Госпожа попаданка

Проснулась она вся мокрая от пота. Жар отступил, а рана в груди хоть все еще болела, но значительно меньше, без прежних мучений.

— Ну что, — Стрыга пощупала покрытый испариной лоб и довольно хмыкнула, — полегчало, я смотрю? Давай посмотрим, что у тебя.

Она наклонилась над Леной и та, сжав зубы, стоически терпела боль, пока Стрыга пыталась подцепить кончиком ножа глубоко зарывшихся червей. Наконец, знахарка, довольно хмыкнув, выковыряла извивающихся опарышей, еще толще, чем раньше.

— Славно они на тебе отъелись, — усмехнулась Стрыга, — а ты сама-то как, есть хочешь?

— Хочу! — неожиданно сказала Лена, действительно ощутив жуткий голод.

Внезапно она вспомнила, что за все время пребывания в этом жутком мире она еще ничего не ела. Стрыга, словно и не ожидала ничего другого, взяла со стола глиняную плошку, исходящую ароматным дымком. Протянула ее Лене и та с огромным аппетитомвыпила наваристый бульон с кусочками мяса.

— Умница, — с улыбкой, сказала Стрыга, — а теперь спи. На, выпей только.

Она поднесла к губам Лену еще одну плошку, на этот раз с травяным настоем, и девушка, не колеблясь, выпила и его. После этого ее сморило — почти сразу она провалилась в сон, который не смогло прервать даже то, что Стрыга вновь принялась копаться в ране, вычищая остатки гноя и поливая рану щиплющим отваром. Когда же Лена проснулась, то получила еще одну плошку бульона с размоченным в нем ломтем хлеба.

— А можно еще? — спустя время спросила Лена, протягивая пустую плошку.

С тех пор она быстро пошла на поправку. Воспаление спало, рана быстро заживала, затягиваясь розовой корочкой, жар и слабость отступили. Вскоре Лена уже сама вставала с кровати, чтобы взять кувшинчик с настоем и плошку с похлебкой. Она все еще много спала, набираясь сил, но с каждым новым пробуждением чувствовала себя все лучше.

Стрыга спала в соседней комнате, куда Лене вход был закрыт, да она особо и не стремилась. Иногда она выходила во двор, но испытующие взгляды проходивших мимо жрецов не располагали к прогулкам, поэтому девушка быстро возвращалась в избушку знахарки. Ее единственным собеседником оставалась Стрыга, от нее Лена начала понемногу узнавать об окружавшем ее мире.

— Что за здание на площади напротив храма? — однажды спросила Лена, — это какие-то местные власти?

— Так, — кивнула Стрыга, грея на жаровне серебряный горшочек с очередным зельем, — это резиденция войта Ктыревского. Ты ведь, когда тебя сюда вносили, флаги видела?

— Ну видела. А что они значат?

— Флаг с бабочками и мухами — это стяг самого Ктырева и его войта, — пояснила Стрыга, — а флаг с гарпией — это знамя великого князя Сарлонского. Сам он живет в Вилоцке, столице нашего княжества, а войт — его наместник в здешних краях.

— Ну, а третий флаг, что значит? — спросила Лена.

— А третий — знамя Империи.

По словам Стрыги, государство, в котором они находились, именовалось Тевманской Империей, состоявшей из множества королевств, княжеств, герцогств и вольных городов. Одним из них, собственно, и было княжество Сарлония — обширное, хоть и малонаселенное государство на востоке. Главным же над всеми князьями и королями был император, проживавший, по словам знахарки, далеко на западе.

— Князь над войтом, император над князем, — поясняла Стрыга, — но в нашем захолустье и войта за глаза хватает, а те, кто повыше его, сюда редко заглядывают. Так и живем — до князя далеко, до императора и того дальше, одни архонты всегда рядом.

— Архонты это кто? — спросила Лена, жадно уминая за обе щеки кусок хлеба с салом.

— Архонты — это те, кто управляют миром, — пояснила Стрыга, — у вас их зовут богами. Меньших духов множество бесчисленное, ими же правят семьдесят два архонта, а из них самых главных — Семеро. Король Вельзевул, владыка Воздуха и Востока; Король Асмодей — владыка Юга и Огня; Король Левиафан, Владыка Запада и Воды; Король Велиал — Владыка Севера и Земли; Король Астарот, Воплощение Луны; Король Плутос — Владыка Смерти и Первый среди Семерых — Император Баал, Лик Черного Солнца. Эти трое почитаются по всей Империи примерно одинаково, остальные Четверо тоже почитаются везде, но по-разному. Сарлония дальше всего на восток и здесь больше почитается Вельзевул, а, например, в Гроскании наибольший почет у Асмодея.

