Пятнадцать ножевых 2

— Ну жди тогда, мчусь!

Хочу сказать, что когда пробок нет, ездить по Москве на такси — одно удовольствие. Каких-то жалких пол часа — и я на месте. И успел еще зайти в кулинарию, купить пирожное для Лены.

Она встретила меня, закутавшись в длинный махровый халат до пят, из-под которого торчал воротник байковой пижамы.

— Замерзла, что ли? Вроде не холодно у вас.

— Какое там, вчера какая-то птица врезалась в мое окно, стекло треснуло, дует. Мама звонила в ЖЭК с утра, но когда там придут заделать — неизвестно. Что принес? Пироженку? Пойдем на кухню, чай пить будем. У тебя когда следующая процедура?

— Завтра. Третья уже.

И ведь не последняя. Чем больше материала получим, тем лучше, но смотреть на этот шланг сил нет.

— Так тебе и надо, не будешь в науку лезть. Так что там случилось? — спросила она, поставив чайник на плиту. — Ты спичек не видел? Завалились куда-то.

— Держи, — подал я ей коробок. — Слушай, там утром... короче, неприятность у нас...

— Остановили вас на дороге? ГАИ?

— Хуже. Когда мы ехали назад, нас тормознул сторож... садовое товарищество там...

— Что ты тянешь, Андрей? — Томилина побледнела, уставилась на меня своими глазищами — Говори уже? Нагрубили кому-то? Жалобу писать будут?

— Там труп был, — вывалил я ей новость.

Лена открыла рот, закрыла.

— До прибытия? А вызов почему не оформили?

— Не было вызова, Лена. Там... мужика из КГБ убили, понаехала куча целая, с обеих сторон. И менты, и чекисты. Перетрясли всё. Меня завтра в прокуратуру вызывают...

На Томилину было больно смотреть. До нее начало доходить, в какую жопу мы попали из-за хозяйственного Миши и ее доброты. А как отказать? Свои же. А теперь расхлебывать.

— Что дальше будет, Андрей? — спросила она.

— Выговор. Тебе и Харченко. Мишу еще и за использование транспорта в личных целях дергать могут. Поэтому запомни — ты ничего не знала. Водитель отпросился поехать, зачем — не сказал.

— Это почему?

— Потому. Одно дело, если водила один всё сделал. А другое — группа лиц по предварительному сговору. Тут и уголовное дело возбудить могут — воруют бензин, то се.... Что бы кто ни говорил, никому и никогда не признавайся, что ты знала, зачем Харченко поехал. Понятно?

— Да, — кивнула она. — А что будет с нами? Чайник закипел, подожди, заварю свежий сейчас.

Вот я бы так не смог. А женщины наши — запросто, не думая. Тут мир рушится, творится неизвестно что, а она встает и идет жратву мужику готовить. Жениться, что ли? Ну нет, обожду пока.

— А ничего не будет. Держись этой версии, и кроме выговора — вообще ничего. А скорее всего и его не будет — я тут с товарищами из обкома пообщался. Вроде настроены помочь нам.

— Ну да, ты же... Андрюша, обними меня, — Лена подошла ко мне и прижалась грудью к лицу.

Как-то потом не до чая было. Мы в спальню переместились настолько стремительно, что я и опомниться не успел. Опасность, как оказалось, тоже неплохой афродизиак.

Полетел куда-то халат, а вслед за ним и пижама с вязаными носками. А я показал просто чудеса скорости, раздеваясь быстрее опытного стриптизера. Поцелуи, жадные и беспорядочные, так и летали по нашим телам, которые сплелись в какую-то очень сложную конструкцию.

— Ты же не оставишь меня, Панов? — спросила Лена, пока моя голова лежала у нее на груди и я неспешно водил пальцем по торчащему розовому соску со слегка припухшей ареолой. — Не бросишь?

Я только крепче сжал мою «рыжую».

Глава 2

В районную прокуратуру я поехал к восьми. Ну, чтобы вот прямо к открытию. А что — отстрелялся, и на волю. Бояться еще нечего. То, что нашли чекиста, дело серьезное, но пока вскрытие проведут, пока пошевелятся, уголовное дело хорошо если в этом году завести успеют.

Спросил у дежурного, где кабинет следователя Рыжикова, поднялся на второй этаж. Вот сколько пришлось за жизнь побывать в прокуратуре, а запах не меняется. Бумажные души, одно слово. В архивах так еще пахнет.

