Накажи меня любовью

— А где ее отец? — осторожно спрашиваю, заметив очевидную странность. Ни на одном фото нет никого похожего на отца ребенка.

— Нет его. — вижу как кулаки мужчины сжимаются, а лицо искажает гримаса ярости. — Заделал сестре ребенка и сбежал, ублюдок.

— Как же так? — с горечью смотрю на фото Карины с малышом и не понимаю, каким уродом надо было быть, чтобы их бросить.

— Не уследил, не уберег, — Саша резко бьет кулаком по столу, заставляя меня вздрогнуть. — Я был весь в бизнесе, днями и ночами, родители далеко, ну и получила девочка слишком много свободы. Нашла на свою голову мужчину. Романтика, тайные встречи, любовь. А потом этот мудак кинул ей деньги на аборт и уехал работать в Европу. А я вытирал ей слезы и сопли, — резко встает, засовывает руки в карманы брюк и отходит к перилам.

— Знаешь, — я подхожу к нему и встаю рядом, наши плечи почти соприкасаются. — Как говорит моя мама, под замком навечно никого не удержишь. Ты бы все равно ничего не смог сделать. Все люди влюбляются, все делают ошибки. Да, Карине действительно не повезло, ей попался подонок. Надеюсь, ему еще прилетит бумеранг в этой жизни. Зато у тебя есть очаровательная племяшка, а у Карины дочка. Разве можно об этом жалеть?

— Нет, конечно, — вздыхает, устремляя взгляд в темное небо. — Аська наше маленькое чудо, настоящий подарок. Я бы не простил себя, если бы не уберег сестру от аборта.

— Как отреагировали родители?

— Внучке обрадовались очень. Души в ней не чают. Заодно и меня пилить перестали по поводу продолжения рода. Могу теперь выдохнуть.

— Почему? — меня начинает снедать любопытство. — Так не хочешь иметь детей?

— Напротив, — качает головой. — Просто времени сейчас нет, чтобы…

— Искать ту, которая тебе их подарит? — договариваю за него обрывок фразы.

— Точно, — его взгляд падает вниз, рассматривая плиты террасы. Я не могу видеть выражения лица, но мне кажется, что оно печально.

— Я думаю, что такая скоро найдется. Девушки вокруг тебя всегда вились тучами.

— Только я бы их всех променял на одну… — внезапно он обрывает фразу, маскируя ее окончание кашлем, а потом резко переводит тему. — А как у тебя с ним… все хорошо? — последние слова даются Сане с трудом, это отчетливо слышится.

— Да, все замечательно. Я бы даже сказала — идеально.

— Рад за тебя, — Саша шумно втягивает носом воздух, дежурно улыбается и тут же отводит взгляд в сторону.

Мда. Ежусь и приобнимаю себя за плечи. Что-то на радость совсем не похоже. Впервые за вечер мне становится неловко и я решаю вернуться в ресторан.

Вечер продолжается в прежнем режиме, только я стараюсь больше не пить спиртное. Немного подумав, все же принимаю от Сани бокал с вином, на этот раз точно последний. Мы с ним еще несколько раз танцуем, в попытке замять недавнюю неловкость.

И вроде бы все было хорошо, только вот в определенный момент я начала плыть. Сначала вернулось головокружение, потом перед глазами появились цветные точки, а лица стали расплываться. Очертания предметов стали размытыми, нечеткими. Подняв руку к лицу, заметила, что пальцы стали двоиться.

И это меня очень напугало. Решив воспользоваться уже проверенным методом, собралась выйти на веранду и проветриться. Поискала глазами Саню, надеясь, что он поможет мне выйти, но тот куда-то запропастился как назло. Поэтому пришлось действовать самой.

Шла медленно, прямо, осторожно, стараясь ничем не выдать своего состояния. Еще не хватало навернуться и растянуться на полу как последней алкашке. Позора и сплетен потом не оберешься.

И мне почти удалось спокойно пройти через весь зал, лишь в самых дверях умудрилась удариться плечом о косяк. Кое-как доплетясь до перил, расположенных сбоку, вцепилась в них намертво, пытаясь прийти в себя.

Спустя какое-то время карусель в голове утихла, только вот зрение в норму приходить отказывалось. Я зажмуривалась, моргала, отчаянно терла лицо руками — ничего не помогало. Все окружающее по прежнему застилала туманная пелена.

