Страница 1 из 4
Анна Тиллес
Подарок северного тролля
Глава 1.
Зимний вечер у Йоулупукки
Однажды зимним вечером в далёкой Лапландии Йоулупукки сладко дремал, сидя у камина. В ожидании горячего ужина он погрузился в своё любимое кресло-качалку, которое убаюкало его и прислало добрые сны. Тепло было в доме! В камине весело потрескивали дрова, издавая приятный сладковатый аромат, на стене мерно тикали ходики, приближая время весёлых праздничных хлопот, а рождественская ёлка, мигая многочисленными огоньками, ждала, когда под неё спрячут подарки.
Жена Йоулупукки, тётушка Муори, укладывала еловые шишки в большой медный котёл, тщательно подсчитывая их количество. Утром из еловых шишек должны появиться гномы, которые станут помощниками мужу в подготовке к рождественским праздникам.
– Йоли, покорми оленей, мне сегодня некогда! – попросила Муори мужа.
– Ужин готов? – выйдя из сладкой дрёмы спросил Йоулупукки, и поправил упавшие на нос очки.
– Оленей покорми, Йоли! – ещё раз сказала Муори, продолжая колдовать над шишками.
– Не много ли шишек ты укладываешь в котёл, жена? Неужели с прошлой зимы у нас гномов не осталось? – заворчал Йоулупукки.
– Гномов много не бывает, – многозначительно отозвалась Муори. – Вон сколько в наших лесах оленей да птиц! А сколько писем от детей пришло?! Кто подарки ребятишкам приготовит, кто птиц в лесу накормит, кто за оленями присмотрит? Надевай свои пиексы и отправляйся в загон! Да подай твой клетчатый плед, я котёл им накрою, чтобы шишкам теплее было. Без тепла и заботы гномы не появятся, – продолжала Муори, колдуя над шишками.
Йоулупукки поднялся из кресла-качалки, пригладил свою белую окладистую бороду и посмотрел в окошко. На улице поднималась метель. Он надел мягкие, тёплые пиексы, накинул на плечи куртку и совсем было собрался выйти на улицу, как раздался стук в дверь.
– Входите! У нас открыто! – крикнула Муори из-за печки.
Дверь отворилась и на пороге появился весёлый, румяный Паккайне.
– Радость-то какая! Морозец олонецкий к нам в гости пожаловал! – всплеснула руками Муори и тепло обняла Паккайне.
Йоулупукки уж было подумал, что на радостях его жена забудет о том, что отправляла его оленей кормить, но Муори всегда всё помнила очень хорошо.
– Йоли, ты ещё здесь? А олени голодные стоят? Иди немедля в загон, а то метель разыграется, да сугробами ворота прикроет!
И с этими словами Муори выставила мужа за дверь.
– Проходи в дом, Паккайне, да рассказывай, как живётся тебе в олонецком краю? Как торговля твоя идёт? Нашёл ли себе добрую жену? – ласково начала
расспрашивать Муори морозца Паккайне.
Весельчак Паккайне был не из тех, кого нужно долго уговаривать. О своих успехах он поговорить любил и за словом в карман не лез, да только рассказ он не мог начать, пока в зеркало не посмотрится. Уж так любил Паккайне прихорашиваться, что куда ни придёт – первым делом в зеркало смотрится. Не
часто он радовал своими визитами Лапландию, вот Муори и запамятовала о том, что первым делом надо Паккайне зеркало подать. Спохватившись, она вспомнила, что никогда ничего не забывает, и протянула олонецкому морозцу небольшое зеркальце в резной оправе из карельской берёзы.
Посмотревшись в зеркальце и налюбовавшись собой Паккайне ответил:
– Торговля моя бойко идёт, тётушка Муори. На те деньги, что отец мне ссудил накупил я кружева у наших мастериц, да стал ездить в земли разные, чтоб торговые дела наладить. С собой возьму короб кружева, а привезу целые сани добра диковинного. Вот и тебя не забыл! Прими от меня отрез праздничной ткани, да сшей гномам колпачки и курточки!
С этими словами достал Паккайне из мешка отрез добротной красной ткани, да такой большой, что не только гномам на одёжку, а и на праздничный передник для самой Муори хватит. Обрадовалась Муори подарку знатному, ткань в большой сундук прибрала и ужин на стол собрала.
