Властелин 2

По задумке маркиза де Монферрат это должно разбудить тягу к общественной деятельности даже у самых пассивных обывателей. Выдвинув из своей среды делегата, они будут следить за его деятельностью и за всеми сопутствующими событиями. Тот, кто обманет их ожидания, станет их злейшим врагом. Будь это даже сам король.

Жозеф Сийес не видел никаких изъянов в этом плане. За качество его исполнения тоже не стоило беспокоиться. Все участники конвента были обучены манипулировать волей толпы. Разрозненная в начале сборища воля, через короткое время собирается в единый кулак путем нехитрых приемов оратора и умелых действий провокаторов, рассеянных в толпе. В общем, сегодня он зажег фитиль, и ядро вылетело из жерла пушки. Теперь повлиять на его полет, а, тем более, вернуть обратно, нет никакой возможности.

Самое время ознакомиться с рукописью, которую он получил от маркиза.

Заголовок гласил: «Что такое третье сословие» и аббат начал читать:

План настоящей брошюры очень прост: поставить три вопроса и ответить на них:

1) Что такое третье сословие? – Все.

2) Чем оно было до сих пор в политическом отношении? – Ничем.

3) Чем оно желает быть? – Чем-нибудь…

Текст захватил воображение Жозефа. Это же подробнейший план переворота! Начинается он с требований к делегатам в Генеральные Штаты от третьего сословия, с подробного описания тактики их действий во время сессий Генеральных Штатов: отказа от раздельного, посословного, голосования и создания Национального собрания. А заканчивается словами:

Какое место должны занять оба привилегированных сословия в социальном строе? По-моему, предложить такой вопрос – все равно что спросить больного, в какой части тела ему желательно иметь злокачественную язву? Где бы она ни была, она только способна подтачивать его силы и погубить. Необходимо устранить ее окончательно и восстановлением здоровья и нормальной деятельности всех органов предупредить возможность болезненных явлений.

Что еще может означать концовка рукописи, кроме призыва к уничтожению аристократии и духовенства?

Невероятное возбуждение охватило аббата. Эта рукопись просто бомба! И ему, Жозефу Сийесу разрешено приложить к ней свои мысли и свою руку. Аббат начал сочинять предисловие, но ничего путного из этого не получилось. Он попросту не нашел нужных слов, чтобы представить такой шедевр. Лучше попробовать написать эпиграф. Ведь эпиграф не всегда связан с текстом произведения. Нужно лишь придумать какую-нибудь умную мысль.

Три дня Жозеф «придумывал» и вспоминал умные мысли. В итоге из-под его пера вышел следующий текст:

Пока мыслитель-теоретик не выходит из границ истины, его нельзя обвинять в слишком смелых выводах. Его дело – указать конечную цель и дойти до нее. Если же он останавливается на пути, то его призыв не заслуживает доверия. Обязанность практического деятеля, наоборот, сообразоваться с существующими условиями. Философ, не доведший своих рассуждений до конца, еще не знает, где он находится; администратор, не предвидящий результатов своих мер, не знает, куда он идет.

Переписав свой эпиграф на чистовую в текст рукописи, Жозеф Сийес, вдруг, обнаружил полное совпадение почерка. Он перелистал страницы. Так и есть: весь текст написан его рукой. Хотя, чему удивляться? Это же писал Посланец «неведомых высших»! Он и не на такое способен. В этом аббат сотни раз убеждался за четыре года их знакомства.

Жозефу захотелось немедленно получить одобрение своего эпиграфа маркизом де Монферрат. Он быстро собрался и отправился в отель маркиза. Но слуга, отворивший дверь, сказал, что хозяин спит. Это было впервые на памяти аббата. Он уже поверил в то, что маркиз никогда не спит. По крайней мере, когда бы аббат не приходил к нему раньше (хоть глубокой ночью, хоть на заре, хоть днем), он был бодр и активен.

Пришлось возвращаться домой, не получив одобрения.

Только на следующий день маркиз прислал за аббатом возок.

– Мне сказали, вы искали меня вчера, аббат? – встретил Сийеса Монферрат.

