Камеристка

— Свежие сплетни и каша. Приятного аппетита, Нер-Рорг, — Ир пододвинул ближе глиняную миску. — Не понимаю, какой перевертыш тебя укусил? Ела бы себе спокойно в своих покоях. Чего сюда таскаешься?

— Хочу и таскаюсь. Объедаю тебя, что ли? — выхватила с общей тарелки румяную пампушку и откусила. Жевала и с набитым ртом назло всему лейхгарскому этикету заговорила: — Какие вести ты успел за ночь собрать?

— Не за ночь, а за утро. Узнал кое-что про Его Величество. Изобретательный у тебя женишок. Почти всю родню министра отловил, слуг допросил и сослал подальше. Казни начнутся с полудня.

— Так, а в чем изобретательность?

В походах есть приходилось нередко всякую дрянь, так что пресную, но вполне сносную кашу Тувэ уминала со звериным аппетитом. А румяные пампушки вообще скрашивали трапезу и делали её почти божественной.

— Его Величество вынудил министра убить свою жену. Поговаривают, они любили друг друга, а король был так жесток, воспользовался светлым чувством, чтобы причинить врагу перед смертью как можно больше страданий.

— Как всегда, ерунду болтают, — отмахнулась Тувэ и сунула в рот оставшийся от пампушки кусок. — Хотел помучить — пытал бы. А так…

— Э-э-э, нет, Тувэ, — Ир пододвинул к ней ещё одну пампушку. — Ты недооцениваешь любовь.

— Скорее уж её переоцениваешь ты.

— Ирьян, прекращай трепаться о пустом и переходи к действительно важным вестям, — встрял Ньял, и Тувэ насторожилась. Даже тарелку отодвинула и жевать перестала. Но как колдун заговорил — снова вернулась к трапезе.

— Тут все вести важные, — закатил глаза Ир, но уже через мгновение прищурился, опасливо осмотрел столовую и, склонившись к Тувэ, тихо произнес: — Ворота замка открыты. Прийти и посмотреть на казнь может любой желающий. А значит, наши из города смогут без проблем попасть в замок.

— Отлично, чем больше сведений перед встречей с королем, тем лучше, — Тувэ в последний раз стукнула ложкой о дно миски, доев. Готовили в Лейхгаре хорошо. Хоть что-то. Если бы и еда была дрянь, жить было б вообще невозможно.

Тувэ застала её в своих покоях. Вернулась после завтрака, а в спальне гости.

Камеристка не делала ничего особенного. Она не рассматривала вещи, не рыскала по комнате, не присела даже… Стояла просто себе у камина и пялилась на огонь подозрительно невидящим взглядом. А как дверь скрипнула, тут же обратила внимание на Тувэ. Но вид у неё ещё пару мгновений оставался отрешенным.

— Доброго утра, Нер-Рорг, — она расплылась в вежливой улыбке. Камеристка подкупала Тувэ своим старанием почти всегда говорить с ней на северном наречии и практически никогда не обращаться к ней мерзким словом «леди».

— Доброе утро, — Нер-Рорг сняла плащ и кинула его на спинку стула. Камеристка посмотрела на это действие почти безразлично, сохранила вежливую улыбку на губах, но во взгляде что-то такое промелькнуло, что легко можно было принять за осуждение или, быть может, нервозность. Она как будто бы боролась с желанием что-то сделать с этим плащом. На всякий случай Тувэ переложила его. Кто знает, чего ждать от этих лейхгарцев с их чопорностью.

— Встреча с королем и его советом состоится сегодня после ужина. Вам позволено взять с собой двух своих людей. Прочему сопровождению придется дожидаться снаружи кабинета Его Величества.

— Хорошо, я поняла, — вздохнула. Всего двое. Она и не собиралась тащить за собой всех. Но её ограничили даже в собственном сопровождении. А что, если бы ей нужно было обязательно три её человека? О, она уже успела понять, что Его Величество в угоду своему мерзкому характеру сократил бы число сопровождающих до одного, вздумай Тувэ спорить. А она бы точно поспорила. При других обстоятельствах.

— Позволите дать вам совет? — Камеристка всё же сдвинулась с места. Прошла к двери. Точно приготовилась уходить, но передумала и решила заговорить. Конечно, всё было не так. Камеристка и сомнения? Невозможно. Она была слишком идеальной, прилизанной для сомнений и импульсивности, слишком выверенными были все её действия. Даже нерешительность.

