Печать правосудия

Я вошел в пустой зал и увидел парня в синем комбинезоне. Тот копался в коробке, размером с холодильник, на которой красовалась молния и надпись: «не взлезай, убьет!».

Он что-то там проверил, переключил несколько тумблеров, закрыл щитовую на кодовый замок.

— Привет, — махнул мне рукой. — Все готово.

— Что готово?

— Разрядка.

— Что за разрядка? — я сунул руки в карманы казенных темно-зелёных штанов и подошел ближе к щитку.

— Новенький?

— Да.

— Понятно, — электрик отряхнул руки о робу. — Я Денис.

— Никита, — я пожал ему руку. — Так что за разрядка?

— Чудо инженерии, — он улыбнулся и, вскинув голову, посмотрел на железные плиты под потолком. — Не слышал. А про блокираторы?

— Ну так, — я покачал головой.

— Блокиратор работает по той же схеме, но более точечно, а это — новая разработка. Вот эти хреновины, — он показал пальцем вверх, — Генерируют разряженное поле, которое поглощает силы.

— Зачем? — я задрал голову.

— Как зачем? Чтобы тренироваться.

— Тренироваться без сил?

— Конечно.

— Зачем?

— Ну-у-у… надо так, — Денис пожал плечами, явно не зная ответа на вопрос. Зато он был профессионалом в другой сфере. — Интересно вот что. Каждая такая плита весит триста двенадцать килограммов, а при активации теряет до девяносто процентов своего веса. Представляешь?

— Нет.

— Ну вот.

— Получает в зале никто не сможет пользоваться силой, когда ты включишь эту хрень?

— Абсолютно!

— Слушай, а нафига тогда обникам нужны печатники, если есть такие современные штуки? Надел браслет и всё.

— Ну, во-первых, браслет — это всего лишь передатчик. Если ты вынесешь зарядку от телефона из дома, то от воздуха она батарейку не зарядит. Также и с блокиратором. Он лишь направляет энергию, которую генерируют вот такие штуковины. А много их не наделаешь. Ты хоть представляешь сколько они потребляют энергии? Если запустить пять таких помещений одновременно во всем городе, то всё остальное погаснет. Поэтому мы и пользуемся ими строго по расписанию, — Денис посмотрел на часы. — Ну ладно. Мне пора. Хорошей тренировки.

— Давай, Денис. Будь аккуратнее с этими штуками.

— Ты тоже, — он улыбнулся.

… … …

Без пяти команда была в сборе. Семь парней, включая меня, и две девчонки.

— Этого школьника и сюда притащили?! — дал о себе знать мой «лучший друг» Рома Толкачев. — А дальше что? Сразу из ясельных групп начнем набирать?

Да, популярностью в новом коллективе я не пользовался. И если Гобылю, как самому старшему, было просто плевать на меня, то остальные двадцатилетние «взрослые» имели претензии. Основная такая:

— Нет серьезно, какого хрена?! Почему к нам в группу сунули малолетку?! Тем более с середины года?! — говорил за всех Толкачев. — Мы тут все учимся по программе, сдаем экзамены, зачеты, заполняем дорожные карты и не дай бог ты отстанешь хоть на пару занятий. А этот школоло заходит с середины года и… Он что реально выпустится вместе с нами?!

Опасная практика. Я был самым младшим, и я прекрасно понимал, чем может обернуться ополчение коллектива против меня. Я должен был показать себя, должен был защититься и поставить их всех на место, но… почему-то… как-то… пох.

Сейчас меня больше интересовали жужжащие над головой штуки. Бубль часто рассказывал интересные вещи. Про технологии он тоже говорил. Если я не ошибаюсь, то он порочил им будущее над апперами и их силой. И речь шла не только про оружие, а в целом; технологии могли обскакать кого угодно. Может быть. Хотя пока в это сложно было поверить. Отдельные личности в столице или в других крупных и влиятельных городах мира показывали результаты несравнимые ни с чем. Существуют такие апперы, которых не остановят ни пули, ни гранаты, ни хренова ядерная бомба (хотя вряд ли это кто-то проверял). Апперы на вершине власти опасаются лишь других апперов. Однако технологии не стоят на месте. Сначала браслет-блокиратор, а теперь вот эта жужжащая хреновина над головой. Кто знает, чего ещё ученые напридумывали.

