Страница 14 из 24
– Не думал, что всё настолько серьёзно, – подивился рассказу следопыт.
– Серьёзнее, чем ты можешь себе представить. В Тихой Лагуне капитан стражи прилюдно назвал «Бездушных» помойными крысами. На следующую ночь он бесследно пропал, а по утру части его тела нашли развешенными на дереве напротив городских ворот. Местные до сих пор вспоминают перевязанный серой лентой отрезанный язык. Не думаю, что Люций Дорвертан долго протянет после своего выступления в Басторге. Королевство на пороге новой войны. Добро пожаловать домой, Джон! – радостно воскликнул ассасин и рассмеялся.
– Да уж…
Путники продолжили восхождение. В какой-то момент следопыту показалось, что он увидел маленькую птичку с белыми глазами на одной из ближайших веток. Только рассмотреть её не удалось: птица вспорхнула и затерялась в зелёной листве.
* * *
В просторном шатре правила бал сухая тишина. Клубящийся дымок, что поднимался струйкой от маленькой жаровни, наполнял помещение дурманящим запахом благовоний. Едва ощутимый сквознячок робко покачивал пучки свежих трав, развешенные по кругу под потолком. На взлохмаченной шкуре, закрыв глаза, сидела старая женщина. Её морщинистое лицо отражало полную безмятежность. В седые волосы, стекавшие с макушки серебристым водопадом, были вплетены зелёные ленты и разноцветные бусины. Ведунья не шевелилась – лишь слабое дыхание выдавало в ней искорку жизни. Вдруг она подняла веки и, глядя в пустоту белёсыми, мутными глазами, прошептала:
– Resondre natsaro kondrokula.
Женщина ударила в медный гонг – в шатёр вошёл юноша в набедренной повязке и с копьём в руке. Его голый торс покрывало множество точечных шрамов, образовывавших изображение огромного ветвистого дерева. Слепая открыла плетёную корзину, вынула оттуда резную деревянную фигурку спящей девы и указала на неё.
– Resondre natsaro kondrokula, – повторила она вновь.
* * *
Дощатый пол казармы вздрагивал от размеренного ровного стука, периодически прерываемого отрывистым шорохом – так звучали каблуки грубых сапог, сверкавших золочёными пряжками. Люций Дорвертан нервно расхаживал взад-вперёд, резко поворачиваясь на пятках. Напротив него с виноватым видом мялись трое стражников.
– Как?! – с негодованием воскликнул офицер. – Как вас троих смог одурачить и одолеть какой-то там… Как вы его назвали?..
– Ассасин, капитан. В чёрных доспехах, словно из бочки с дёгтем вылез, – понуро ответил усатый алебардист.
– Ассасины не оставляют своих жертв живыми, – Люций Дорвертан остановился и обвёл солдат напряжённым взглядом. – Но допустим, повторяю, допустим, что на вас напал ассасин…
– Это совершенно точно: я видел кинжалы на его поясе, – осмелился вставить аргумент арбалетчик.
– Только на поясе? – вкрадчиво спросил капитан. – И при этом на вас всех нет ни единого пореза… Чем же он вас атаковал?
Стражники безмолвствовали, понимая, что сейчас выяснится самая печальная часть этой истории.
– Отвечать! – громогласный крик Люция заставил солдат подпрыгнуть на месте.
– Голыми руками, капитан, – дозорный потупил взгляд: сунул его в щель между досками, будто хотел провалиться туда целиком.
Другие промолчали, не желая сознаваться, что ассасин издевательски сражался отобранным у них же оружием. Повисла неловкая пауза. Лицо офицера краснело прямо на глазах.
– Голыми… руками? – тихий голос Люция задрожал от злости.
– Я предполагаю, это мог быть кто-то из «Бездушных», – добавил копейщик, норовя в более опасном свете выставить нападавшего.
– «Бездушный» бы развесил ваши кишки по всем деревьям, как гирлянды! – заорал Люций Дорвертан. – Это очевидно даже барану!
