Страница 10 из 19
А мне отчасти не все равно.
Потому что, когда у тебя есть деньги, люди обычно видят только их. Твой банковский счет становится решающим аргументом, неважно в чем: у тебя нет права жаловаться и нет права испытывать какие-то сложности.
– Как скажешь! А теперь давайте расскажите мне все, – нетерпеливо говорит Джули, отводя Зои в сторону. – Что за человек мой брат? Где вы познакомились?
Я замечаю молящий о помощи взгляд Зои, но решаю посмотреть, как она выпутается из этого. Слишком удивленный нашей встречей, я даже не заметил, как сексуально она выглядит в этом золотом комбинезоне. Все-таки обидно, что мы с ней несовместимы в постели… очень обидно.
– Ну, если честно, – колеблется она. – Мы с Джейсоном знакомы с третьего класса. Очень давно дружим.
Джули, кажется, растерялась:
– Но… мы никогда тебя не видели.
– Просто мы надолго потеряли связь.
Огромная ошибка. Джули хватается за эту возможность и еще добрый час удерживает ее рядом с собой, задавая всевозможные вопросы. Зои отчаянно пытается сменить тему разговора, и иногда ей даже удается выудить постыдную информацию обо мне.
Джули рассказывает ей, как в восемнадцать лет я плакал, потому что думал, что умру от ожога медузы. Зои громко смеется, и я понимаю, что секретом это не останется.
– Это была огромная медуза, ясно?! – защищаюсь я.
– Конечно-конечно, – говорит Джули, поглаживая меня по руке.
В конце концов она прощается с Зои, говорит, что была рада с ней познакомиться, и уходит – не забыв мне подмигнуть.
Ну вот. Еще немного, и на меня повесят табличку: «Женат, четверо детей».
Зои смотрит на меня с видом победительницы, но ничего не говорит. Я покачиваю головой, рассматривая ее, и в пальцах словно проходят электрические разряды. Им хочется ее коснуться, я знаю это, но нельзя. В конце концов, черт подери, я тут главный.
– Вау, – бормочет Тьяго, держа во рту соломинку. – Признаюсь, сексуальное напряжение между вами заводит так же сильно, как и пугает.
Зои прожигает его взглядом, я же просто улыбаюсь.
– Свинг-клуб, значит?
– Это тебе за мороженое. Кинозал.
Я смеюсь, понимая, что не так уж она на меня и злится. Зои Камара всего лишь пытается вывести меня из себя, и я совру, если скажу, что наши словесные перепалки меня не заводят. Поэтому я решаю поучаствовать в ее маленькой игре:
– Ладно, слушай. Не знаю, почему ты здесь, но, судя по тому, как ты себя ведешь, ты, похоже, по уши влюбилась после нашей ночи – что абсолютно объяснимо; но я – парень непростой: за мной нужно ухаживать.
Она хихикает, пока я не подхожу к ней ближе. Ее тело напрягается, и я почти улыбаюсь, когда мои пальцы касаются ее вытянутой вдоль тела руки. Она не отстраняется.
– Просто признай, – выдыхаю я в ее розовые губы. – Ты мной одержима.
Зои больше не смеется: ее взгляд прикован к моим губам. Я бы, наверное, позлорадствовал, если бы сам не смотрел на ее губы. Я протягиваю руку и убираю прядь ее волос с шеи. Она тут же приходит в себя:
– А тебе бы этого хотелось, да? Могу тебя заверить: мне нравятся мужчины, которые умеют открывать презерватив…
– Ой, да заткнись!
– Меня придется заткнуть, – отвечает она.
На моих губах растягивается пошлая улыбка, с которой она не сводит глаз.
– Забились, но может статься, что ты от этого кончишь.
У нее перехватывает дыхание. Она смотрит мне прямо в глаза, и мгновения, когда у меня мои внутренности связываются в тугой узел, а сердце заходится в ударах, длятся бесконечно долго, пока она не начинает смеяться.
Я смотрю на Тьяго, который тоже не понимает, как на это реагировать. Я решаю улыбнуться, вынужденный признать, что не ожидал этого.
– Точно-точно, красавчик, – говорит она, похлопывая меня по щеке. – В день, когда ты заставишь меня кончить, рухнет сама система патриархата.
