Камеристка

Дворяне и министры стали задавать ему слишком много вопросов. Камеристка, по их мнению, пользовалась каким-то подозрительным покровительством короля. И Элиот решил показательно наказать её за какую-то глупость. Она рассмеялась. Он велел выпороть. Главный священник дворцового храма пришел на казнь его неверной жены, но и позлорадствовать успел, с упоением наблюдая, как порют безродную девку, мозолящую глаза.

Элиот смотрел на это мракобесие из окна покоев. Спускаться не стал. Камеристка не кричала, как убиенная курица. Но по окончании наказания ухватилась за Риха Байхарта, своего несменного личного охранника, как за спасительную соломинку. Прошла через толпу с гордо поднятой головой и свалилась в обморок в дворцовых коридорах, сразу, как только Рих помог ей одеться. Некоторым его министрам стоило бы взять с неё пример. Такую стойкость редко встретишь.

— Северянка въехала на территорию дворца в сопровождении воинов, — Элиот подошёл к окну, слушая очередной утренний отчёт. — Её Величество готовится к казни в своих покоях. Королева-мать снова требует, чтобы вы передали в её руки управление прислугой. Что касается министра военных дел, сегодня ночью он покинул дворец. Вернулся с рассветом. Возница рассказывал своей супруге, что возил его в развлекательный квартал. Однако сам министр никакими подробностями того вечера ни с кем не делился. Более того, он заперся в своих покоях и вскрыл письмо. Печать была без герба. Письмо сжёг. Содержимое я не смогла разглядеть. Стоит ли подготовить место казни к вашему присутствию? Также осмелюсь напомнить, что Его Величество мог бы поприветствовать невесту. Это положило бы начало хорошим взаимоотношениям.

Элиот устало растрепал волосы. От хорошего настроения не осталось и следа. Ещё заговора с участием министра военных дел ему не хватало.

— Передай, что я пообедаю сегодня с матерью. Встречать северянку не буду. Разберись с этим. Проводи в покои. Ты знаешь, что делать. До королевы мне дела нет. Если закончила — проваливай. Твой вид портит мне настроение.

— Как прикажете, Ваше Величество.

Камеристка присела в книксене. Её юбки не шуршали. Она знала, что его раздражает шорох, поэтому ткань для своих одинаковых скучных нарядов подбирала такую, чтобы ни звука, чтобы он ничего не слышал.

Дверь бесшумно затворилась, и Элиот снова повернулся к окну. Ему все-таки было интересно поглядеть на эту северянку. Настолько, что он даже отложил изучение скопившихся бумаг и прошений. Расправа с заговорщиками отняла у него несколько месяцев, за которые неотложных дел скопилось столько, что даже леди Дороту пришлось трахать, не выходя из кабинета.

Никакого экипажа не было. Во двор въехали примерно тридцать всадников. Среди них только три мелкие, судя по всему, женские, фигуры. Все в мехах, с оружием, на головы накинуты капюшоны. За ними въехала телега, груженная сундуками и мешками.

Северяне.

Элиот брезгливо поморщился. Третий брак и очередная отвратная девка, подложенная в его постель с какой-то целью. Камеристка расколет её в два счёта, но всё равно… Эти свадьбы и брачные ночи порядком утомили. Неумелые девственницы ещё лет шесть назад перестали хоть сколько-то его возбуждать.

***

— Нер-Рорг, — обращение по титулу заставляло её болезненно кривиться. Никакая она больше не дочь правителя, не дочь одного из северных вождей. Тут она будет Её Величеством королевой. Чопорная мерзость. — Тебе стоит поздороваться. Кажется, это мать короля.

Колдун качнул головой в сторону важной женщины, увешенной бесполезными побрякушками. За её спиной стояли ещё трое чуть менее важных молодых девушек. Фрейлины вроде. Она читала о дворцовом этикете, чинах и прочем, но в голове мало что отложилось. Времени на подготовку у неё было от силы два дня. За фрейлинами притаилась ещё одна девушка. От прочих дам отличалась разительно, но пока было не ясно, чем. Вроде такое же важное лицо, как и у всех, но что-то в ней было… К демонам! Колдун разберётся. По обе стороны от каменной дорожки в ряд выстроились слуги. Много человек. Едва не сотня. И все её ждут. А короля вот не было среди них. Ни одного мужчины тошнотворно знатного вида и подходящего возраста она среди встречающих не нашла. Её воины спешились. Выстроились, как и учил колдун, за спиной. Все разом скинули капюшоны. Раздались ахи и вздохи. Слуги то ли испугались, то ли возбудились.

