Великий поход

Счастливые клиенты, нагрузившись охапками полученного угощения и обмениваясь довольными скрипами, потянулись к лесу. Предводитель лесной нечисти некоторое время смотрел на меня, а потом выдал длинную фразу на своём языке. Тихо сидевший у меня на загривке Куст тут же встрепенулся и быстро слез на землю.

Великан положил рядом с моим фамильяром руку и я увидел, как от неё разошлись несколько корешков. Секунду спустя, рядом с Кустом вылез из почвы свежий побег и мой спутник обзавёлся собственным оружием. Копьем. Именно так выглядел быстро окрепший прутик в руках маленького лешего.

Фамильяр что-то восхищенно проскрипел и его сородич ушёл догонять остальных леших. Лес негромко шелестел ветками. Воняло гарью. Утренний ветер приносил со стороны поля запах травы и множеста лошадей. На меня навалилась такая безумная усталость, что я не удержался на ногах и сел на землю прямо там, где стоял.

И правильно сделал. Потому что следом на меня обрушилась лавина системных оповещений и я вообще перестал видеть что-либо вокруг. И даже слышал неважно. Но это, в основном, из-за гула приближающейся конницы в голове.

Гул… Конница…

— Прохор, — убирая в сторону всю массу архиважных сообщений от местной божественной системы, хрипло позвал я. Чтобы очистить поле зрения, пришлось помогать себе рукой. Настырные сообщения отказывались исчезать и требовали немедленного изучения, — У тебя меч далеко?

— Под рукой, княжич, — тут же отозвался воевода, — Как и всегда.

— Возьми его, пожалуйста, и убей всех, кто к нам едет, — попросил я, — Это невыносимо! Если они откажутся умирать, то зови меня. Что-нибудь придумаем.

— Так это… Алексей… — растерянно пробормотал богатырь. Прохор метнулся глазами мне за спину, откуда приближался топот. Потянул из ножен меч, потом вернул его обратно, — Марья же это… С поляницами и конями нашими. Пошто их-то?

— Тогда ладно, — глаза уже почти закрылись и открывать их отчаянно не хотелось. Я понимал, что сейчас опять придётся что-то делать и куда-то идти. А мне бы полежать. Часов десять-двенадцать, — Тогда пусть живут. Добычу прибери только, чтобы глаза девицам не мозолила.

Рядом послышался шорох сорвавшихся с места гридней. Парни быстро упаковали кучку выменянных у лесных аборигенов ценностей в пару холщевых мешков. С ними можно будет разобраться позже.

Я сидел посреди сгоревшей деревни в позе буддийского мыслителя, а вокруг суетились дружинники. Наверное, можно было подумать, что я медитирую после невероятной победы прямо на поле боя. По факту я тихонько дремал, пока мои подчинённые носились вокруг и умиротворяюще позвякивали доспехами.

Топот замер в паре десятков метров от меня. С такого расстояния Поляницы легко могли превратить меня в ежа или что-то похуже, если в дело вступит магия. Однако, я уже не особенно опасался нападения со стороны дев битвы.

Во-первых, я уже немного их знал. Девицы были вспыльчивыми и агрессивными к чужакам, но безумной жажды крови и убийства ради убийства за ними замечено не было. Просто странный народ со своими традициями и заморочками.

Во-вторых, после сегодняшней ночи что-то серьёзно поменялось в отношении Марьи ко мне. Хотелось бы, чтобы эта фраза была из исторического любовного романа, но это было далеко не так. Эта ночь показала предводительнице амазонок, что я не просто могу говорить с ней на равных, но даже и наорать при случае, если мне что-то не понравится.

Ну и в-третьих, девицы все ещё оставались в моем отряде. Номинально, но правила местной системы были одинаковы для всех. Я вполне мог им приказать сложить оружие и просто перерезать всех. Как они на это отреагируют я не знал. Да и не планировал узнавать, если честно. Не для того я столько мучался, когда откачивал Марью из её смертельного транса.

— Он жив? — негромко спросила главная поляница.

— Был жив только что, — неуверенно ответил Никита, — Но с нашим княжичем никогда нельзя уверенным быть наверняка. Завсегда удивить может. Сейчас жив, потом мёртв, потом опять жив…

Интересно… А вчера десятник разговаривать с девами, без моего и Марьи разрешения, себе не позволял. Может к членам одного отряда это не относится?

