Тафгай 5

— Куда сосиски складывать? — Я приподнял пятикилограммовую авоську с настоящими мясными сосисками и, услышав знакомое слово, из комнаты выбежал мой черный кот Фокс.

В квартире родителей Валерия Харламова я снова окунулся в быт среднестатистического советского человека. Ковёр на стене, ковёр на полу, мебельная полированная стенка с хрусталём за стеклянными дверками, раскладной стол, который сейчас весь был заставлен пирогами, салатом оливье, селёдкой под шубой и парой бутылок беленькой и красного. Папа нашего легендарного нападающего Борис Сергеевич очень удивился, когда мы отказались и от первой бутылочки и от второй.

— Спортивный режим, — пробормотал Саша Мальцев, косясь на меня. — Через два дня заключительный сбор нашего «Динамо».

— В Праге хорошо отметили, — сказал я, теребя за ухом Фокса, который устроился у меня на коленях. — С песнями, да, Александр? С плясками, да, Валерий?

— Выиграли, вот и отметили, — не понял намёка Борис Сергеевич.

— Когда выиграли и отметили в ресторане — это одно, — хмыкнул я. — А когда люди в гостинице спать легли, а в три часа ночи в коридоре крик как будто мучают бедного кота: «От зари до зари, от темна до темна, пой гитарная струна!». Это другое. Да, Александр Николаич? — Я выразительно посмотрел на Мальцева.

— Ничего, скоро всё ваше, точнее наше «Динамо» перевоспитаем, — подмигнул ему же Боря Александров. — У нас с Иваном не забалуешь.

Однако старого болельщика московского ЦСКА Бориса Сергеевича больше интересовали другие хоккейные вопросы, которыми он нас периодически бомбардировал:

— Почему Володя Викулов в двух последних матчах с чехами и шведами не играл? Почему Сева Бобров не вызвал в сборную Толю Фирсова? Почему тройка Викулов — Фирсов — Харламов, одна из сильнейших в чемпионате не была завялена на Олимпиаду и чемпионат мира целиком? Почему не взяли в сборную Сашу Рагулина и Женю Мишакова? Почему отказались в воротах от Владика Третьяка?

— Боря пусть мальчики кушают, смотри какие они приехали из Праги худенькие! — Постоянно одёргивала мужа Бегония.

— Папа, Всеволод Михалыч просто вызвал тех, с кем больше работал, кто лучше понимает его требования, — ответил скопом на все вопросы Валера Харламов. — А Володя Викулов в игре против Швейцарии получил сильный ушиб.

— Ничего, в июле начнётся большой сбор перед Суперсерией, всех вызовут, — успокоил я ярого болельщика ЦСКА Бориса Сергеевича. — Семь пятёрок плюс пять вратарей. Рагулин, Мишаков, Третьяк и Фирсов, все мы будем биться за право поехать за океан, чтобы сыграть против профессионалов.

— Серия будет на все времена, — добавил «Малыш», уминая за обе щёки испанские пироги из наших отечественных продуктов.

— Сдюжите против НХЛ? — Вдруг посерьезнев, спросил Борис Сергеевич. — Не опозоритесь на весь Мир?

— То, что все матчи выиграем, гарантировать не могу, но серию возьмём, — ответил, как отрезал Боря Александров, чем вызвал всеобщий хохот.

— Как бы тебя профессионалы в лепёшку не размазали, — хохоча, сказал Валера Харламов. — Иван, расскажи маме то, что ты придумал.

— Бегония Хермановна. — Я запил чаем пирог с курицей. — Генерал Франко года через два или три умрёт, и СССР начнёт выстраивать экономические и дружеские отношения с Испанией. И можно будет нам всем в году 80-ом переехать туда жить и играть, чтобы выступить на Олимпиаде 1984 года со сборной Испании по хоккею.

— Я из Москвы в Бильбао не поеду, — недовольно пробурчал Борис Сергеевич. — И кто за сборную СССР играть останется?

— Спортивный век короток, — тяжело вздохнул я. — После 1980 года нас всех начнут из сборной выпихивать, да и из клубов тоже. Например: Сашу уже в сборную в 1984 году не возьмут, да и Валеру тоже. — Про то, что Валерий погибнет в автокатастрофе в 1981 году, я естественно говорить не стал. — Валере вообще лучше в 80-ом году покинуть СССР. Да и потом из Москвы можно и не уезжать в Бильбао насовсем. Пожил там, пожили тут, а деньги к этому времени на переезды всевозможные заработаем. Это я гарантирую.

