Крестные дети

— И что ты предлагаешь? — спросил он Миранду. — Просто написать им отказ?

— Тебе решать. Я просто напоминаю, что мы не всесильны. Если мы действительно собираемся купить этот дом, который, Бог свидетель, мы так долго искали, то мы не сможем постоянно помогать твоим родителям. А как насчет твоих сестер? Я уверена, что найдется много людей, которые могли бы подкинуть старикам деньжат. В конце концов, что случилось с той ужасной старухой-нянечкой, которая приезжала к нам на свадьбу?

Чарли призадумался:

— Нэнни Аброт? Она на пенсии. Живет в Перте.

— Тогда пусть они снова возьмут ее на работу. Нэнни обойдется им гораздо дешевле, и она знает дом.

— Ей уже почти восемьдесят, — с сомнением сказал Чарли.

— Тем лучше, она не потребует слишком много.

Глава 33. Октябрь 1991 года

По воскресеньям, когда Джеми проводил весь день в «Монпелье-гарденс, 60», Абигейль звонила Мэри, и они ходили вместе гулять в Гайд-парк. За пять лет, которые Абигейль провела в Лондоне, круг ее знакомств остался удивительно узким. Работа Джеми, с ее длинными дежурствами и неожиданными вызовами по вечерам, делала любую светскую жизнь затруднительной, но, в любом случае, в записной книжке Абигейль были одни только старые подруги, с которыми она не желала больше общаться. В результате она проводила дни в одиночестве. Отказавшись от занятий искусством ради беременности, Абигейль все больше нуждалась в дружбе и поддержке Мэри.

Они оставляли машины на автостоянке возле северной оконечности Серпантина и шли к лодочной станции на другом конце озера, по дороге заглядывая на Кенсингтон-гарденз, и заканчивали свою прогулку в кафе «Лидо». Клара шла сама, пока могла, а затем перебиралась в кресло-коляску. В возрасте восьми лет она начинала осознавать, что отличается от других детей, и насмешки и оскорбления больно ранили ее. Когда Мэри и Абигейль впервые отвели Клару на игровую площадку, другие дети отказались играть вместе с ней. «Эта девочка странно выглядит», — говорили они. Прежде чем малышку уговорили прийти на площадку еще раз, прошло несколько недель.

Во время длинных прогулок, которые Абигейль воспринимала как сеансы психотерапии в свободной форме, Мэри поняла, какой замечательной матерью могла бы стать ее подруга.

Даже увлеченно рассказывая о Харриет или последнем визите к магу, который что-то поведал ей о ее репродуктивной ауре, Абигейль первой бросалась вытереть Кларе нос или показывала ей лошадей, гарцующих на Роттен-роу[22]. То, что после полутора лет участия в программе ЭКО Абби никак не могла зачать ребенка, казалось Мэри невероятно несправедливым.

Однажды утром Абигейль позвонила Мэри на работу и настояла, чтобы их немедленно соединили. Едва сдерживая бурный восторг, она сказала:

— Я беременна. Это правда, анализы подтвердили!

— Это великолепно, Абигейль. Я так за тебя рада! — улыбалась Мэри, глядя на четверых клиентов, сидевших в тот момент в ее кабинете. — Послушай, у меня сейчас посетители. Можно, я перезвоню немного позднее или заеду после работы?

— Как только в Америке будет утро, я немедленно позвоню матери. Сейчас там четыре часа ночи, как ты думаешь, наверное, стоит подождать до шести?

— Поздравляю вас с Джеми. Кстати, как он воспринял эту новость?

— Потрясен. Он сам как большой ребенок. Ему сложно представить себя в роли отца.

Но спустя четыре дня у Абигейль началось кровотечение, и врачи засомневались, была ли она действительно беременна. Применение ЭКО иногда сопровождается подобными эффектами, и симптомы беременности могут оказаться ложными. Врач сказал, что, по всей видимости, оплодотворенная яйцеклетка так и не развилась в эмбрион.

Абигейль не могла поверить. То, что Джеми воспринял новости с олимпийским спокойствием и продолжил ходить на работу как ни в чем не бывало, только усилило ее страдания. Она начинала думать, что он не хотел этого ребенка вовсе. А когда с Франклин-Лейкс доставили огромную посылку с одеждой для беременных и открыткой, в которой Зубин писал, что он самый счастливый человек на свете и что Абигейль с Джеми непременно должны приехать к ним в Америку, она засомневалась, что сможет справиться со своим горем.