Она разворачивается, подхватывая под руку Тьяго, и ее издевательский смех преследует меня даже тогда, когда она исчезает из моего поля зрения.
О, эта девушка невероятна.
Сара – мой первый секрет. И он же – самый большой. Мы с ней не скрываемся, по крайней мере в школе. Некоторым это кажется странным, многие считают, что это пройдет.
Сара не обращает внимания на шепотки, следующие за нами по пятам, но мне, признаюсь, становится все труднее. Может, потому что я придаю слишком много смысла тому, что обо мне думают люди. А может, потому что я боюсь, что об этом узнает мама.
Или хуже: мой брат Брайан.
Поэтому мы с Сарой составили график прогулок. Чаще всего мы встречаемся вне дома, но иногда, когда я злю Брайана, он запирает меня в моей комнате.
В такие моменты я чаще всего пишу Саре, и она сразу же приходит ко мне. Мы живем на втором этаже в пригородном доме, поэтому она с легкостью может залезть в окно.
Вот и сейчас я вдруг слышу свист с улицы. Это Сара, шикарная и одетая в стиле рок-н-ролла: в узкие джинсы и мужскую рубашку с цветочным узором. Неделю назад она постриглась, так что теперь похожа на Леонардо Ди Каприо в фильме «Ромео + Джульетта» – очень сексуально.
– Чего ты ждешь, забирайся!
Она ворчит, колеблясь:
– Однажды я сломаю руку из-за этой херни…
– И?
– Прости, но ты того не стоишь, – шепчет она. – Вот была бы ты Скарлетт Йоханссон… а так…
Я широко распахиваю глаза, притворяясь оскорбленной:
– Ну, знаешь, ты тоже не Ева Мендес!
Она игриво улыбается и начинает взбираться на парапет.
– Я делаю это только потому, что у меня ломка…
Я помогаю ей залезть в окно и закрываю его, а она со вздохом падает на мою кровать, раскидывая руки в стороны. Как-то раз Брайан без предупреждения зашел ко мне в комнату, и Саре пришлось спрятаться на полу. Мне в тот момент было страшно так, что казалось, что я умру прямо там. К счастью, мой брат – идиот и кокаиновый наркоман в одном флаконе: он ничего не заметил.
Но с тех пор мы стали осторожнее. По крайней мере, я. Что до Сары… скажем так: кажется, она не понимает всей серьезности ситуации. Она считает, что я несколько преувеличиваю, чтобы придать своей жизни драматичности.
Если бы.
– Что посмотрим? – спрашивает она, проводя рукой по волосам.
– Выбирай.
Она выгибает бровь:
– Уверена? Потому что если выбираю я, то мы смотрим «Крепкие тела».
– Но мы смотрели его на прошлой неделе! – возмущаюсь я.
Сара выжидающе смотрит на меня:
– И? Не понимаю, к чему ты клонишь.
Я закатываю глаза и решаю выбрать фильм сама. Пока я ищу его в компьютере, Сара бродит по моей комнате, словно по музею. Она каждый раз это делает, хотя уже выучила все здесь наизусть.
И угадайте что?
Да, в конце концов я тоже налепила на потолок звезды. Это глупо, но все же. Так я чувствую себя ближе к Саре, когда ее нет рядом.
– Почему твой брат так суров с тобой? И почему твоя мать спускает ему это с рук? Это за гранью моего понимания.
Вот он – вопрос, который она не осмеливалась задавать раньше. Я раздумываю над тем, что могла бы сказать. Что моя мать – слабая женщина в депрессии? Что мой отец бросил ее с детьми и она так и не смогла с этим смириться? Или, может, лучше, что Брайан не всегда был таким – жестоким наркоманом?
Вместо всего этого я пожимаю плечами:
– Она всегда любила моего брата больше меня. Думаю, это потому, что он похож на моего отца, – а она цепляется за воспоминания о нем. Что касается Брайана… не знаю. Он просто психопат, вот и все.
Она ничего не говорит. Она понимает, что сейчас не лучший момент обсуждать все это, хотя я вообще сомневаюсь, что такой момент когда-нибудь настанет.
Я наконец нахожу то, что искала, и, открыв «Принца и танцовщицу», устраиваюсь у изголовья кровати. Сара снимает рубашку, оставаясь в майке, и вытягивается, положив голову мне на живот. Я молча сжимаю ее ладонь в своей и включаю фильм.