Печать правосудия

Роберт достал из внутреннего кармана конверт и положил на стол.

Информатор подтянул конверт, отодвинул уголок указательным пальцем, заглянул внутрь одним глазком. Увиденное его удовлетворило, он сложил руки на конверте.

— Спасибо.

— Пока не за что. Что ты узнал?

— Пацана взяли в оборот. Он числится в ОБНИС курсантом, но у меня есть сведения о его контактах с бывшим печатником по кличке Скор.

Роберт резко выпустил воздух через нос. Он надеялся, что отдаст пачку денег за хорошие новости, но пока они такими не выглядели.

— Затычкой в бочке был некий подполковник Шумякин. Думаю, что сам Евгений с ним общался и договаривался о новых документах.

Услышав имя покойного лидера клана Яровых, Роберт скривился.

— Деталей никто не знает, Евгения уби…, — информатор сложил губы трубочкой, поправился. — С Евгением произошел несчастный случай; его тайны ушли в могилу вместе с ним. Полагаю, что это подполковник Шумякин, который ещё в то время был майором, за круглую сумму помог стереть любые упоминания о Никите из семьи Яровых и присвоил парню чужое имя.

— Но откуда он вылез?!

— Вероятно, Шумякин его и вытащил. Не знаю зачем, но факт остается фактом. Обник наверняка знал о способностях пацана. Может им понадобился печатник или… Предполагаю, что после смерти Евгения, Шумякин посчитал, что уговор с Яровыми утратил силу.

— Таких тупых ментов даже среди пехов нету.

— Верно, — информатор кивнул. — Значит у обника не было другого выбора. Впрочем, он оставил себе путь для отступления.

— Какой? — Роберт смял в руке карточку с предложениями тройной порции согревающих вин.

— Он ничего ему не рассказал.

— А?

— Мальчик понятия не имеет кто он. Он просто Майоров Никита — парень, способность которого случайным образом не обнаружили во младенчестве, но также случайно заметили в подростковом возрасте.

— Слишком дохера случайностей.

— Случайности случайны только для него. Он вырос в семье пехов. Провел всю жизнь на улице. Его представления об аккуратности, ответственности и качестве обслуживания отличаются от ваших. Для него ошибка в государственном роддоме ничем не реже, чем завышенные счета за коммуналку или потерянная карточка в поликлинике.

— То есть он не догадывается?

— Простите, но в голову я ему залезть не могу. Читают мысли другие ребята, — информатор хихикнул. — Но оплатить такое не способны даже самые великие кланы.

— Не болтай попусту!

— По моим данным он сейчас обычный пацан, которого всю жизнь мучала рассеянная энергия, который случайно попал в руки к обникам, и те используют его в своих интересах, пугая отправить за решетку.

— Если никто, кроме Шумякина ничего не знает, то…, — Роберт хрустнул костяшками пальцев. — Проблема решаема?

— К сожалению, нет, — информатор помотал головой. — Клан Яровых сейчас находится не в том положении, чтобы срывать столь высокие ягоды.

— Этот обник большая птица?

— Я бы сказал… среднего полета. Но это все равно выше, чем вы можете себе позволить.

Сукин сын откровенно хамил. Нужно будет это запомнить.

— Шумякин — заместитель начальника местного ОБНИС. Довольно известный человек в своих кругах. Запрос на устранение такой фигуры дойдет как минимум до управляющих второго ранга. Я не хочу обидеть Яровых, но сейчас это не ваш уровень, Роберт.

Без тебя знаю, любитель повыше и потолще. В какой момент мир так изменился, что обсос без фамилии тычет в кланового человека рангами? Нужно успокоиться. Ситуация под контролем.

— После того, как состоится свадьба у нас будет доступ и к первому кругу, — Роберт откинулся на спинку стула. — Я бы посоветовал тебе об этом не забывать.

— Когда состоится, — информатор посмотрел на ноготь на большом пальце. — Но сегодня мы имеем то что имеем. К тому же, если история мальчишки всплывет… Едва ли Вишневские будут рады такой репутации.