— Почему ты постоянно пытаешься мне что-то посоветовать? Помогаешь? — Тувэ прищурилась. Она предупредила об опасности для Ира, рассказала ему о церкви, даже что-то показала, и вот теперь снова. А ведь король явно им не благоволил. Неужели Камеристка ради северян решила ослушаться своего хозяина?

— Я служу Его Величеству. Помогаю только Его Величеству.

— Ладно, говори уже свой совет, — отмахнулась. Говорила Камеристка одними загадками. Сложно было её понять. Она вроде и отвечала на вопросы, но как будто бы и нет. Вот что значил её ответ? Нет, она не помогает северянам, а просто делает, что сказал король? Или её советы северянам должны каким-то образом помочь королю? И чего в замке все так старательно избегают прямых ответов? Язык, что ли, отсохнет?

— Его Величество ценит честность и преданность. Преданность вам будет продемонстрировать сложно, поэтому попытайтесь быть с ним честны. — Она сделала шаг в сторону Тувэ, тихо и вкрадчиво продолжила: — Ещё до собрания расскажите королю, почему вы не можете вернуться на север. Честно расскажите всё.

— Откуда ты знаешь про север? — Нер-Рорг прищурилась. Недоверчиво. И очень-очень недовольно. Что-то не так было в словах Камеристки. Как будто она каким-то образом подслушивала их разговоры. Но это было просто невозможно. Они всегда были внимательны.

— Я знаю не так много, как вам могло показаться. Если для меня нет поручений, буду вынуждена вас покинуть, — она склонила голову, сделав книксен.

— Иди, — Тувэ кивнула на дверь и отвернулась.

Когда Камеристка вышла, она незамедлительно развернула в покоях бурную деятельность. Изель и Йорун, позавтракавшие и явно повеселевшие, замерли в дверях.

— Нужно всё тут перевернуть, — пояснила Тувэ. — Ищете амулеты, артефакты, странные предметы, места, где можно спрятаться. Думаю, кто-то нас подслушивает и докладывает Камеристке. Йорун, позови колдуна.

Северянка кивнула и выскочила из покоев.

Изель и Тувэ просматривали каждую книгу, ощупывали стены, вытрушивали всё из шкафов. По приезду они уже осматривали спальню, Ир проверял её на наличие колдовства, магии, да всего, что только можно — всё было в порядке. За исключением того, что он везде чувствовал эту Камеристку. Тувэ, как и многие северяне, обладала едва заметным даром, какой-то его тенью. Что-то могла ощутить, увидеть, но не более. Она была согласна с Иром. Тоже замечала, но не могла и подавно понять, что именно видела в Камеристке.

С каждой вытащенной книгой, перевернутой полкой нервозность Тувэ нарастала. Она не знала, где прячется враг, не понимала, как он прячется. Нужно было держать всё под контролем, а как контролировать что-то эфемерное? Что-то, что только вырисовывается в голове?

Она подозревала шпиона тут, там… Даже подумала, что кто-то из её людей мог проговориться. Не намеренно. Случайно. Просто взболтнуть. А мог ли намеренно? Нет. Нет, точно не её люди.

Может, артефакт? Что-то неприметное? Или амулет, похожий на те, что носит сама Тувэ?

Злость глаза заволакивала пеленой. То, что Камеристка знала большем, чем должна была, — угроза.

Колдун даже дверь захлопнуть не успел, а Тувэ уже вцепилась в ворот его плаща.

— Ты сказал, что мы в безопасности, — прорычала. Зло. Недовольно.

— Оу, — уголки губ Ира дернулись в неловкой улыбке. Он положил свои ладони поверх её и постарался высвободиться из хватки. Тувэ сжала пальцы сильнее и потянула на себя колдуна.

— Отвечай! Ты сказал, она нам не угрожает! Ты сказал, никто не подслушивает! Но Камеристка следит! Она каким-то образом вынюхала, что не должна была!

— Спокойно, Нер-Рорг. Я отвечу. Ты только вопрос задай, — Ир натянул на лицо небрежную улыбку. Но Тувэ точно в его глазах видела беспокойство. Да только оно ни в какое сравнение не шло с тем, как волновалась она.

— Каким демоном она разузнала, почему на севере нам не рады?!

— А она знает? — Ир вскинул брови. — Тувэ, предками клянусь, нас никто не мог подслушать. Что сказала Камеристка?