Страница 47 из 79
Глава 16 (69). Клубок змей и им сочувствующих
Реакция на то, что я «рвусь к власти» с помощью удочерения у всех была разной.
Мария ожидаемо поздравила меня и порадовалась, но предложила уже полностью перевести меня в девушки, от чего было сложно отговориться, ведь она оперировала вбитыми ей в подкорку обычаями, такими как долг перед родом, политический брак, и рождение будущих наследников того или иного рода.
Ей-то легко говорить, учитывая что она просто физически не может залететь. Нет еще человека, который смог бы ее обрюхатить. А вот мне кажется, что заемная арга мне в этом плане не поможет, если я последую ее очень мудрым и ценным советам. Я не рожать детей роду Лютоборовича нанимался, я в первую очередь парень!
Звучало это конечно так себе, особенно если посмотреть в зеркало а потом засунуть руку в трусы пока я в «спокойном» состоянии, но это лишь временные издержки.
Княжна была в курсе уже сама, хоть я и не собирался ей ни о чем говорить. Лишь легонько поздравила, выразив надежду, что будет со мной часто видеться и после окончания учебы, раз я лезу на самый верх, к ней поближе.
Я ощутимо от такого сглотнул, будто осознав, что добровольно решил забраться к берлогу к спящему медведю, видящему сны о политических чистках. Зато, если удержусь, то может как Лютоборович буду сидеть в правительстве и считать, что победил в лотерее под названием жизнь.
Но взгляд княжны явно говорил что она меня включила в какие-то свои будущие планы и это не обсуждается, если я не хочу себе неприятных последствий. Как же много могут сказать глаза!
Ну, самое сочувственное и человечное отношение я получил от Диомеда. Нам впору уже выкупить себе помещение внутри академии под клуб анонимных трансвеститов, которым их жизнь совершенно не нравится, но которые еще надеются на чудо.
— Ты загоняешь себя все глубже в клоаку такими действиями — Выразил Диомед осторожное мнение. — Вечно врать не получится, ты же знаешь. Одно полноценное медицинское обследование с применением последнего слова техники и все. Твоей жизни конец. В лучшем случае тебя выгонят так же быстро как приняли. В худшем тут можно и головы за обман лишиться…
— Сказал ты. — Беззлобно ответил я. — Ты-то как с обследованиями справляться планируешь если что?
— Я единственный сын рода, в котором наследие по женской линии воспрещено. Мне помогает вся моя семья и успешно. По крайней мере сейчас. А дальше может отец наконец-то расстарается и сделает вместо седьмой дочки мальчика. По крайней мере у меня чуть больше надежд на то, что я смогу сбросить с себя это ярмо, которое повесил на меня долг. Но я не понимаю, зачем ты это делаешь добровольно?
Честно говоря, для меня проблемы с наследником у Тихомировичей были вполне известны. Ведь когда мы выбивали из них расписки и извинения, четвертая дочь их семьи обязалась, когда подрастет, стать второй женой одного из братьев Марии. Их род действительно стоит на грани развала от того, что все дочери растащат его на приданное, а когда глава умрет, то заберут остатки.
А потому человеку передо мной можно и попробовать сделать одно интересное предложение. Благо, я его уже давал, правда тогда это было инструментом давления. А сейчас вполне может оказаться спасением для нас обоих. Но для такого нужно зайти издалека. Нельзя в лоб такое бросать — оскорблением будет!
— Потому что стремлюсь к той вершине, на которой никто не посмеет на меня искоса глядеть. Не самые лучшие у меня отношения с улицей сложились, чтобы я хоть раз задумалась над тем, что там мне было бы лучше, чем здесь.
— Наверное, в чем-то понимаю. Мне тоже довольно неплохо на месте наследника своего дома. Вижу своих сестер и понимаю, что не хочу быть с ними в одной лодке. Очень сильно не хочу. Но придется однажды. И даже не знаю, жду я этого или страшусь. — Вздохнул он, представляя явно не лучшее для себя будущее.
— Поэтому у меня есть рациональное предложение для нас обоих, чтобы так сказать закрепить наши статусы. Если от меня потребуют быть чьей-то супругой, как насчет ты выручишь меня? В свою очередь обещаю тоже самое и тебе.
Похоже, сама судьба нас свела, что мы на полном серьезе можем такое провернуть и результат не будет казаться неправильным никому из нас. Ну, разве что в плане костюмов. Но я уже настолько привык, что уже все выдержу. И свадебное платье и фетиш-костюм из отрезов кожи. Кажется, хоть какой-то стыд по этому поводу во мне выгорел. Устал стыдиться, устал ворчать.
А Диомед серьезно задумался. Видимо взвешивает все за и против. Ну да, я не мог подкатить с таким предложением раньше, ведь я лишь для простых людей имею вес, а для дворян я буквально никто. Сейчас же все меняется. Причем радикально.
— Знаешь, я поговорю с отцом. Но, разумеется, это все только после официального подтверждения. Так что не натвори в эту неделю дел. Очень тебя прошу. Слухи распространяются быстро, так что думаю, весть о том, что спустя неделю ты будешь за Келино, всем будет известна уже ближе к вечеру. И скорее всего, утечку даст этот твой «Морок».
В этом он был прав. Думаю, захочет поглядеть на меня в стрессовой ситуации для того чтобы начальнику отчет потолще был. Не зря же он прямо предупредил, что будет за мной следить. Так что придется быть такой паинькой, насколько это возможно.
Сказать что эта неделя была тяжелой — это значит не сказать ничего. Даже ранее нейтральные ко мне дворяне взбеленились и изошли на такое говно, что трудно было поверить, что еще вчера мы с ними обменивались дежурными кивками при встрече.
Каждая подзаборная крыса, обладавшая хоть какой-то голубой кровью считала своим долгом попытаться втоптать меня в грязь словами. И разумеется, спуску им в этом давать нельзя. Не буду я гнуть голову перед ними!
«Ой, извини, нищенка, иди отравляй воздух на своей половине кафетерия»
«Кто это пригласил сюда простолюдинку? Я думал, здесь могут присутствовать лишь дворяне!»
«Как что-то настолько недостойное, не выдающееся и грязное может портить наш взор!»
Подобные заявления неслись со всех сторон при каждом удобном и не очень случае. Припоминали мне все. И дружбу со Жданой и компанией, и якобы жульничество на дуэли, недостойное понятий идеала и красоты тело, служба Марии, ведь для той, кто считает себя дворянкой отвратительна должна быть сама мысль служить кому-то кроме своего рода и царствующего монарха!
И в один из дней, видя, что я либо отмахиваюсь от оскорблений полным игнором, либо отбиваю их своим сомнительным ораторским искусством, они начали копать глубже. Будто прощупывали мои слабые места.