— Неужели скоро так можно будет? — Прослезилась Бегония, которая скучала по своим родным в Испании.

— Можно, чё нельзя-то, — погрустнел «Малыш». — Меня значит, одного здесь оставляете, а ещё друзья, называются. Я может, тоже хочу в испанском море купаться.

— Поживем, увидим, — я похлопал по плечу своего юного друга.

В субботу утром 29 апреля в ледовом дворце «Кристалл», который входил в спортивный комплекс «Лужники» состоялась вторая тренировка обновлённого московского «Динамо». Вчерашнее первое занятие, лишь чудом обошлось без большой драки. Точнее я разбил пару носов и на этом инцидент был исчерпан. Почему так произошло? Слишком много новичков сразу влилось в коллектив. А «старички», осознав то, что им сейчас либо нужно «выгрызать» место в стартовом составе, либо искать другое место продолжения карьеры, естественно были не довольны.

Ничем особенным на льду мы сегодня не занимались, сначала раскатка, затем поиграли два на два, три на три, и наконец, пять на пять. Никаких новых тактических наработок, никакой физической сверхнагрузки. Ведь в конце сезона важно хоккеистам дать индивидуальные задания на предстоящие «каникул»: кому катание подтянуть, кому бросок, кому выносливость, кому мышечной массы нарастить и так далее. Но перед Всеволодом Боровым стояла задача потруднее, он должен был решить — с кем ему в новом сезоне штурмовать пьедестал 27-го чемпионата СССР?

Добавилось «головняка» и у администратора команды Михаила Леонидовича Купфера, очень полного, но подвижного невысокого мужчины. Так как меня, Борю Александрова и вратаря Володю Минеева он поселил в одну «трёшку» на Верхней Масловке. А куда девать братьев Голиковых, Хельмута Балдериса, Виктора Жлуктова и Сергея Бабинова было пока не ясно, ведь Москва — не резиновая. Из новичков только Сергей Капустин имел свою комнату в коммуналке. Однако и он в первый же день намекнул Михаилу Леонидовичу, что жилищные условия нужно срочно улучшать.

— Навезли лимиту, — недовольно бухтел администратор «Динамо», когда Всеволод Михалыч вызвал меня в тренерскую комнату на секретный разговор. — А куда мне их селить прикажете? Только-только своим жильё справил и вот опять головная боль.

— Леонидыч, так ты сразу в приёмную товарища Андропова звони! — Хохотнул я. — Так мол и так, денег нет, фондов тоже, извините Юрий Владимирович, поход за золотом отменяется до полного искоренения жилищного вопроса в СССР.

— А вот и позвоню! — Психанул Михаил Леонидович. — На базе пока в Новогорске парней поселю. — Пробормотал он, держась за сердце. — Ещё какие пожелания есть?

— Есть, — сказал я. — Балдерису нужно срочно купить за границей мягкие контактные линзы. В жёстких играть не безопасно.

— Хосподи вы ещё и слепого сюда привезли! — Схватился за голову администратор. — Уйду я от вас, помяните моё слово!

— Михаил Леонидович иди уже, звони куда следует, добивайся, — махнул рукой старший тренер Всеволод Бобров. — А я тут с Тафгаевым поговорю.

Всеволод Михалыч выждал, когда шебутной администратор закроет дверь с той стороны и накинулся с претензиями на меня:

— Балдерис — слепошарый, Жлуктов — корявый, на коньках стоит как корова на льду! Голиков младший — пока мало что умеет, дубоватый в общем! Бабинов — ещё из пионерского возраста не вышел! Ты кого мне насоветовал?! Как я с ними выиграю чемпионат СССР?! Я, между прочим, Андропову обещал.

— Михалыч, так ты не с первого же сезона обещал золото взять, — хитро усмехнулся я. — Про второй год работы шёл разговор. А через год эти пацаны вынесут всех в чемпионате. Ну а в этом розыгрыше помучаемся немного. Второе место отвоюем, уже не плохо. У Балдериса видел какой конёк? Он в прошлом фигурным катанием занимался. А Жлуктов — амбалина. Такой же как я — центрфорвард таранного типа.