— Это я уже поняла, — хмуро ответила главная поляница.

Мысли текли вялые и отстраненные. Я слышал, как девушка спрыгнула со своего коня. Слышал, как чужие сапоги скрипели по мелким камешкам. Как звенела артефактная броня на Марье. Понимал, что она идёт ко мне, но веки были настолько тяжёлыми, что у меня не хватало сил их поднять.

Воительница остановилась в метре от меня и замерла в нерешительности. Это было настолько странно и настолько не вязалось с её привычной манерой общения, что я почти вынырнул из охватившей меня мутной хмари.

Рывок сломал сонную апатию. Что-то недовольно проскрипел Куст. Рядом качнулся воздух, словно что-то двигалось к моему лицу. По телу пробежала волна адреналина и я резко распахнул глаза.

Марья ойкнула от неожиданности, звякнула доспехами и отдернула протянутую к моему лицу руку. А потом слегка покраснела, будто смутившись своей реакции или чего-то ещё.

— Что ты хотела? — почти нормальным голосом спросил я.

— Коней ваших привели, Алексей, — явно не это собираясь сказать изначально, произнесла Марья, — В порядке все. Обихожены, накормлены и в путь готовы хоть сейчас.

— Спасибо, — улыбнулся я, — Мы как раз собирались уходить.

Я привычно открыл интерфейс, нашёл вкладку своего отряда и исключил из него всех поляниц.

Мир вокруг внезапно расцвел яркими красками. Стало легче дышать и я чуть не взлетел над землёй от охватившего меня облегчения. Да я словно Эверест на себе всё это время тащил. Как же хорошо!

— Спасибо, — окончательно растерявшись от появившейся на моем лице блаженной улыбки, пробормотала главная амазонка, — Я не ожидала, что ты поступишь…так…

— Как так? — весело спросил я и легко поднялся на ноги. Мне показалось, что я даже услышал, как с хрустом возвращаются на место позвонки после непосильной нагрузки. Это было так прекрасно, что мне хотелось скакать и орать дурным голосом похабные песни.

— Без виры, — неуверенно ответила девушка. Она явно не понимала что со мной происходит и опасалась самых неожиданных последствий, — Без договора или других требований. Поляницы никогда и никому не служили. Таков завет. Многие из нас считают, что такое бесчестие невозможно смыть даже кровью.

— Но ты согласилась, — пожал плечами я, — И не прогадала. Теперь можешь спокойно возвращаться в свои поля. Обещаю, о том, что вы несколько часов пробыли в моей дружине, никто не узнает. К тому же, вы не особенно-то и участвовали в битве.

Последнее моё заявление заставило Марью слегка поморщиться. Я говорил чистую правду и, как это часто бывает, она была неприятнее любой лжи. Могучие девы битвы отстиделись за оградой и это был ещё один момент, который, судя по реакции, сильно беспокоил их предводительницу.

— Мне дороги жизни моих сестёр, — хмуро ответила главная амазонка, — Я не могла ими рисковать, чтобы…

— Защитить свою землю? — закончил за воительницу я. Саркастическая улыбка так и лезла наружу. Я понимал, что это давал о себе знать пережитый стресс, но остановить себя было очень сложно, — Уничтожить гнездо появившейся у вас дома нечисти? Не волнуйся, Марья! Для таких дел всегда можно найти посторонних людей. Мне вот, например, жизни моих парней вообще безразличны. И своя тоже. Мы только и думаем как бы где нарваться на дерьмо пазобористей, чтобы наверняка сложить буйны головы под каким-нибудь кустом.

Если начинал я свою фразу довольно бодро, то под конец слова падали, как огромные глыбы. Тяжёлые и угловатые. Под их грузом Марья даже слегка поникла. Но ненадолго. Девушка вскинула голову и гордо посмотрела на меня.

— Ты мог отправить нас в бой, княжич, — бросила поляница, — Я сама передала тебе право командования. Добровольно и без принуждения. И не нужно теперь попрекать меня трусостью. Мы выполняли твой приказ. А могли вступить в бой, чтобы…