Зaщитник

Я лишь развёл руками:

— Сделанного не воротишь.

Риола предложила:

— Садись рядом, Римило, — а когда я послушно, но с некоторой опаской сел, задумчиво спросила. — А если они обменяют зелья у Ории?

Та лишь покачала головой:

— Я взяла лечилок лишь на тех старших, что остались в Академии. И даже эти зелья сильней и дороже, чем те, что нужны тем, кто здесь.

Я добавил:

— И никто ещё не пробовал таких обменов, пусть они и выглядят справедливыми. Не будем рисковать с этим.

Ирая даже подалась ко мне, с надеждой спросила:

— Значит?

Я кивнул:

— Да, значит, мы двигаемся дальше, — но едва Ирая с улыбкой выпрямилась, как я добавил. — И нам нужно решить, кто пойдёт выше, а кто вернётся назад.

Ирая ничего не успела даже вымолвить, как Ория насмешливо фыркнула:

— Простите, старший, но это глупость. Кто отправится назад? Два ученика из Павильона Меча и пяток учеников остальных Павильонов?

Ирая поспешно буркнула:

— Я не пойду вниз.

Ория на миг скосила на неё взгляд и пожала плечами:

— Тем более. Разделяться, а затем сказать столь малой группе добираться вдоль Хребта назад самим? И это, когда там могут рыскать дизирцы? Глупо. Пару месяцев сидеть на первом этаже и ждать остальных? Ещё более глупо.

Я обвёл всех взглядом и спросил:

— Значит, вместе?

Ория уверенно кивнула:

— Конечно.

— Невзирая на опасность?

— Конечно! Уверена, так ответит любой.

Ирая скривила губы:

— Кроме Хахпета.

В повисшей тишине Риола процедила:

— А кто его будет спрашивать?

Ирая кивнула:

— Никто, тем более однорукого.

Я лишь покачал головой, втайне всё же радуясь, что обо мне разговор так и не зашёл. До самого подъёма лагеря.

Не сказать что, выходя из Павильона Алхимии, мы щурились от наконец увиденного солнца. Откуда оно здесь? Разве что в Павильоне свет, льющийся с потолка, был не таким ярким, как снаружи. Но всё же расправить плечи здесь оказалось приятней, чем внутри. То ли стены там давили, загораживая обзор, то ли свод.

Правда, здесь, на ступенях нашлись свои недостатки, сразу заставившие меня, да и не только меня, собраться и опустить руки к кисетам.

Шесть огромных куч костей, три справа, три слева, в которые были вбиты четыре меча цзяня и два разных копья. Если бы меня спросили, что всё это значит, то я бы сказал, что эти ворота сектанты штурмовали намного яростней и защитники потеряли здесь втрое больше людей.

Или не людей? Кем были те, кому принадлежало оружие? Может быть, это не более чем символ? Я наклонился сильней, стараясь оказаться как можно ближе к этому ужасному памятнику, пытаясь найти на мече следы его владельца.

— Римило!

С сожалением подался назад, вставая с колен. Что тут можно высмотреть спустя почти четыре сотни лет? Не понять даже женская или мужская рука держала это оружие. Глупостями занимаюсь.

Я прошёл мимо выстроившегося отряда. Двинулся первым по ступеням вниз, держа руку у кисета, готовый выхватить Крушитель и ответить ударом на удар.

Но все наши приготовления и опасения оказались впустую.

Ни на площади, точном зеркальном отражении той, по которой мы прошли в Павильон, кровью купив вход, ни на выходе с неё на нас никто и не подумал напасть.

Я стоял точно на линии, разделявшей площадь и улицу, пропуская мимо себя своих стражников и соучеников. Но глядел больше на поднимающуюся к своду этажа крышу Павильона. Павильона, который вернул мне сожжённые года жизни. Одна, едва ли не главная цель моего прихода сюда — выполнена.

— Эй, Хахпет! А ну, замри.

Я коротко выдохнул сквозь зубы. Началось. Но промолчал. Она в своём праве.

Остановился не только Хахпет. Замер весь отряд. Думаю, за прошедшие дни не осталось ни одного человека, который, так или иначе, оставался бы в неведении насчёт той ссоры.