Капитану потребовалось время, чтобы прийти в себя. Он полминуты ходил по казарме, словно маятник, а после остановился и принялся рассуждать вслух:
– Итак. Некто, враждебно настроенный, побывал в городе и атаковал городскую стражу. И это после того, как я пообещал жителям безопасность! Уму непостижимо. Слава богам, сообщений об убийствах пока не поступало. Либо ваш «ассасин» так и не добрался до своей цели, либо он с кем-то здесь встречался. Но это не объясняет странного нападения…
– Возможно, мы его спугнули, капитан, – не подумав, ляпнул алебардист.
У Люция Дорвертана задёргался глаз. Он снова стал багроветь, после чего заорал:
– Спугнули?! Ассасина?! Тем что валялись в кустах, как дохлые хорьки?! Он вам все мозги отшиб, что ли?! Вам только ворон в поле пугать, да и с тем не справитесь. Я не знаю, каким чудом вы остались живы, но скоро сами будете молить меня о смерти. Дополнительные два часа тренировок каждый день на ближайшие полгода! Я лично буду проверять ваш уровень подготовки. А теперь убирайтесь с глаз моих долой!!!
Стражники, бочком обойдя капитана, быстрым шагом покинули казарму. Люций Дорвертан дрожащей рукой поправил перекинутый через плечо плащ и неспешно двинулся к выходу. Всем своим видом он вновь олицетворял спокойствие, и лишь небольшие красные пятна на лице выдавали его раздражение.
* * *
Лес становился всё гуще. За два часа заросли папоротника успели смениться колючим кустарником, и Джону приходилось прорубать дорогу мечом. В отличие от намотанного на руку плаща, висевший на спине щит неустанно цеплялся за шипастые ветви. И без того нелёгкое дело усложняли полчища комаров, слетевшихся со всей округи, чтобы закатить знатный пир. Если бы не помощь Алана, что взялся нести котомку с припасами, мечник бы уже разразился гневной бранью: некоторые, особо звучные, выражения уже давно крутились на языке.
– Проклятая колючка, – взмахнув клинком, проворчал следопыт. – Не думал, что когда-нибудь буду снова продираться через неё.
– В каждом королевстве своя погань, – идущий за ним Рэксволд пренебрежительно отодвинул кинжалом недорубленную ветку. – У нас, в Виверхэле, например, житья нет от жгучего наскального мха. Все горы в нём.
– Да уж. Помню, – следопыт рубанул очередной куст и отогнал назойливых насекомых от лица. – Я тогда не сразу понял, отчего мои руки опухли так, будто их в улей сунули. А когда понял, перчатки на них уже не налезали. Даже наручи пришлось снять. Два дня стоял на месте и лечился местными травами.
– Если бы вы хоть раз побывали в Ардонэйзии, то уже никогда не забыли бы серые двустворчатые цветочки, – присоединился к разговору плетущийся позади Алан. – Их называют «губами мертвеца». Они неприметны для глаз, но, чтобы их найти, глаза и не нужны. Губы мертвеца источают запах сродни дохлой крысе. И на вкус та ещё мерзость.
Джон обернулся, и они с Рэксволдом переглянулись.
– А зачем ты тогда их жрал? – озвучил общий вопрос ассасин, попутно отгоняя пикирующих насекомых.
– Меня накормила ими тамошняя детвора… после того как избила палками, – с неохотой добавил юнец.
– Чем же ты их так разозлил? – следопыт со вздохом одёрнул щит, который снова за что-то зацепился.
– Они не оценили мой фокус с исчезающей монеткой, – Алан поймал на себе любопытные взгляды. – Это были сложные времена для одинокого сироты. Я выживал как мог, – он заложил пальцы за лямки котомки и улыбнулся.
– Монету хоть не отдал? – Рэксволд прихлопнул впившегося в руку комара.
– Нет, конечно, – возмутился воришка.
– Видишь, как здорово. Не только бесплатно поел, но и денег заработал, – ассасин изобразил на лице наигранное уважение, а Алан в ответ состроил ему передразнивающую гримасу.
Джон взмахнул мечом, и ещё одна большая колючая ветка упала на землю. Его взору открылась небольшая поляна.
– Привал? – следопыт положил клинок на плечо.
– Хорошо бы, – Алан упёрся руками в колени. – Целый день лес топчем.