— Добро пожаловать, Леди Тувэ, — матушка расщедрилась на одну короткую и неискреннюю улыбку. — Мы с нетерпением ждали вас.

Лицемерка. Северяне почестнее будут.

— Нер-Рорг Тувэ, — поправила её с легким акцентом. На наречии королевств болтать умела, но практики явно не хватало. Улыбка на мгновение погасла, матушка растерялась, но снова взяла себя в руки. — Я не леди королевства. Как и ты не один из Роргов Севера.

— Что ж, — натянутость в голосе женщины насторожила Тувэ. Глаз у матушки дернулся. Неужели она её взбесила? Чем только? — представлю Камеристку, приставленную к вам Его Величеством королём.

Девушка, самая приятная из всех, сделала шаг вбок и присела, опустив голову. Какой-то мерзкий уничижительный жест. Тувэ нахмурилась и постаралась повторить. Присела, подогнув колени, и посмотрела на неё. По толпе встречающих пронеслись шепотки и смешки. Тувэ спиной ощутила, как напряглись воины. Никто не смел насмехаться над Нер-Рорг. Неуважение строго каралось.

— Это честь для меня — прислуживать Нер-Рорг Тувэ, — девушка подала голос. Очень вовремя. Иначе пришлось бы оттирать дорожку от крови, которую с удовольствием пролили бы её люди. — Я провожу вас в ваши покои, чтобы вы могли отдохнуть после долгого пути.

— Оставлю вас в надежных руках Камеристки, — матушка слегка кивнула, сохраняя на губах притворную улыбку, развернулась и удалилась со всеми своими леди. Прислуга так и осталась стоять на месте.

— Можете идти, — громко и чётко произнесла Камеристка. Прислуга быстро разбежалась, не забыв облизать северных воинов самыми разнообразными взглядами. Кто испуганно, кто с интересом. Особенно всех взволновали две воительницы в самом конце колонны.

— Ка-ме-ри-стка, — протянула Тувэ, пробуя новое слово на язык. — Это твоё имя?

— Нет, — она не улыбнулась. Тувэ одобрительно хмыкнула. Ценила честность и прямоту. — Это должность, которую я занимаю при дворе. Есть ещё четыре камеристки в замке. Но мои обязанности немного шире, чем у прочих.

— Интересно, — Тувэ окинула взглядом замок за спиной Ка-ме-ри-стки. Острые штыки, башни, косые крыши, цветные стёкла с какими-то причудливыми изображениями, серый камень. Она никогда прежде не видела замков королевств. Любопытно. — Как тебя зовут?

— Имя не имеет значения. Во дворце меня зовут Камеристка.

— Ты что, рабыня? — Тувэ брезгливо поморщилась, отступая на шаг. — Только у рабов нет имён.

— Я не рабыня. В Лейхгаре рабовладение запрещено законом и карается смертной казнью. Моё имя вам сообщит Его Величество, если сочтёт нужным, — Ка-ме-ри-стка говорила ровным монотонным голосом и, казалось, совсем не оскорбилась нелестным предположением. Для севера это было неслыханно. Тувэ могли призвать к ответу за такое высказывание о свободном человеке. А тут… — Прошу вас, пройдёмте внутрь. Я покажу вам покои. Ваши воины могут отправиться в казармы. Для них мы также подготовили место для отдыха.

Тувэ окинула взглядом свой отряд. Тридцать четыре человека. Тридцать два мужчины, две женщины. Можно ли их так просто отпустить? Чего стоит королю прирезать всех её людей? Она посмотрела на колдуна. Тот уверенно кивнул. На губах играла лёгкая усмешка. Он был обманчиво расслаблен. Скорее всего, опасности не учуял. Хотя, возможно, полагал, что сопротивляйся не сопротивляйся — им всем всё равно конец.

— Мэрик, Йорун, за мной, колдун, ты тоже, остальные могут располагаться, отдыхать, — раздавала команды на северном наречии.

От колонны отделились мужчина и женщина.

— Пусть ваша вторая спутница тоже идёт с нами. Женщины не могут обустраиваться в казармах, — когда её люди вознамерились уходить, добавила камеристка.