Вопрос различий

Страж шагнул вперед, схватил Палмер за запястье и вытащил ее из камеры, так сжав ее руку, что второй офицер «Энтерпрайза» по связи вскрикнула от боли. Не ослабляя хватку, страж снова повернул переключатель на стене, и силовое поле восстановилось. Сулу и два других офицера снова были заперты в камере и неспособны предпринять что-нибудь.

– Позвольте представить вас Нагамлу, нашему Главному Цивилизатору, – сказал Сакал, и издал смешок на свою собственную шутку.

Хирург-раагзиин с усмешкой посмотрел на Кирка, затем на Сакала. Сначала Кирк подумал, что гротескная деформация лица этого раагзиин – результат генетического нарушения. Затем он внезапно понял, что лицо хирурга изменено хирургическим способом, и именно с его помощью приобрело тот облик, на который Кирк смотрел сейчас. Это открытие снова заставило его испытать приступ тошноты. Часть его лба выступала вперед, как будто эта часть черепа росла дольше, чем другие. То же можно было сказать об его подбородке. Так же, как лицо командира Сакала, лицо хирурга было изрезано шрамами. Но это было еще не все. Левое ухо раагзиин начисто отсутствовало.

– Прививаете себе болезнь Паджета? – спросил Кирк.

Сакал кивнул и подошел к Нагамлу, который добавил:

– Контролируемо.

Командир звездолета раагзиин, улыбнувшись, сказал:

– И вы, дорогой капитан, сейчас испытаете это на себе.

КОНЕЦ 1 ЧАСТИ

ЧАСТЬ 2

– Нас вызывает «Потемкин», мистер Скотт. Они готовы принять груз, – сказала Ухура, поворачиваясь от своей станции к центру мостика.

Скотт повернулся в капитанском кресле, и бросил взгляд на мичмана, который работал на научной станции.

Не исключено, что он прикидывает возможность постоянной работы за научной консолью, – подумал Скотт, и сказал:

– Мичман Чехов, вы получили координаты грузового отсека «Потемкина»?

– Получаю, сэр, – ответил Чехов.

– Отлично, мичман. Передавайте их на транспортатор, чтобы они могли переправить груз как можно скорее.

Скотт снова повернулся к экрану, заполненному звездами. Он мог видеть в отдалении «Потемкин», – крошечный, по сравнению с простором космоса. Он беспокоился о Споке и Маккое…

Энергетический луч коснулся лица Кирка, взрезав кожу и заставив его закричать от боли. Луч медленно двинулся вниз по его левой щеке, от виска к уголку рта. Он оставил за собой рубец вздувшейся опаленной кожи.

Это заняло лишь несколько секунд, но след луча по-прежнему горел на его щеке. Как только хирургический лазер был выключен, Сакал схватил Кирка за подбородок.

– Я знаю, как вы, земляне, дрожите за ваши безобразные черты лица, но для тебя это изменится. – Он зарычал. – Ты скажешь мне то, что я хочу знать?

Кирк ничего не сказал. Он просто вызывающе смотрел в глаза разгневанному раагзиин, неспособный дать иной отпор, поскольку его руки и ноги были примотаны ремнями к столу, на котором он лежал.

– Ты будешь отвечать? – повторил Сакал.

Несколько зданий, из которых состояло маленькое поселение, о котором говорил Крофорд, были занесены снегом. Они смотрелись даже красиво, но для Спока они означали лишь выживание.

С того момента, как доктор Маккой свалился в снег, не оставив Споку иного выбора, кроме как нести его на себе, вулканец ни разу не останавливался, чтобы проверить его пульс. Он шел и шел вперед, не прерываясь для отдыха или еды. Время от времени, боль, которую он так тщательно контролировал, угрожала возрасти и смять его контроль, но он снова и снова, без колебаний, жестко подавлял ее. Переносить резкий холод ему было сложнее, чем человеку: он привык к гораздо более высоким температурам. Однако он смог взять под контроль и дрожь, которая сначала пронизывала его тело, – человек бы не смог этого сделать, – и это тоже облегчило ему переход, или даже просто сделало его возможным.

Но теперь долгий переход был позади. Он понимал, что помощи он здесь не получит, так как «Энтерпрайз» давным-давно забрал из городка рабочих и их семьи, и теперь в нем никого не было. Но, по крайней мере, здесь можно было укрыться от непогоды и холода. По крайней мере, здесь у них было больше шансов выжить.