В эти дни отчаяния Мэри навещала Абигейль каждый вечер. Она наполняла холодильник соком, молоком и полуфабрикатами, а ее подруга лежала в постели, не в силах пошевелиться, постоянно рыдая. Мэри изо всех сил пыталась утешить ее, говорила, что в следующий раз у них все непременно получится, что таким образом природа заботится о том, чтобы рождались только здоровые дети.

Постепенно Абигейль вернулась к жизни и возобновила лечение, хотя и с меньшим энтузиазмом, чем прежде. Мэри заметила, что она понемногу свыкалась с мыслью о том, что никогда не станет матерью.

Воскресным вечером, когда они прогуливались среди роллеров и велосипедистов, катавшихся по асфальтовым дорожкам вокруг Серпантина, Абигейль спросила:

— Мэри, скажи мне честно, Джеми раньше серьезно увлекался наркотиками?

— Не знаю. Думаю, что да, но не могу сказать наверняка. Тогда многие увлекались ими, но я — нет. Наверное, я была слишком скучной для этого.

— Я просто думала… может ли быть, что наркотики как-то повлияли на наши шансы стать родителями?

Мэри пожала плечами:

— Я не специалист в области медицины.

— Он пять лет сидел на героине, он сам это признает. И принимал много кокаина. Это могло отравить всю его сперму или большую ее часть. Если постоянно накачивать себя химикатами…

— А что говорит ваш доктор?

— Он не может ничего утверждать. У Джеми плохая спермограмма. но нельзя сказать с уверенностью, что это из-за наркотиков.

Они подошли к старинному кафе «Фестиваль Британии» и уселись на террасе с подносом выпечки. Клара, укутанная в шерстяное пальто, пила какао. Она совсем недавно научилась отличать горячее от холодного и самостоятельно пить из чашки.

— Знаешь, о чем я думаю. Мэри? Может быть, это даже лучше, что у нас до сих пор нет ребенка.

— Не говори так. Я уверена, что скоро у вас все получится. Нельзя сдаваться.

— Возможно, это знамение, что нам нельзя быть вместе. Такое ведь случается — так Господь Бог говорит людям, что они не подходят друг другу.

— Ты и Джеми? Абби, это неправда. Вы прекрасная пара. Ты замечательно на него влияешь, посмотри сама, как он остепенился.

— Сегодня он не ночевал дома.

— Правда? И где же он был?

— Бог его знает. Говорит, что был на работе, но, когда я звонила туда вечером, мне ответили, что он отпросился и ушел.

— И как он объяснил это?

— Сказал, что безумно устал и повалился в одном из номеров на кровать — хотел вздремнуть пару минут, а проснулся только утром.

— Ты веришь ему?

— Не знаю. Он очень убедительно рассказывает об этом, но Джеми всегда убедительно врет. Может быть, у него появился кто-то.

— Не говори глупости.

— Я не виню его. Посмотри на меня, я снова растолстела. Не удивительно, что его стали интересовать другие женщины.

— Это временно, ведь ты поправилась из-за препаратов, которые тебе дают врачи.

— Может быть, мне лучше забыть о ребенке и попробовать похудеть. Все это стало так сложно. Я только и делаю, что слежу за овуляцией и пью воду пинтами. Не очень-то это сексуально. — Она горько рассмеялась. — На днях я позвонила ему в гостиницу во время обеденного перерыва и попросила немедленно прийти домой. У меня была овуляция — так мне сказали в больнице. Мы должны были немедленно заняться сексом. А он был на какой-то важной встрече и очень разозлился. Боже мой, Мэри, я не знаю, что делать. Я понимаю, что страшно разочаровала его. Я разжирела и не могу родить ребенка. А Джеми даже не говорит об этом. Даже не представляю, что он думает на самом деле. Я не могу отличить, когда он говорит правду, а когда врет. Но ему всегда все верят. Мне кажется, мы оба какие-то недоделанные. Наверное, поэтому мы и понравились друг другу.