Дождавшись, когда вторая девчонка отстанет от Дианы, я подошел к ней. С того патруля прошло четыре дня, и мы больше не виделись. Чисто по-человечески я должен был хотя бы спросить:

— Привет. Как твои дела?

— Это я сказал Шумякину, чтобы он больше не ставил нас в патруль.

За красивым лицом и аппетитной фигурой прятался волевой характер. Соколова умела удивлять.

— Ого.

— Что бы там ни случилось, это лишь происшествие на службе, — её голос звучал ровно. — Я поддалась эмоциям, повелась на твою провокацию и едва не… в общем, такого больше не повторится.

— Как знаешь.

— Я должна закончить обучение, пройти полный курс подготовки и выходить положенные часы патруля. У меня в планах — перевестись в центр, и для этого мне нужны не только опыт и знания, но и безупречная репутация.

— А я её могу запятнать?

— Именно. Тебе почти удалось.

— И всё же в последний момент я исправил ошибку.

— Да, но был бы умнее — не допустил бы её.

— Ну-ну.

— Ди, ты чего тут кричишь? — к нам подошла подруга Юля.

— Ничего. Мы уже закончили.

— Давай, Никитка, иди на турниках повиси, — она отмахнулась от меня рукой.

Юля — любительница ультракоротких шортиков была права. Разговаривать с ними не о чем, а турнички вот они — совсем рядом. Я развернулся, но дойти не успел. Из коморки вышел тренер.

— Построились!

Пять минут пробежка, пять минут растяжка, пять минут на разогрев мышц.

— Ну что, новенький Никита, ты готов?

— К чему?

— К спаррингу, к чему же ещё?

В общем, пока Гобыль наматывал мне на руки бинты, тренер вкратце рассказал то, чего не знал электрик Денис.

— Это зал для отработки техники. Блокирующее поле ставит нас в одинаковые физические условия. Тут у каждого из нас остаются лишь базовые характеристики. Знания, опыт, подготовка. Идеальные условия для тренировок. Стерильные и честные. Кто хочет постоять с новичком?

— Я!

Интересно, кто бы это мог быть.

— Толкачев? Пожалуйста! Прошу на ковер!

Уж чего-чего, а спаррингов я не боялся. Ни с Гориновым, ни с пацанами с Фанеры, ни уж тем более Толкачева. К тому же последний выглядел слишком уж сладким по сравнению с ребятами из моего послужного списка. Посмотрим, на сколько его хватит.

… … …

— Ты как?

— Нормально, — ответил я и сплюнул в ведро кровь.

— Говоришь бодро, а вот выглядишь не очень, — тренер протер мне лицо полотенцем. — Очень много пропускаешь.

Да, бл*ть, действительно много! Толкачев ака «порхаю как бабочка жалю как пчела» приложился мне по физиономии двадцать раз. А сколько попал я?

— Одни раз ты его почти достал.

Отлично. Общий счет: двадцать против почти один. К успеху иду.

— Очень долгие замахи, прыгаешь на деревянных ногах, дышишь тяжело. Ты посмотри на Толкачева!

Смотреть на его довольную и целую харю было неприятно.

— Учись у него! Забудь о силе, выкинь из головы эмоции. Ты — чистый лист бумаги. Думай, записывай его ходы, принимай ответные решения. Это бой мозгов, а не мускулов. Второй раунд! Пошёл!

Чистый лист бумаги во втором раунде превратился в окровавленную тряпку. Сдаваться я не собирался и близко, но если кто-то вел счет по попаданиям, то Толкачев, сукин сын, обходил меня на полсотни. Оба глаза заплыли, нос хлюпал, но больше всего напрягали ноги. Раньше я вообще не думал, что они могут уставать. Подпитываемые силой они носили меня сколько угодно долго, а тут — спустя шесть минут прыжков на носках — я не отказался бы от поручня.

Тело стало каменным, дыхание тяжелым, только злость подогревала меня.

К концу второго раунда я немного перестроился. Да, пришлось пятьдесят раз получить по морде, но сбросить настройки, которые использовал семнадцать лет, за шесть минут — не самая простая задача. Я больше не рвался в бой и не спешил сокращать дистанцию. Подвижный Толкачев всегда уходил из-под удара в самый последний момент и контратаковал без промахов.