– Да, мессир. Я хотел показать эпиграф к вашей рукописи.

– К вашей рукописи, аббат. Ну, показывайте.

Аббат передал маркизу первую страницу рукописи. Монферрат пробежал глазами написанный Жозефом текст. Неуклюжая попытка философствования вызвала у него улыбку, но расстраивать аббата он не стал. Ничего страшного, если эпиграфом будет непонятная никому галиматья.

– Ну, что ж, недурно, аббат. Совсем недурно. Только заключите ваш эпиграф в кавычки.

***

Герцог Луи-Филипп Орлеанский находился под домашним арестом и не мог покинуть пределов Пале Рояля. Но посещать его кому бы то ни было не запрещалось. Поэтому стражники, охранявшие парадный вход беспрепятственно пропустили всадника, только что соскочившего с взмыленного коня и на ходу бросившего поводья слугам.

«Срочное донесение его высочеству», – выкрикнул всадник, едва очутившись внутри дворца. Один из слуг сопроводил его в апартаменты герцога и закрыл за ним дверь.

– Срочное донесение из Орлеана, ваше высочество, – отрапортовал гонец, протягивая запечатанный конверт сидящему в кресле герцогу.

– От кого?

– От престольного мастера ложи «Трех крестов», барона д’Энгре.

Герцог распечатал конверт. В письме сообщалось, что в Орлеане происходят странные события. Чуть ли не каждый день на площадях города собираются толпы народа и слушают ораторов, которые вещают одно и то же. Дескать, король собирается уравнять третье сословие в правах с дворянством и духовенством. Для этого, мол, он и созывает Генеральные Штаты. Но королю мешают это сделать высшая знать и епископы. Поддавшись на этот обман, люди уже начали выдвигать своих самых боевых представителей для помощи королю.

Дочитав письмо, герцог поднял взгляд на гонца.

– Передайте барону, что я жду его ровно через две недели в этом дворце. И пусть он приезжает не один, а соберет всех мастеров Орлеана, Шартра и Блуа.

Отпустив гонца, Луи-Филипп вскочил с кресла и заходил по кабинету. Он же еще вчера, когда с похожим письмом прибыл гонец из Пуатье, мог догадаться, что все это неспроста. Это ничто иное, как бунт третьего сословия, причем, бунт, умело кем-то управляемый. К чему это может привести? Да к тому, что аристократов начнут развешивать на каждом фонарном столбе, как груши.

Вот что нужно сделать. Нужно убедить короля отменить созыв Генеральных Штатов. Лучше согласиться выплачивать в казну подати наравне с третьим сословием, чем болтаться на веревке.

Герцог пошел к секретеру и принялся составлять письмо королю. Он в самых черных тонах описал происходящие в провинциях события и в конце задал вопрос: что сделают бунтовщики с королем, когда окажутся обманутыми в своих ожиданиях? «Вывод напрашивается сам собой, Ваше Величество, – резюмировал герцог, – если не отменить созыв Генеральных Штатов, Францию ждет катастрофа».

Спустя два часа, король получил это послание. Поначалу оно произвело на короля именно то впечатление, на которое рассчитывал герцог Орлеанский. Людовик испугался. Но можно ли доверять Луи-Филиппу? Он же интриган! А вдруг он опять задумал какую-нибудь пакость? Нужно с кем-то посоветоваться. И король вызвал Жака Неккера к себе в кабинет.

Когда министр предстал перед королем, тот дал ему почитать творение герцога Орлеанского и замер с немым вопросом. Неккер, дочитав письмо, почувствовал, как часто забилось сердце и появилась дрожь в руках. Нужно сначала прийти в себя, а то, дрожащим от волнения голосом, короля не успокоишь, а приведешь в еще большее волнение. Поэтому министр не спешил высказывать свое мнение.

– Что вы на это скажете, Неккер? – не выдержал молчания король.

– А что сказать, ваше величество? Вы меня простите, но можно ли доверять этому источнику? Ведь может быть и такое, что его высочество сам все это устроил, чтобы запугать вас.