Сын Бастинды

  Лестар решила оставить метлу и накидку позади. Он не полетел бы, находясь в компании Скроу, и после ухода от них он, возможно, все равно не смог бы улететь обратно. Перевал Кумбриция не поддавался его полету над ним.

  Уложив закутанные лица рядом с тушей Настойи, Лестар быстро попрощался с Канделой и Искинаари. "Следите друг за другом", - сказал он. "Искинаари, продолжай наблюдать".

  "Я могу за собой присмотреть", - сказала Кандела. "Ты забываешь, что я могу читать настоящее".

  "Ты можешь прочесть, что у меня на сердце?" он спросил. Если так, скажи мне, что это такое, продолжал он про себя. Скажи мне, чтобы я мог ответить тебе тем же.

  Кандела держала его за руки, но не смотрела ему в глаза. Возможно, чем ближе было рождение ребенка, тем больше она отчаивалась, что когда-нибудь скажет, что это его. Сможет ли он когда-нибудь разгадать хоть часть ее тайны?

  Он снова отправился в путь, чувствуя, что его жизнь будет богата на отъезды и, возможно, бедна на возвращения домой.

  На возвышенности ОКАЗАЛОСЬ МАЛО драмы. Однажды вечером Юнамата материализовались из ничего, голые, как Птицы, раскрашенные племенными знаками. Они приблизились к трупу принцессы Настойи, неся зажженные корни куста хагтоут, которые они использовали в своих собственных погребальных обрядах. Они запели и снова растаяли в довольно неприличной спешке.

  В последнем ущелье, где Конференция Птиц отправилась в свой круг вокруг восточной страны Оз, Лестар быстро и небрежно попрощался с лордом Шемом, принцем Оттокосом, и с тяжелым сердцем повернул домой.

  Достижения последних шести месяцев не имели значения, решил он, для всех, кроме Настойи. Было ли это единственным достижением, которое имело значение? - что ты каким-то образом не испортил свою собственную смерть? Все остальное, что произошло в его короткой взрослой жизни, в конечном счете было пенистым и бессмысленным. Страстный, да-да, это, действительно. Страстно прочувствованный, но без формы или достойного результата.

  Драконы были мертвы: некоторые люди все еще ходили вокруг, не подозревая о том, что их уставшая жизнь в противном случае могла бы закончиться царапинами. Это было очень хорошо. Сопоставьте это с проклятыми жизнями тех кводлингов, которым ежедневно приходилось вспоминать своих собственных погибших, погибших при сожжении моста в Бенгде. Кусок падающей соломы, письмо в воздухе, пылающее и тонущее.

  И, несомненно, в Саутстейрсе все еще оставались безутешные заключенные, и заблудшие солдаты в казармах, и те жалкие бедняки, которые пережили зачистку Грязного бульвара. И тот парнишка по имени Тип, чья бабушка, вероятно, уже продала его за корову лучшего сорта, метлу, новый горшок для очага.

  Безусловно, воздушно-десантная конференция птиц - отличное шоу, если не сказать больше. Но что это значило? Куда это кого-нибудь привело? Насколько знал Лестар, это юношеское зрелище дало бы императору больше рычагов для набора дополнительных солдат, взимания налогов на новое оружие, установления большего контроля над королевским городом Оз. Летающая ведьма, сделанная из птиц! В другом поколении это назвали бы верой в удовольствие: как будто само зрелище могло кого-то в чем-то убедить.

  И все же мир был зрелищем, своим собственным старым аргументом в свою пользу. Бесконечно разъясняемый с каждым новым сочленением листа и ветки, смеха и ягненка, хлеба и суглинка. Наверняка в мире есть что-то достаточно прекрасное, чтобы противостоять страху одиночества, одинокой фигуре, не обремененной амбициями, не скованной талантом, ни в чем не уверенной?

  Великая сила зла? Шелл, император Апостол в своих сапогах, называющий себя Копьем Неназванного Бога? Или следующий деспот, или тот, что после этого?

  Колоссальная мощь зла, подумал он: как мы любим размещать его в массовом порядке в другом месте. Но многое из этого сводится к тому, что каждый из нас делает между завтраком и отходом ко сну.

  Вспомнив принцессу Настойю, он подумал: Избавь нас от наших личин. Затем он вздрогнул, почти с отвращением: это была молитва?

  Как бы он хотел, чтобы Принцесса-Слон смогла передать то послание, которое сестра Травница объявила, что у нее есть для него. Еще одна слабая надежда рухнула, так много слабых надежд ждут, чтобы подняться на ее волне.

  Сообщение о Нор и слово на улице. Могла ли принцесса Настойя с ее огромными ушами на самом деле узнать о местонахождении Нор? Конечно, она бы нашла способ сказать ему?

  Нор, милая Нор, где бы она ни была. Он не знал где, возможно, он никогда не узнает, за исключением того, что она была в его памяти - как и все остальные. Там, нарисованная на клочке бумаги, спрятанном во внутреннем кармане плаща Ведьмы. Он видел ее в своем сознании, ясно как день: рисунок, кофейный цвет краски, изображающий сияющие блики подростковой, идеальной кожи, буквы, написанные своеобразным, корявым шрифтом Нор.

  Словно горящее письмо что-то произнесло, внезапно, перед тем как погаснуть в черной воде. Мысль пришла как спазм, и он успел собрать ее, прежде чем она исчезла. Он распаковал обещанный подарок принцессы Настойи.

  Слово на улице. Бастинда жива!

  Почерк Нор.

  КОГДА ОН вернулся на ферму вскоре после наступления сумерек, возможно, неделю спустя, он сразу понял, что там никого нет. На старом хуторе такое бывает. Искинаари исчезла, и осел, и куры разбежались. На минуту он задумался, вернулась ли Трисм за Канделой, и теперь - сердитая на Лестара за его насмешливые манеры или сама увлеченная красавчиком Трисмом - она передумала и связала свою судьбу с ним.

  Или, возможно, предупреждение Трисма было точным, и коммандер Лан Пирот и его группа наконец нашли ферму Яблочный Пресс. Нашел способ отомстить за убийство драконов.

  Это имело значение и будет иметь еще большее значение завтра. Сейчас он был один, как и раньше. Как обычно. Это было состояние, к которому ему нужно было привыкнуть или терпеть, что он никогда не привыкнет -