Выбирая жизнь

Разволновавшись, Элге стиснула Дарриела за плечи, а тот, не отрываясь, глядел на плывущие огненные контуры.

— Где он сейчас, этот лист?

Огненные контуры пошли рябью, и маг поспешно обновил заклинание, влил в него силу.

— Я хранила его в одном из своих дневников, — медленно произнёс призрак. — Эгмет навёл на него чары, сделал так, чтобы никто не смог увидеть его, а увидев, понять, что это такое.

Дарриел хватил ртом воздух.

— В каком дневнике, бабушка?! Как он выглядел??

Огненная женщина уверенно дала описание, и внучка схватилась за сердце.

— Не может быть. Этого не может быть. Мы же смотрели там, каждую страницу перевернули!

Маг просто молчал, оглушённый. И только сердце колотилось как безумное, и слышно этот стук, наверное, и снаружи.

— Я же сказала, девочка, что кузен позаботился о сохранности столь опасного знания. Мало обнаружить спрятанный среди страниц лист, надо знать, как его проявить.

Элге бросилась к своему столу и трясущимися руками выудила из стопки книг тонкую тетрадь в простом переплёте.

— Да, он самый, — спокойно подтвердил дух. — Мой дневник.

Маг взял тетрадь в свои руки. Усмехнулся неверяще.

— Рядом. Он говорил — рядом!.. Леди Адорейн, если вы знаете, как обнаружить этот лист, скажите!

— Не то чтобы я знаю во всех подробностях, — извинилась мёртвая леди. — Да не волнуйтесь так, дети. Воля ваша, конечно… никто в здравом уме по своему желанию не сунется в это неприятное место… Но я вижу, что ты, мальчик, не задумал ничего злонамеренного по отношению к этому миру, и только поэтому помогаю. Если мои скудные сведения можно считать помощью.

— Бабушка, — едва слышно позвала рыжая внучка. — Если бы ты только знала… Как он активируется, этот лист?

— Буквы хранятся отдельно, — сообщила огненная женщина, о которой ощутимо тянуло холодом.

— Никогда не слышал о подобном способе, — удивлённо качнул головой маг. — Где же?

А у самого внутри всё оборвалось. Вот сейчас скажет дух нечто такое, что убьёт все надежды разом, с одного удара.

— А где фамильные драгоценности, Элге? — вместо ответа задала вопрос Элгария.

— К-к-какие?

Голос перестал слушаться.

— Я была бы счастлива знать, что все мои украшения уцелели и передавались по роду из поколения в поколение. Но в вашем случае нужен жемчужный гарнитур, кулон и серьги. Он так же украшен изумрудами. Своеобразные такие украшения, ни с какими другими не спутать. Элге, у Адорейнов этот гарнитур сохранился?.. Элге?

На неверных ногах девушка дошла до шкафа, потянула на себя дверцу.

— Эль, о каком гарнитуре речь? У вас с сестрой что-нибудь осталось после раздачи дол..? — запинаясь, начал спрашивать Дарриел и замолчал.

Элге развернулась к нему держа на ладони чёрный бархатный мешочек с монограммой А.А. Подошла ближе и высыпала содержимое магу в руки. От неожиданности он дёрнулся, будто она прут калёный приложила.

На ладони остался крупный кулон с жемчужиной, в обрамлении изумрудов, и составляющие комплект к нему серьги.

— Оно, — удовлетворённо сказал дух.

А девушке захотелось заплакать. Но она подняла голову, нашла ошеломлённый взгляд отшельника и с робкой улыбкой погладила его по щеке.

Глава 8

Он вышел на улицу, упал в мягкую травку, примяв низенький густой цветочный ковёр, и уставился на проплывающие над ним облака. Еле справился с желанием вцепиться намертво в находки, тетрадь и драгоценности, и не выпускать из рук. Элге чутко уловила его настроение и осталась в доме, давая время прийти в себя, справиться с нахлынувшими эмоциями, хотя саму разве что не трясло от волнения. Открыла окно, впуская в комнату свежий воздух, пряный, травяной, цветочный, с нотками влажной земли и нагретого солнцем дерева, с кружащим голову ароматом весны.

