Страница 61 из 73
Её стон прозвучал точно музыка у меня в ушах.
Мне хотелось слушать эти стоны всю свою жизнь.
Я начал медленно. Мы оба двигались спокойно и настойчиво, вторя морю за бортом лодки. Я хотел уделить время тому, чтобы почувствовать её. Я лизал её и пробовал на вкус каждый сантиметр её тела. В каюте ощущения были другими, будто это тесное помещение заставляло меня чувствовать себя так, словно я был у неё под кожей, а она у меня.
«Ты теряешь себя, Туони, — сказал я себе. — Ты теряешь себя в ней. Не дай этому случиться».
Но эти слова испарились, я не стал их слушать, не в этот момент. Я не слышал ничего кроме её учащённого дыхания, вызванного нарастающим жаром внутри неё, кроме влажных звуков того, как я входил и выходил из неё, а также скрипа лодки, скользящей вдоль волн.
— Ты моя навеки, — прошептал я ей, запустив руки ей в волосы и желая почувствовать её пряди между пальцами. — Скажи мне, что ты это знаешь.
Она посмотрела на меня с лёгким удивлением, после чего мои бёдра снова врезались в неё, и она ахнула, раскрыв рот и закатив глаза.
— Скажи мне, что ты моя, — продолжил я, полный решимости и приближаясь к тому, чтобы кончить. — Мне надо это услышать.
— Я твоя, — тихо проговорила она. — Я твоя, а ты мой.
Затем она вскрикнула, её тело напряглось, а пульс ускорился. Я довел её до пика.
— Посмотри на себя, птичка, — прошептал я ей, в то время как её спина изогнулась, а тело начало сотрясаться, и по нему прокатился оргазм.
Её щеки пылали, губы порозовели, а глаза были наполнены дикой нежностью.
— Посмотри, как ты летишь.
Она кончала снова и снова, после чего я тоже взорвался у неё внутри. Я продолжил делать резкие движения внутри её тела, схватив её за волосы, и заскрежетал зубами. Мысли покинули меня, а из груди вырвался низкий рык.
Чёрт.
Еще одна нить распуталась внутри меня.
Я вышел из неё, все мои мышцы дрожали, что было странно, так как моё тело никогда не доходило до предела. Когда я скатился с неё и принялся глубоко дышать, я снова почувствовал себя самим собой. Пульс барабанил внутри моей головы.
Я не мог перестать думать о ней. Об этом. О нас.
Её дыхание сделалось глубже, и она снова была готова уснуть, как вдруг я сказал:
— Чего ты хочешь, Ханна?
Она пошевелилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду: чего ты хочешь? — повторил я. — Чего ты на самом деле хочешь? Сейчас. Все чего-нибудь хотят, Ханна. Чего ты желаешь больше всего?
— В данный момент? В этом мире?
— В любом из миров.
Я услышал, как она сглотнула. Она перевернулась на спину, облизала губы. Последовала долгая пауза, пока она пыталась собраться с мыслями. Я мог бы сказать, что застал её врасплох, но, по правде говоря, не так много мёртвых задумывалось о том, чего они хотели от жизни, не говоря уже о том, чего они хотели в данный момент.
— Я хочу убедиться в том, что с моим отцом всё в порядке, — сказала она тихим голосом.
Я так и думал, что она это скажет. Она оставалась верной ему до конца.
— Ты уверена? Это действительно всё, чего ты хочешь?
Я сделал глубокий вдох. Интересно, стал бы я сожалеть о тех словах, что собирался сейчас сказать.
— Если я тебя отпущу, ты уйдёшь, прямо сейчас? Сможешь ли ты просто встать и оставить меня?
Она повернула голову и посмотрела на меня.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — осторожно спросила она.
— Мне любопытно. Всё хотел тебя спросить.
Она сглотнула и кивнула.
— Если бы мне было позволено вернуться, я бы ушла. Только для того, чтобы убедиться, что он в порядке. И я бы вернулась.
— Разве?
— Да. Вернулась.
— А чего ты хочешь потом? Если о твоём отце позаботятся, и он будет в безопасности до конца своих дней, тогда чего ты хочешь? Ты бы хотела, чтобы он вернулся сюда вместе с тобой?
Я пытался не давать ей никаких обещаний, но в её глазах уже загорелся огонёк надежды.
