Страница 5 из 66
27 июня после захода батальона в город Белосток, Майор Вайс приказал прочесать жилища евреев и захватить мужчин, но не сказал, что делать с ними. Судя по всему, это оставили на усмотрение ротным командирам, находившимся под влиянием его речей перед вторжением. Всё началось как погром: избиения, унижения, сожжения бород, бесконтрольная стрельба; полицейские гнали евреев на рынок или в синагогу. Когда несколько еврейских лидеров предстали в штабе 221 дивизии безопасности под командованием генерала Пфлюгбайля [Phlugbeil] и пали на колени, моля о защите армию, один член Полицейского Батальона 309 расстегнул свою ширинку и помочился на просящих, а генерал повернулся к ним спиной.
Что начиналось как погром, быстро разрослось в систематическое массовое убийство. Собранных на рынке евреев вывозили в парк, строили вдоль стены и расстреливали. Убийства продолжались до темноты. В синагоге, куда согнали минимум 700 евреев, входы залили топливом33 , внутрь здания бросили гранаты, пытавшихся выбраться из горящего здания людей полиция расстреливала. Огонь распространился на соседние здания, где прятались евреи, и они тоже горели заживо. На следующий день тридцать вагонов34 трупов доставили к месту массового захоронения. Согласно оценкам, было убито от 2 000 до 2 200 евреев. Когда генерал Пфлюгбайль отправил посыльного с вопросом майору Вайсу об огне, тот нашёл его пьяным. Майор заявил что о произошедшем ничего не знает, а впоследствии вместе со своими офицерами составил ложный отчёт о событиях для Пфлюгбайля.35
Если первая резня в Белостоке была работой отдельных командиров, верно оценивших и предвосхитивших желания их Фюрера, то вторая резня в середине июля явно включала в себя систематическое подстрекательство с самых верхних эшелонов СС, в частности Эриха фон дем Баха, Курта Далюге и Генриха Гиммлера. Полицейский Батальон 309 двинулся на восток, а его место в Белостоке заняли батальоны 316 и 322. Журнал боевых действий, или военный дневник [Kriegstagebuch], а так же различные рапорты и приказы 322 батальона являются редкими примерами документов, дошедших до Запада из советских архивов. Они позволили нам отследить дальнейшие события в Белостоке.
Батальон 322 до вторжения, очевидно, не был так нацелен на беспощадность как 309, но и они точно не избежали идеологической обработки. Генерал-майор Рецлафф [Retzlaff] произнёс прощальную речь перед батальоном в Варшаве 10 июня, в которой советовал каждому члену быть аккуратным, «предстать перед славянами как хозяева и показать им что такое немец».36 Перед отправкой 2 июля в Советский Союз людям объявили, что каждый «политический комиссар должен быть расстрелян», и что они должны быть «твёрдыми, решительными и безжалостными».37
Двумя днями позже — 5 июля — батальон прибыл в Белосток и получил приказ «прочесать весь город ... в поисках комиссаров большевиков и коммунистов». Журнал боевых действий последующего дня ясно даёт понять значение этого приказа — «обыск еврейских жилищ», якобы для поиска вещей награбленных евреями перед приходом немцев. Во время рейда немецкая полиция захватила двадцать вагонов вещей. К 8 июля батальон расстрелял двадцать одного человека. «Это касалось ... практически исключительно евреев».38
В тот же день рейда — 8 июля — батальон неожиданно посетили Рейхсфюрер СС и Глава Полиции Генрих Гиммлер, а так же командир Полиции Порядка Курт Далюге. Командир батальона Майор Нагель [Nagel] получил приглашение на устроенный Бахом званный ужин в честь Гиммлера. На следующее утро Далюге в присутствии Гиммлера провёл смотр полицейских батальонов в Белостоке. В своей речи он подчеркнул, что Полицейские Батальоны «должны быть горды своим участием в борьбе с мировым врагом — большевизмом. Никакая другая кампания не имела такую значимость как эта. Теперь большевики будут наконец-то уничтожены на благо Германии, Европы, да и всего мира».39
11 июля, два дня спустя, полковник Монтуа Полицейской Группы Центр, включавшей Полицейские Батальоны 316 и 322, издал следующий приказ:
«Конфиденциально!
1. По приказу Высшего Руководителя СС и Полиции ... все мужчины-евреи возрастом от 17 до 45, осуждённые как грабители, в соответствии с военным законом, должны быть расстреляны. Расстрелы проводить вдали от городов, деревень и дорог. Могилы сравнивать с землёй, дабы не возникли места для паломничества. Я запрещаю фотографирование и присутствие наблюдателей на казнях. Казни и места захоронений должны оставаться в тайне.
2. Командиры батальонов и рот должны предоставить духовную помощь людям, участвующим в этом действии. Развлечения по вечерам должны затмить впечатления дней. Людей следует постоянно инструктировать о политической необходимости подобных мер».40
Журнал боевых действий странным образом умалчивает о событиях в Белостоке после приказов Монтуа, но последующие суды в Германии приоткрыли завесу тайны.41 Естественно, не было расследований, судов и приговоров для так называемых «грабителей». 12 июля мужчины-евреи — кто выглядел на возраст между 17 и 45 — были просто захвачены и доставлены на стадион в Белостоке. Когда тот почти заполнился, его посетил Высший Руководитель СС и Полиции Бах-Зелевски, и у евреев отобрали все ценности. Это был жаркий день, в течении которого никто из захваченных не получал ни воды, ни доступа в туалет.
В тот же день или на следующее утро челночным методом грузовики из обоих батальонов начали перевозить евреев со стадиона к противотанковым траншеям в лесу за чертой города. Большая часть батальона 316 и одна рота 322 охраняли зону расстрела и формировали расстрельные команды. Бах-Зелевски снова появился на сцене и дал оправдательную речь. Управиться с расстрелами до темноты не удалось, и полицейские попытались продолжить под светом фар грузовиков. Когда эта мера показала себя неудовлетворительной, расстрелы временно приостановили и продолжили на следующий день. Немецкие суды заключили, что убили как минимум 3 000 евреев — однако надо держать в уме, что для удобства судебной системы такие цифры всегда представляют собой минимально неоспоримое количество жертв, а не наиболее вероятное. Таким образом, проблема оценки численности исключается из судебного спора.
Убийственная кампания против советских евреев ускорилась к концу лета 1941-го, а военный дневник Полицейского Батальона 322 раскрывает их дальнейшую вовлеченность. 23 июля батальон перешёл из под командования тыловой армии: «для исполнения неотложных задач батальона, он переходит под прямое командование Высшего Руководителя СС и Полиции группенфюрера фон дем Баха».42 В августе три роты Полицейского Батальона 322 переместились из Белостока в Минск. По пути туда лейтенант третьей роты Рибель [Riebel] особенно отличился в убийстве евреев. Журнал боевых действий говорит следующее о чистках 2 августа в лесах около Беловежа [Białowieża]: «Третья рота должна закончить ликвидацию евреев до отправки».43 Рибель после рапортовал: «В ранние часы 10 августа третьей ротой была произведена ликвидация евреев, расположенных в лагере сбора заключённых. Семьдесят семь мужчин-евреев возрастом от 16 до 45 расстреляны. Инцидентов не возникло, ни единого случая сопротивления».44 Это не было исключительным случаем, пять дней спустя Рибель рапортовал: «15 августа 1941, третья рота занималась еврейским делом. 259 женщин и 162 ребёнка отправлены в Кобрин [Кобрын]. Всего за 15 августа 1941 расстреляны один поляк за мародёрство и 232 еврея. Казнь евреев прошла гладко и без инцидентов».45