Накормив оленей вернулся Йоулупукки, а за ним метель проворная так и норовит в дом забраться, да припорошить всё снегом своим. Но, испугавшись жаркого огня, она остановилась на пороге, замешкалась, тут-то и захлопнул Йоулупукки дверь перед самым её носом.
– Ох, как крутит матушка-метель! Разгулялась не на шутку, всю бороду мне растрепала, – ворчал Йоулупукки, снимая пиексы и стряхивая снег со своей бороды.
– Садись за стол, Йоли, ужинать будем! – позвала Муори мужа и продолжила расспрашивать Паккайне о его жизни:
– Скажи, Паккайне, а нашел ли ты себе жену добрую? Много ты по торговым делам ездишь, а дом твой сиротой стоит.
– Нет у меня жены, тетушка Муори! Не нашёл пока ту, что станет доброй хозяйкой, – отвечал ей Паккайне.
– А ты перестань в зеркала смотреться, да вокруг себя оглянись, – поддержал разговор Йоулупукки. – Глядишь, и сыщется красавица, которая дом твой горячим хлебом наполнит, кофе сварит, да советом поможет.
– Недосуг мне сейчас по сторонам глядеть, – возразил Паккайне. – Дорога у меня дальняя. Надо поспеть в землю Похьёла к праздничной ночи Зимнего Солнцестояния, а метель, видать, надолго закружила, придётся у вас переждать непогоду.
– Конечно, пережди! Дом у нас большой, тёплый, места всем хватит. Да и нам радость с тобой поговорить и новости узнать, – ответила Муори, и пошла за кофейником, который запыхтел на печи, призывая к себе хозяйку.
Кофе Муори варила отменный! Знала она особый секрет обжарки кофейных зёрен, да только никому о нём не рассказывала. Аромат, который издавал её кофе, сначала наполнял собой большой дом Йоулупукки, а затем, вырвавшись через трубу, медленно плыл по округе, щедро сдабривая собой окрестный воздух. Уловив этот аромат, в дом Йоулупукки обязательно зайдёт гость, чтобы отведать знаменитый кофе тётушки Муори.
Не успела хозяйка поставить кофейник на стол, как в дверь опять постучали.
– Входите! У нас открыто! – в очередной раз крикнула Муори.
Дверь отворилась и на пороге появился Талви Укко в большой лисьей шапке, запорошенной снегом.
– Дома ли хозяин с хозяйкой? – громогласно крикнул с порога Талви Укко. – Ждёте ли гостей из дальних краёв?
Увидев на пороге карельского зимнего деда, Йоулупукки приятно удивился. Сначала Паккайне, теперь Талви Укко… В его доме, который с давних пор стоит на горе Корвантунтури, ещё ни разу не собиралось так много гостей из Карелии, в мешках которых всегда есть подарки для детей.
– Добро пожаловать в Лапландию! Проходи в дом, Талви Укко! – воскликнул добродушный Йоулупукки, и вышел из-за стола встретить гостя.
– Да не один я к тебе пожаловал, Йоли! – продолжал громыхать своим голосом карельский зимний дед.
– Знаю, что не один, – ответил Йоулупукки. – Без Кютте и Мютте ты не появляешься. Твоих ездовых собак сейчас на постой определю и накормлю после дальней дороги.
Захохотал Талви Укко своим раскатистым смехом и говорит:
– Прибавилось работы у моих Кютте и Мютте, ведь теперь у меня есть помощница!
Тётушка Муори распахнула дверь пошире, и все увидели юную красавицу.
– Да что ж ты на пороге красоту такую держишь? – упрекнула Муори гостя. – Проходи в дом, красавица! Мы гостям всегда рады! Как звать-то тебя?
– Матушка с отцом назвали меня Лумикки, – отвечала девушка.
– А кто ж твои родители? – продолжала расспрашивать её Муори.
– Отец мой – месяц ясный, а матушка – снежная туча, – ответила Лумикки.
– Да что ж мы на пороге стоим?! – всплеснула руками Муори. – В дом проходите, за стол присаживайтесь, сейчас вас кофе угощу. А ты, Йоли, пойди собак ездовых накорми. Хоть и разгулялась метель, а негоже Кютте и Мютте голодными оставлять. И с этими словами Муори выставила мужа за дверь.
– Я помогу справиться с метелью, – сказала Лумикки, и поспешила во двор вслед за Йоулупукки.
Скрыть своего любопытства Муори не смогла и выглянула в окошко. Не удержался и Паккайне. Он тоже прильнул к стеклу, чтобы посмотреть, как Лумикки метель успокоит.