— Да. Если бы он мог попасть сюда… у меня было бы всё, чего я хочу.
Я оглядел её неземное лицо, зная, что в ней течёт кровь Богини.
— Правда? А кроме него, что тебе ещё нужно? Какова твоя цель? Что ты надеешься достичь на этой должности?
Я ожидал, что она начнёт колебаться, но я был удивлён, когда она сказала:
— Власти. Я хочу власти.
Моё сердце гордо забилось.
— Достойно уважения.
— Я хочу стать той, с кем стали бы считаться, — сказала она, на секунду закусив нижнюю губу. — Я хочу реализовать весь свой потенциал и хочу узнать, каков он. Я хочу проверить его границы. Я хочу безопасности и хочу, чтобы наступили безопасные времена, но не потому, что я замужем за тобой, а потому что, никто не должен переходить мне дорогу, никто не должен мне угрожать. Я хочу понять, каково это.
Я сел, постаравшись не удариться головой о потолок. В ней был огонь, которого я доселе не видел. Он никогда не был настолько сильным, чтобы мне хотелось задуть пламя.
— Ты уже близка к этому, разве ты не чувствуешь? — сказал я ей.
— Я не знаю, — она покачала головой. — Я близка к этому, но… не могу дотянуться. Я не уверена, что достойна этого.
— Чувствовать себя достойным чего-то и чувствовать свою власть — две разные вещи. Вероятно, настоящая власть заключается в том, чтобы знать себе цену?
Она расплылась в улыбке.
— Хорошо-хорошо, доктор Фил.
— Ты же не ждёшь от меня понимания всех твоих скучных отсылок к поп-культуре?
Она закатила глаза, после чего села рядом со мной. Я даже слегка испугался, что она снова меня пунькнет.
— А чего хочешь ты? Того же самого? Власти?
— У меня она есть, птичка, — сказал я ей. — И всегда была. Хорошо это или плохо. Проблема заключается в том, и я уверен, что ты скоро это поймешь, что тебе надо уметь её удержать. Ты не можешь быть всё время наверху, даже если ты Бог или лидер. С годами твоя власть начнёт испаряться. В данный момент, я в упадке, но я делаю всё возможное, чтобы снова воспрянуть.
— Значит, ты хочешь удержать власть?
— Когда ты формулируешь это подобным образом, это звучит так просто. К тому же я не такой одномерный. Я хочу больше одной вещи.
— И чего же ещё ты хочешь?
Я с трудом сглотнул.
— Тебя.
— Но я у тебя есть.
— Разве? — я приподнял одну бровь.
— Мы женаты. Ты только что оттрахал меня до потери сознания. Мы лежим в кровати, голые. Как ты можешь в этом сомневаться?
— Можно обладать человеком разными способами, Ханна. Какие-то из них простые. Но я не обладаю тем, чего хочу: твоим сердцем и душой.
Может быть, она и сказала то, что я хотел услышать, когда мы были в Хрустальных пещерах, но была разница между словами и чувствами.
Какое-то время она смотрела на меня, сдвинув брови и слегка нахмурившись.
— Ты сказал, что никогда меня не полюбишь, — тихо сказала она.
Я кивнул.
— Я знаю.
— Что тебе будет меня жаль, если я тебя полюблю.
— Может быть, я хочу тебя пожалеть?
Может быть, я просто хотел узнать, каково это, мать твою, почувствовать это хоть раз за свою проклятую жизнь?
Быть любимым.
Но я и так уже слишком много сказал.
Мы замолчали, воздух в помещении стал тяжёлым, напряжение усилилось. В этой лодке могли бы сделать люк, да что угодно, чтобы можно было запускать внутрь морской воздух. Словно этот воздух мог унести прочь всё то, что я ей только что сказал.
Я позволил себе стать таким уязвимым.
Был только один способ исправить это.
Я протянул руку, нагнулся и прижал палец к её носу.
— Пуньк.
Она разразилась смехом, который заполнил каюту, и вся неловкость момента за секунду пропала.
— О, Боже, — сказала она сквозь смех. — Меня только что пунькнула сама Смерть.
ПЕРЕД ИГРОЙ
Мор
Снежная птица чирикнула из угла кабинета, потешаясь надо мной. Она сидела на потускневшем наконечнике одного из моих глобусов, расположенных на самой верхней полке. Так высоко, что мне нужно было тянуться, чтобы достать дотуда.