Так, главное, не паниковать. Все пройдет, как только алкоголь выветрится. Я решила чуть подуспокоиться и позвонить Косте. Все, нагулялась, хватит. В такси в таком состоянии не поеду, пусть муж приедет и заберет домой. Ворчать будет, конечно. Но ладно уж, один раз в жизни перебрала, не убивать же меня за это. Зато больше в рот ни капли спиртного не возьму. Главное, теперь сфокусировать зрение, чтобы вернуться в зал и суметь набрать нужный номер.

Где-то неподалеку хлопает дверца машины, раздается писк сигнализации, слышатся тяжелые шаги…

Дернувшись на звуки, теряю равновесие и начинаю заваливаться назад, но меня успевают подхватить мужские руки и крепко прижать к себе. Очень крепко.

Такие знакомые руки, такие родные объятия. Удивление в душе сменяется ликованием. Костя? Откуда он здесь? Приехал за мной? Соскучился дома один? Или почувствовал мое состояние на расстоянии?

— Здорово, что ты приехал, — в блаженстве откидываю голову ему на грудь и прикрываю глаза.

— Правда? — голос звучит как-то странно, глухо, надтреснуто, словно из бочки.

— Конечно, — улыбаюсь, сильнее вжимаясь в мужское тело. — Я жутко соскучилась.

Не выдерживаю и разворачиваюсь к нему, кладу ладони на плечи. Перед глазами мутится, но это неважно. Главное, мой любимый человек здесь, рядом со мной. Его темные глаза прошивают душу насквозь, оголяя каждый нерв.

Осторожно поднимаюсь на цыпочки и крепко обхватив за шею, целую мужа в губы…. Ммм. Как горячо. Как сладко.

Мой напор немного сбивает то, что Костя замирает статуей, никак не реагируя на мои прикосновения. Но длится этот ступор лишь пару секунд, а потом он набрасывается на меня с совершенно непостижимой страстью, почти одержимостью. Его губы терзают мой рот, покусывают, облизывают, язык врывается внутрь, сметая все преграды.

Переворот — и он прижимает меня к стене, зарывается ладонями в волосы, сильнее притягивая к себе. Я отвечаю как могу, со всем упоением, на какое способна, но такого яростного порыва не выдерживаю.

Костя не особо нежничает, местами действует грубо, но сейчас это меня заводит. Чувствую, как тонкие трусики намокают от нахлынувшего возбуждения. Я постанываю, стараясь вжаться в мужа еще сильнее, и с удовольствием ощущаю, как возбужденный член сквозь ткань брюк и платья упирается мне в живот. Ого, какие мы голодные, оказывается.

Муж отрывается от моих губ, дав возможность отдышаться, а сам спускается ниже, лихорадочно зацеловывая шею и сминая ладонями полукружия груди… Боже, что он творит. У нас, конечно, всегда бурный секс, но сегодня что-то особенное происходит. Столько чувств, столько напора, словно мы целуемся в первый раз, а он до этого голодал годами. И у меня от этого ощущения напрочь сносит крышу.

— Ян, ты… - раздается охрипший голос, но я перебиваю, лишь мельком удивившись, что он назвал меня такой формой имени:

— Хочу тебя… безумно… сейчас… — приподняв ногу, прижимаюсь к его бедру, потираясь о выпуклость в брюках. И все, плотину прорывает окончательно. Подол платья ползет вверх, а горячие ладони начинают исследовать нежную кожу бедер. Прикусываю до крови губу, чтобы сдержать крик от прикосновения пальцев к припухшим от желания и уже полностью влажным лепесткам. И лишь на мгновение здравый смысл берет вверх, но этого оказывается достаточно, чтобы вовремя остановиться. — Стой, подожди, нас же могут увидеть. Поехали домой, а?

Пока я спешно поправляю платье, Костя приносит мне мою сумочку и, подхватив на руки, относит в машину. Не знаю, что подумали об этом одноклассники, да мне и плевать. У меня любящий муж, который готов прийти на помощь и носить на руках. Что в этом такого? Пусть смотрят и завидуют.

Глаза все еще болят, так что всю дорогу я провожу зажмурившись, временами уплывая в полудрему. Едем молча, но это не напрягает. Потому что все мысли сейчас направлены в совсем другое русло.

Не помню, как оказываемся в квартире, как раздеваемся. Я вся живу лишь ощущениями. Принимаю ласки любимых рук и сама с горячностью дарю их в ответ. Отвечаю нежностью на нежность, а нетерпеливостью на жесткость.