Ар-Дарриел приходил в себя, наотрез отказавшись передать ей последние слова прабабки, сказанные ему приватно. Посмеивался только и ласково проводил подушечкой пальца по девичьему носу. А Элге маялась в доме, не находя себе места. Тянуло немедленно…что? Бежать, продолжать ломать голову, искать, подключать других магов? Её маг мечтал получить свободу, и каждая секунда промедления… Но она усмиряла нервное нетерпение, напоминая себе, что время у них ещё есть, и ходила по периметру комнаты, пока не почувствовала, что хватит. Легко сбежала с крылечка, завернула за угол домика и нырнула в незабудковый ковёр, весёленьким островком раскинувшийся неподалёку. Маг таращился в небо, подложив руки под голову, и девушка потянулась к шелковистой седой пряди, упавшей на лицо, смахнула, попутно тронула губами уголок губ.

— Сотню лет…сотню лет я опрашивал живых и мёртвых, заставлял людей возвращаться в Шелтар с книгами, перетряхивал каждую страницу, свиток, каждый лист! Брат грабит для меня библиотеки, и сколько же записей мы пересмотрели с ним за этот период! А то, что я искал так долго — у тебя. И всегда было в вашей семье.

Элге стиснула его ладонь, сухую и горячую. Сотню, значит… Уже что-то.

— А я хотела предложить тебе этот жемчуг вместе с другими украшениями в уплату желания…

Дарриел переместил зеленоглазку поудобнее по отношению к себе, скользнул рукой по талии, повёл ниже, пока не устроил ладонь на бедре, поглаживая через ткань юбки.

— Если бы не твоё желание выйти замуж… — маг покачал головой.

«А как же ревность?» — хотела спросить девушка, но прикусила язык. Не нужно задаваться вопросом, что её мужчина думает о бывшем муже, и думает ли вообще. Ни к чему.

Другие вопросы теснили голову. Элгария, её замечательная, строгая, проницательная и отзывчивая прабабушка, указала им тайник, но способа активации текста не знала. Сказала, надо сложить их вместе, тайный лист и кулон. Маг с седой прядью испробовал несколько способов, и ни один не сработал, и Элге видела, как дрожат руки у этого стража леса, невольного служителя Пропасти, воина, лицо которого почти срослось с маской язвительного безразличия. Старая магия не желала поддаваться напору колдуна, но в нём включился упрямый азарт. Потом Дарриел прекратил терзать лист, сам себе велел успокоиться и проветриться, и ушёл охлаждать головокружение майским ветерком.

Они найдут. Они обязательно найдут способ сделать буквы видимыми, не зря же те существа пастью, не предназначенной для человеческой речи, говорили, что они подобрались близко.

…

Дух Элгарии, заключённый в огненные контуры женской фигуры, Дарриел по просьбе Элге отпустил не сразу, продолжая вливать силу, прося задержаться ещё немного. Девушке хотелось о многом расспросить призрак одной из самых значимых и ярких представительниц рода Адорейн, и обеим рыжим леди, живой и ушедшей за грань, дали эту возможность. И даже немного больше: суровая красивая женщина с россыпью веснушек — пылинок пламени на носу, безапелляционно велела правнучке сходить чайку заварить, или отварчик какой приготовить — на её, правнучкино, усмотрение, главное, чтоб дверь за собой закрыла с обратной стороны, а ей, Элгарии Адорейн, надо два слова «мальчику» шепнуть. И глянула на мальчика своими глазищами, огромными, рыжими, как самый жаркий костёр, и от её прищуренного взгляда за ворот великовозрастному мальчику посыпались колкие ледяные муравьи.

Рыжая травница похлопала ресницами, открыла и закрыла рот, подняла брови, развела руками, но в итоге волю бабушкину исполнила — за дверь, так за дверь. И честно отлепилась от дверного полотна, дабы не подслушивать. А Дарриел остался один на один с призрачной дамой, и смотрела она на него так, что хотелось вытянуться в струнку, отдать честь и заверить во всех самых честных и благородных намерениях, о каких бы дама не заикнулась. Элгария молчала, плавился и лился огнём напитанный силой контур. Наконец тишину нарушил красивый грудной голос.

— Я не стала при ней, так уж и быть. Хотя не вижу смысла в хранении секретов: рано или поздно она сама догадается. Когда ты ей расскажешь? О том, кто ты есть?

— А кто я есть? — сощурился маг. — Я не имею отношения к своему роду, я вышел из него, я давно сам по себе.