-зеленой траве пологого склона. Откуда-то из-за облака выплывали поочередно знакомые лица. Вот обрамленные сеточкой морщин голубые глаза и поджатые губы бабушки, и ее голос:
— Ты будешь царицей!!! — Слова возникали где-то далеко, гораздо дальше зависшего меж облаками образа, потом они нарастающей волной неслись к Ольге, проходили через ее тело и увязали где-то в земных недрах.
Доброе бабушкино лицо растаяло, вместо него проявилось суровое отцовское:
— Кто это у нас нос повесил? Не позволяй грусти брать над тобой верх. Помни: уныние не только давит на грудную клетку, но и ужимает душу.
Тут лик отца сам собой как бы подретушировался. На съемках часто используется такой прием: на объектив камеры надевается эластичный чулок, и отснятое изображение становится менее четким, исчезают мелкие детали: морщины, прыщики, синяки под глазами… С лицом отца произошло то же самое: куда-то пропала щетина с подбородка, словно кто-то выщипал густые брови, взгляд стал менее резким… И Ольга начала узнавать во вновь проявляющихся чертах Витьку Соловьева.
— Ты, это, не думай, что я подлец. Я хороший. Я, когда приехал в Нижний Тагил, сразу пришел к твоим родителям, принес им коробку «Ассорти» и передал от тебя привет…
Девушка хотела было спросить, не сболтнул ли Соловьев чего-нибудь лишнего про ту ночь, но не смогла раздвинуть челюсти и произнести что-либо внятное, получилось одно сплошное мычание. И это мычание ее же саму и разбудило. Всего на секундочку. А когда Ольга снова задремала, лица бывшего одноклассника уже не было. Была рука, конечность с пятью пальцами, без туловища, даже без плеча и предплечья. Но Ольга узнала бы эту руку из тысячи других: тонкая кисть, с узором морщин, словно иней на стекле; просвечивающаяся сквозь кожу сеточка вен; некрашеные и никогда не знавшие маникюра, но аккуратно подстриженные ногти, — это была рука матери. Кисть сжалась в кулак, вытянула указательный палец вверх и погрозила Ольге. На пальце красовался украденный вчера перстень, но двенадцать крохотных зубчиков в форме трилистника держали не прозрачный, голубоватый аквамарин, а ярко-зеленый изумруд размером с крыжовенную ягоду. Вдруг зубчики разжались, изумруд выпал, а в маминой руке неожиданно оказалась клюшка для гольфа. Удар, и камень полетел куда-то далеко в бескрайние зеленые поля, там и исчез из вида…
Критический день 8 марта
«8 марта 2000 года
«Дополнительный критический день» — так я называю сегодняшний праздник. Правда, для женщин он становится «критическим» только в том случае, если они одиноки. Во всех остальных он «критический» для мужчин.
Впрочем, лично я никаких беспокойств представителям сильной половины человечества сегодня не доставлю. Подарков мне ждать не от кого.
И какой идиот придумал устроить в женский праздник выходной? Сделала бы прическу — да кому ее показывать? Позвала бы гостей — но у всех вечеринки «в кругу семьи». А если ты одинока? Сиди скучай?!
Нет ничего более обидного, чем остаться в этот день невостребованной. Часами смотришь на телефон, даже в ванную отправляешься с трубкой, а он молчит. Или, того хуже, телефон все-таки зазвонит. И это окажется твоя подруга, которая, отогнав желчное ехидство подальше от голосовых связок, елейным голоском поинтересуется: «Ну, выкладывай, что тебе сегодня надарили?»
Ольга решила уж по крайней мере в этот, хотя и «критический», но вполне солнечный, день не поддаваться унынию. Какие-никакие, а цветы у нее уже есть. Вчера начальство распорядилось раздать всем сотрудницам телецентра по три тюльпанчика. Еще накануне вечером их нераспустившиеся бутоны напоминали желторотых птенцов. Но сегодня «птенчики» «оперились», приобрели алый окрас и даже успели «прозреть», обнажив черные глазки-тычинки.
Она тщательно спланировала нынешние мероприятия. Завтрак с пирогом из кулинарии «Джигит», то есть вроде как от настоящего мужчины. Прогулка в районе ВДНХ, расклейка объявлений (из любой неприятности нужно извлекать пользу, раз уж хозяева выгоняют ее с квартиры, почему бы новую не снять поближе к работе). Обед в каком-нибудь приятном местечке. Поел сам — дай поесть братьям нашим меньшим (релакс в Ботаническом саду, с кормежкой белочек, голубей и синиц). Ну а вечером можно и у телика «подежурить».