Голубой огонек совсем попутал берега. Роберт немного потерял нить и уже сам не понимал, то ли информатор шантажирует его, то ли в очередной раз тычет носом в говно. Да и хрен с ним! Олух, цена которого, две пачки наличными не стоил больше его внимания. Роберт раскручивал клубок, мыслей. Верняковый вариант — выбраться из говна после стольких лет стагнации и загнивания Яровых — мог превратиться в пепел. Одно упоминание и Яровым конец. Не будет ни свадьбы, ни власти, ни денег. Как же Роберт скучал по деньгам.

— Значит, уберем пацана, — сказал Роберт и посмотрел на информатора.

— Ты примешь такое решение не посоветовавшись с Вячеславом? Как-никак он же его…

— Это возможно?!

— Полагаю, да, но…

— Пиши свою сраную сумму! — Роберт подтолкнул на край стола ручку.

Информатор пару раз щёлкнул, расписал стержень на краю салфетки, медленно вывел ряд нулей. Добавляя последний, он улыбнулся и посмотрел на Роберта.

— Делай! — приказал Роберт, не глядя на сумму.

— Хорошо, однако мне потребуется время. Как-никак мне придется иметь дело с обниками.

— Уладь это как можно быстрее, — Роберт поднялся. — Через каждые семь дней я буду отнимать по пятнадцать процентов от твоего гонорара.

— Договорились.

Роберт ушел, а информатор подозвал курчавого официанта, шепнул тому что-то на ухо и после одобрительного кивка дал ему свою визитку. Вытерев салфеткой стол, курчавый ушел по своим делам, а информатор откинулся на стуле, улыбнулся в потолок.

Таких легких денег он не зарабатывал еще ни разу в жизни. И ведь ничего не нужно делать. На парнишку объявили охоту сами Сыны Си. Нужно лишь дождаться, когда они сделают дело, а потом запросить у Яровых денежки.

— Счет, пожалуйста!

… … …

В один момент мне показалось, что свобода совсем близко. Шумякин отправил меня в патрули, потом обучение с сержантами, а затем и первый выходной. Все медленно шло к тому, что я снова вернусь домой. Возможно, налажу отношения с Фитой, найду Пауля и как-то помогу Бублю. И вот тебе на.

Двери закрылись перед самым носом. Теперь я был не просто на контроле, меня посадили в тюрьму строго режима. Шаг влево, шаг вправо, не застёгнутая пуговица или грязные штаны — изолятор, а в моем случае — смерть.

И все же я был рад свалить из больнички обратно в ОБНИС. Там я хотя бы был в курсе событий, а ещё на лекциях для сержантов время от времени рассказывали что-то полезное.

На занятия по ведению боя я пришел одним из последних. За прошедшие пару дней в моей жизни произошло слишком много событий, чтобы я помнил о таких мелочах, как стычки в спортивном зале. Вот только моя жизнь оставалась в моей голове, а окружающие проживали свои жизни.

— Тебе крупно повезло недоносок, что блокираторы вышли из строя, — Толкачев и его свита преградили мне путь к парте.

— Везунчик — моё второе имя, — ответил я и попробовал их обойти.

Под глазом Толкачева остался фиолетовый полукруг от сошедшего фингала.

— В следующий раз я тебя не пожалею, — Толкачев схватил меня за воротник. — Буду бить изо всех сил.

— Отпусти.

— Чеши!

Я пригнулся, подзатыльник от Толкачева просвистел в воздухе. Будь мы в зоне действия блокираторов, он бы попал, но сейчас во мне было предостаточно сил.

— Ах ты!

Озлобленный собственной неудачей он пнул меня ногой. Свободное пространство впереди заполнили сержанты, а потому мне не куда было свалить, пинок прилетел под задницу.

Развернувшись, я несколько секунд смотрел на довольную морду Толкачева. Вроде и взрослый человек, но ведет себя…

— Хорошего дня, — я улыбнулся и пошел к парте.

— Вали ссыкло, — поддакнул ещё один.

До начала занятия оставалось пять минут. Я положил тетрадь и ручку на парту, отряхнул след от подошвы Толкачева, сел.

— Как же ты достала меня, ботанша!

В закутке у окна сержант Агафонов Богдан кричал на Диану. Он был выше её почти на голову, руки болтались, тело двигалось рывками. Эмоции брали над ним верх.

— Ты чего, б*я, добрых книжек в детстве перечитала?! Неужели твоей тупой башке непонятно, что так нельзя делать?! Ботанша, гребаная! Крыса!