Следак вчерашний, он и приглашал. Послушаем, что скажут. А как же, в таких местах даже «Здрасьте» говорить надо с осторожностью, а то при надобности переврут в три секунды.

Прокурорский вроде как не очень доволен был ранним визитом, но сам виноват — время не назначил. Демонстративно посмотрел на часы, на сейф позади себя. Показал важность, гад, типа, занят офигенно. Я без приглашения сел на стул, молчу. Ясен пень, раздеваться не стал, шапочку вязаную только свернул и в карман спрятал, да «молнию» на куртке расстегнул.

Следак еще что-то демонстративно поискал в выдвижном ящике стола, потом решил всё-таки, что пора:

— Рассказывай, как оказались на месте, где нашли труп.

— Вроде уже вчера все обсказал?

— Давай заново.

Вот же...Я с трудом сдержался, чтобы не выматериться.

— Ехал в машине, сторож под колеса бросился, остановились, он показал.

— С кем ехали, откуда, давай, мне что, клещами из тебя тянуть надо?

А сам, гад, хоть бы карандаш для видимости в руку взял. Не говоря уже о бланке протокола.

— Вы бы представились для начала, — осторожно заметил я. — Звание, фамилия. А то на вас даже формы нет.

— Помощник прокурора Рыжиков, — скороговоркой выпалил следак. — На вопросы поставленные отвечай.

— У нас что здесь, товарищ Рыжиков? — спокойно продолжил интересоваться я. — Допрос? Опрос? Тогда почему протокол не ведется? Беседа? Так договариваться надо. Понимаю, вы — человек занятой, но и у меня учеба, я прогуливать ее не хочу. Уголовное дело по факту гибели гражданина Афанасьева не возбуждено еще?

— Нет, — скривившись, как от внезапной зубной боли, признался Рыжиков, кивнул в потолок — Наверху решают, кому вести....

— Ну и зачем тогда спешить? — удивился я. — Возбудят дело, пришлете повестку, я явлюсь. Или если беседу провести, так я всегда готов. Хотите, я вам предоставлю график работы и расписание занятий, чтобы вы могли сориентироваться? Ну, решить, когда вам удобно будет, — я достал из кармана записную книжку и открыл ее якобы в готовности продиктовать любые сведения.

— Не надо, — отмахнулся следак. — Вызовем потом.

«Вот и хорошо», — подумал я, выходя на улицу. Сейчас для этого прокурорского это обычное дело. Почти. Никакой шумихи нет, и он спокойно будет отыгрывать стандартные шаги: ждать результата вскрытия, идти на доклад к начальнику, решать, когда возбуждать. Даже если сверху гаркнут, в лучшем случае завтра. Или вообще, в начале января. Куда спешить? Ну а ко мне и вовсе оперов прислать могут, те и опросят.

Меня вот интересует, а за кого товарищ Гришин в этой схватке будет? В прошлый раз выиграл Андропов, опубликовав приговор суда. И дав команду «Фас!» в газеты с телевизором. Топить Щелокова и Ко. Будет это не скоро, не в этом году, и даже не в следующем. Но кто знает, а вдруг начнут зачищать всех свидетелей, до кого дотянутся? Что-то мне от таких мыслей стремновато стало.

А с другой стороны, от судьбы не уйдешь. Да и что сейчас бояться того, чего еще не случилось?

А в институте всё по-старому. Вот что хорошо в учебе, начиная с четвертого курса, так это циклы. На тебе две недели подряд психиатрии. Или ухогорлоноса. Или терапии. А потом еще чего-то. Есть, конечно, накладочки, если в начале курса цикл, а лекции еще не отчитаны. Крутись как хочешь. Но наш студент вывернется. И, как в том старинном анекдоте, на вопрос, за сколько выучит китайский язык, уточнит только, когда сдавать.

А у нас психи. Хорошая кафедра, спокойная. Без визга и штурмовщины. Несмотря на изучаемую дисциплину, преподы не людоеды. И насчет работы можно договориться. Всего-то постояли, пообщались об атипичных нейролептиках и агранулоцитозе. На уровне базара в курилке. Но показал, знания имеются, отпускать не страшно. Вот и сегодня, походили, пообщались с больными для написания учебной истории болезни. Мне досталась дамочка, у которой сестра украла красивые бедра и грудь. Лечение уже подходило к концу, выписка на горизонте, поэтому рассказ у нее получился скомканный и вялый. И ладно, не страшно. Психиатрия, она в анекдотах веселая. И в кино. А в жизни — большей частью печальная.