Сейчас десятки взглядов скрестились только на Хахпете. Он криво ухмыльнулся, шагнул вперёд, нарочно качнувшись в сторону и толкнув плечом стражника. Теперь ухмыльнулся я. Ай да Хахпет. Лучшее, что можно сделать в его ситуации — это продолжить настраивать против себя остальных соратников. Да, Хахпет, продолжай.

Ирая молча двинулась вперёд, мимо него, отдаляясь от отряда и готовя место для схватки.

Хахпет шагал следом, цедя желчь:

— Ты бахвалишься, что отрубишь мне руку. А не думала, что всё случится наоборот? Из десяти схваток пять всегда оставались за мной.

Ирая повернулась, наклонила голову к плечу, оглядывая Хахпета, как диковинного Зверя:

— Что-то со счётом у тебя совсем плохо. Как и с памятью. Какое зелье ты купил в Павильоне, напомни? Но ты можешь надеяться на что угодно. Не в этот раз, так в другой. Я не остановлюсь до тех пор, пока не выполню своё обещание. Раз.

Ирая отняла руки от груди. В одной руке она сжимала ножны, в другой обнажённый цзянь.

— Два.

Вокруг неё вспыхнуло земное обращение, создавая копии оружия.

— Три!

Призрачные цзяни рванули к Хахпету.

Он оскалился, сорвался с места. Всё же он и правда сходился с Ираей в схватках десятки раз. И считал, что знает все её приёмы.

Его проблема сейчас была в том, что войдя в город Тысячи Этажей, Ирая заняла место на острие строя, а не в рядах тех, кто окружал покалеченных старших учеников. Все эти призрачные мечи, кружащие вокруг идущего и прочее, к чему привык Хахпет в те времена, когда Академия не знала бедствия, слабо годились для того, чтобы прокладывать дорогу отряду. И Ирая много недель назад отказалась от всего этого, став лишь сильней с этой жертвой.

Обращение Призрачных Мечей сменилось на обращение Звёздного Клинка ещё до того, как Хахпет прорвался сквозь завесу. И первое, что он увидел, добравшись до Ираи — летящий ему в лицо цзянь, сжимаемый твёрдой рукой Ираи. Короткая, на пять вдохов схватка завершилась воплем боли.

И остановилась. Сложно продолжать схватку, оставшись без меча и без руки.

Истаяло в воздухе обращение, окружавшее кисть руки Ираи и заставлявшее сиять сталь её клинка. Сиять, несмотря на алую кровь. Очень интересный эффект, который я видел только у неё, идущей со стихией стали.

Ирая вытащила из кисета белый платок, медленно, не отводя взгляда от Хахпета, стёрла кровь с лезвия меча. Неспешно роняя слова, предупредила:

— Будем считать, что ты рассчитался за свой язык. Но теперь держи его за зубами, мой бывший соученик и тщательно следи за тем, что капает с твоего языка.

Шагнула прочь, к нам, вплотную к Хахпету, едва не задев его плечом. Или сдержавшись в последний миг и на последней пяди расстояния.

Следующим раздался голос Карии:

— Надеюсь, бывший соученик, что у тебя в кисете найдётся пара хороших лечилок Костного Роста. Потому как дешёвые зелья не сумеют спасти тебе руку.

Хахпет, белый, осунувшийся, обвёл взглядом отряд, остановил его на мне. Кровь толчками выплёскивалась из страшной раны, как бы он ни сжимал пальцы. Скривив губы, Хахпет спросил у меня:

— А ты что добавишь, бывший соученик?

Несколько вдохов я молчал, но всё же ответил:

— Похоже, ты не хочешь учиться на своих ошибках и не слышишь слов, которые я тебе говорил. Хорошо, пусть будет так. Ты сам это сказал, разделив нас. Академия поручила нам жизни и Возвышение старших учеников. Это наша главная цель. Мы не будем терять время на всё остальное и не будем терять его на тех, кто называет нас чужими. У тебя тысяча вдохов, затем мы двинемся дальше. Если ты не успеешь…

Я замолчал, не став договаривать. Хахпет зашёлся смехом. Нехорошим, клокочущим смехом. Безумным.

— Отлично, отлично, я всё понял. Вот оно, братство Ордена.