Поселение было построено по той же схеме, как и то, в котором они нашли Крофорда. Хотя здания и были немного другими, Споку не понадобилось много времени, чтобы отыскать коммуникационный центр. Это оказалось второе из двух самых крупных зданий поселения, и, насколько он мог судить, самое высокое, – трехэтажное. Широкая входная дверь оказалась заперта, и Споку пришлось вскрыть ее с помощью фазера. Это заняло лишь несколько секунд, и вскоре они с Маккоем оказались внутри. В результате недолгих поисков, он нашел кровать на втором этаже. Он положил Маккоя на кровать, стащил с него ботинки и укрыл его обоими термоодеялами, – своим и докторским. Медицинскую помощь придется пока отложить, – подумал он, – и спустился на первый этаж, где было установлено коммуникационное оборудование.

Кирк дотронулся до длинного, глубокого рубца на щеке, и немедленно отдернул руку. Рана горела огнем при прикосновении.

Вообще-то, она горела и без всяких прикосновений, мрачно подумал Кирк.

Сакал заметил жест Кирка и подошел к нему, в то время как хирург-раагзиин возился с лазером.

– Обычно тому, кому делают операцию, вводят анестетик, капитан. Мы не неженки, можешь мне верить. Но, если нет нужды испытывать боль, нет причины ее причинять. – Сакал оглянулся через плечо на Нагамла, и спросил:

– Все готово для фалбарна?

Нагамл взглянул на него и кивнул. Сакал повернулся к устройству на стене, напоминавшему обычный интерком.

– Лейт таст к’нейш.

Через минуту открылась ближайшая дверь и в комнату вошли два охранника-раагзиин, ведя лейтенанта Палмер.

Сакал повернулся к Кирку.

– Мне нужны эти дилитиевые кристаллы. Может, вы и не заговорите для того, чтобы спасти свою шкуру, капитан. – Он улыбнулся. – Но вы заговорите ради нее. Особенно если подвергнуть ее… как вы это назвали? Привитая форма болезни Паджета. И, конечно, как и в вашем случае, никаких анестетиков.

Кирк невольно посмотрел на красивую Карен Палмер.

– Интересно, как вам понравится новый облик вашего офицера, капитан.

Карен Палмер лежала на хирургическом столе. Над ней навис хирургический лазер – вещь непонятного назначения для нее, но понятная Кирку. В любом случае она понимала, что все это устроено не для удовольствий. Рубец на щеке Кирка не мог не дать ей понять, что ее может ожидать.

– Что вы за существо? – спросил Кирк резко. Он не пытался подавить свой гнев. И не смог бы, если бы даже хотел.

– Я убежден, капитан, что оказываю ей любезность. Можно

приобрести пару шрамов, но при этом ты все равно животное, – сказал Сакал бесстрастным голосом. – То, что я хочу ей дать, – это очень дорогое удовольствие. Я собираюсь поднять ее с животного уровня до действительно достойного существа, и это не будет стоить ей ни петма.

Кирк пытался придумать какой-нибудь способ оттянуть неминуемый приказ Сакала.

– Где ваша честь? Предполагается, что это понятие кое-что значит для вашей расы. Но все, что я пока здесь видел, – это живодерня и примитивная дикость. Вы называете нас животными, но это вы ведете себя как животные!

– Честь! – заорал Сакал. На этот раз ярость, похоже, наконец овладела им. – Выживание прежде всего, капитан. К чему честь, если ты умрешь и не сможешь ею воспользоваться?

Сакал двинулся было к Нагамлу, который стоял за контрольной станцией, напоминавшей консоль транспортатора, но остановился и резко повернулся к Кирку.

– Мы – небогатая раса, капитан, у нас нет ничего, кроме пыли, что покрывает нашу планету, и нескольких колоний, которые нам удалось основать прежде, чем мы повстречались с вашей могущественной Федерацией! – Он произнес это слово, словно плюнул. – Пока наши правительства болтают о мире, сама наша раса, – то, что мы есть! – находится под угрозой. – Он подошел к Кирку, и уставился на него, словно хотел испепелить его взглядом. – Ты можешь это понять, ты, животное? Представить исчезновение всего, что тебе дорого, всего, что ты есть?