— Так вот что означает ваш флаг! — воскликнула Лена, — все это знаки Семерых.

— Соображаешь, — довольно кивнула Стрыга и тут же спохватилась, — да как же вы в Росковии ничего этого не знаете? Вы ведь тоже архонтов почитаете, пусть и именуете по- иному. И купцы наши нет-нет, да шастают через Топь, и жрецы с ними тоже.

И тут Лена решилась.

— Я не из Росковии, — сказала она, глядя в глаза знахарки, — то есть, похоже, оттуда, но…

И она рассказала Стрыге все. Знахарка внимательно слушала сумбурный, сбивчивый рассказ Лены и по ее непроницаемому лицу никак нельзя было понять, что она думает обо всем сказанном.

— Протяни руку, — вдруг сказала она.

Лена, недоумевая, исполнила этот приказ и возмущенно вскрикнула, когда Стрыга полоснула ее ножом по пальцу.

— Подожди здесь, — сказала она и вышла в соседнюю комнату, унося окровавленный нож.

Вскоре Лена услышала заунывные песнопения, почувствовала некий едкий запах и увидела ползущие из комнаты завитки желтого дыма.

— Ты не врешь, — вернувшись, сказала Стрыга, — не понимаю и половины того, что ты говоришь, но вижу, что не врешь. А еще вижу, что в Топь тебе возвращаться не нужно — только сгинешь понапрасну. Ищи тех, кто сможет разобраться во всем этом лучше меня: в видении мне открылось, что такие есть там, куда Марко повезет тебя продавать.

— Мне помогут? — недоверчиво спросила Лена, — там, где торгуют рабами?

— Да, — кивнула знахарка, — вот только кто и как — не могу сказать. Ты должна сама понять это. Хочешь верь, хочешь нет, но это для тебя единственный выход — в Топи пропадешь, заблудишься, снова заразу какую подхватишь, если только тебя раньше кто-нибудь не сожрет. Ты Топь краешком задела, а она знаешь какая огромная?

Лена недоверчиво покачала головой, с подозрением смотря на Стрыгу — не пытается ли она ее обмануть, заставить смириться с участью быть проданной на рынке, как скотина? Но тут же она подумала, что знахарке нет смысла врать — ведь Лена все равно не сможет отсюда удрать, да и куда — в болото? Поэтому она просто молча кивнула.

И все же выбор у нее появился. Когда она лежала, расслабленная после очередного напитка, в дверях появилась Стрыга, со странным выражением на лице.

— К тебе тут гость, — сказала знахарка, пропуская в комнату светловолосого парня. Глаза Лены полезли на лоб, когда она узнала одного из молодых спутников Марко.

— Ты меня узнаешь, — спросил он, — я Звенко…я тебя тогда.

— Я помню, — усмехнулась Лена, — что пришел? Понравилось?

Она отбросила шкуру, открыв обнаженные бедра и светлый треугольник между ними. Лицо парня залило густой краской и Лена поняла, что угодила в точку.

— Я тут лишняя, похоже, — хмыкнула Стрыга, — схожу к Вийлоку, он как раз звал.

— Ну так что? — развязно спросила Лена, когда за Стрыгой закрылась дверь, — еще захотелось? Нет? А что пришел тогда?

— Марко Басарвак сказал, что завтра придет за тобой, — выдавил, наконец, красный как рак парень, — чтобы везти на продажу.

— Так это я знаю, — пожала плечами Лена, стараясь не выдать, как ее саму тревожит приближение этого дня, — тебя-то это каким боком?

— Давай сбежим! — наконец решился Звенко, — вот прямо сегодня. Я Топь знаю, не раз туда ходил… Правда, недалеко, но все равно. Сбежим вместе, перейдем в Росковию, будем жить там… Вместе.

Первым побуждением Лены было рассмеяться, но потом в ней внезапно вспыхнула надежда — а что если и вправду? Ни в какую Росковию, конечно, она не побежит, но ведь можно найти тот самый курган. Он приметный с этим кругом камней — вдруг удастся перенестись обратно, к Щучьим Зубам? И весь этот кошмар кончится. А паренька можно взять с собой: судя по тому, как он смотрел на Лену, через пару недель обработки его можно будет на цепь сажать, вместо собачки.