Страница 36 из 42
В этот момент все резко стихло: сердце больше не билось, вдохнуть я больше не могла. Даже стон с губ сорваться не успел. Перед глазами поплыло из-за невыносимой боли, словно бы все мои разрушительные эмоции сосредоточились в груди и разом вырвались наружу.
Я успела увидеть только крупную ладонь в золотом свечении с бронзовым оттенком кожи, пронзающую меня со спины, и узнать ее как ту, что после вернула меня к жизни. Я успела почувствовать запах собственной крови и услышать над ухом нежные, скорбящие слова:
– Я должен был сделать это, чтобы ты не досталась ему.
Я моргнула. Передо мной снова стоял Солар.
Голова моя была тяжелой. Мне нужно было время, чтобы разобраться со своими мыслями. Я осмотрела левую руку Солара. Она все еще была в доспехе, и сжимала что-то в кулаке. Тогда я снова посмотрела в Его глаза. Они ничего не выражали. Практически, как и Его голос, пронесшийся сквозь века. Тогда я ощутила страх. Это путало меня. Он спас меня от чего-то, подарив смерть…
Одно я поняла точно. Забытые воспоминания скрывали путь к обретению настоящей силы, к которой сейчас я шла, словно человеческий детеныш в темноте, практически на ощупь! Но путь был верным, я чувствовала это, словно узнавала дорогу. Странно…
– Когда я узнаю больше? – тихо спросила я.
– Когда станешь сильнее, – ответил Солар.
– Сильнее кого?
– Ты предпочла не помнить этого.
– Обещаешь, что, когда придет время, я вспомню все?
– Ты сама себе пообещала это.
– Мы… будем встречаться также?
– Кто знает… – протянул Солар, не убирая руку с моей головы.
– Тогда как так получилось, что мы беседуем сейчас друг с другом вот так? Я же не нахожусь опять при смерти…
– Это слегка иной, но снова крайний случай.
Я во все глаза смотрела на Солара, не зная, что сказать. Он сейчас едва ли не открыто говорил о том, что ради меня уже не раз вмешался туда, куда было нельзя. Наверняка, Ему это было нужно! Ну не бывает ведь иначе, не так ли?..
Пока я думала, Солар погладил меня по лицу, убирая руку с моей головы, и поднес ко мне ту, в которой что-то держал. На ладони у Него лежало и переливалось алым небольшое колечко из мягких, перекрученных, серых перышков с золотым опылением на конце каждого. Увенчано кольцо было миниатюрной копией настоящего сердца.
Мое собственное пару раз стукнулось о ребра.
– Это поцелуй сквозь века, – тихо сказал Он, словно не привык говорить что-то ласковое. – Можешь оставить его себе, а можешь кому-то отдать.
За всю мою жизнь это был третий вещевой подарок, который я помнила. Я аккуратно взяла кольцо, повертела, рассматривая и восторгаясь ювелирной работой, а затем сжала в кулаке и прижала к голой груди, чтобы ощутить его тепло, после чего с улыбкой посмотрела на Солара.
– Спасибо, – я была тронута, голос предательски дрогнул. Мои мысли обернулись белыми перьями и рассыпались, сразу показывая совершенно иной образ. Но он тоже был теплым. – Насколько я могу рассчитывать на тебя впредь?
– Хоть я и часто наблюдаю за тобой, я всего лишь направляю, – ответил Солар. – Не забудь мою просьбу. Присмотри за тем человеком. И будь осторожна.
Я хотела насладиться моментом странной близости, сполна ощутить возникшую неловкость, возможно, даже обнять Солара. Я хотела спросить много чего еще. Но я не успела. У меня не получилось ни двинуться, ни издать даже звука, как бы я ни желала. Тряхнуло, и Солар стал резко отдаляться от меня. Я потянула к Нему руку, попыталась сопротивляться той тьме, что снова стала окутывать меня, лишая Его света и тепла. А Он молчал и наблюдал, лишь белые лепестки акации полетели вслед за мной. Один щекотливо коснулся щеки. Совсем скоро я осталась совершенно одна в темноте, наедине со своими мыслями и страхом того, что когда я проснусь, – а я обязательно проснусь! – то ничего и никого не вспомню.
***
Прежде, чем я окончательно пришла в себя, я ощутила холод. Он в моей жизни еще никогда не сулил ничего хорошего, поэтому я приказала себе быстрее продрать глаза. Зрение ответило мне не сразу, но даже до этого получилось понять, что я двигаюсь. Ощущение походило на то, которое я испытывала во время транса, когда добиралась до Будгарда на караване. Значит, сейчас меня тоже куда-то везли. Чуть позже догадку подтвердил добравшийся до сознания топот копыт и запах сена.
Я попыталась сесть. Как только это получилось, холод немного отступил. Затем я проморгалась и увидела, что сижу в двухосной повозке на подстилке из сена, а холодными были прутья клетки, в которой я находилась.
Первым делом я машинально оглядела себя. Веревок и кандалов не было, – уже плюс. Но были синяки. Их на себе я не помнила давно; пока оглядывала и трогала, с ужасом поняла, что у меня больше не было кольца! Моего магического кольца, прямиком из Дома! Лишь потом я заметила отсутствие перчаток, доспеха лесных эльфов и уютного плаща. Голову тоже больше ничего не стягивало. Хорошо, что хоть сапоги оставили!.. А еще что-то явственно ощущалось за пазухой. Незамедлительно проверив это, я с облегчением отметила, что дневник с рисунками остался со мной.
Тошнило. Тело ныло, словно меня били. Яда внутри не чувствовалось, выходит, Солар не солгал, называя его «зельем, отключающим биологическую оболочку». Может, не лгал он и в остальном.
Стараясь отвлечься от неприятных ощущений, я осмотрелась в первую очередь для того, чтобы найти дорогие мне вещи. Я не хотела верить в то, что я могла потерять что-то. Однако в поле зрения ничего такого не попалось. Зато я увидела Гула и Гулльвейг. Первый сидел по одну со мной сторону, просто в противоположном углу клетки, и дремал. А вторая – наискосок и, кажется, как раз приходила в себя. Поняв, что Гулльвейг испытывала те же ощущения, что и я, когда просыпалась, я захотела успокоить ее. Для этого я переползла поближе, – да и от Гула хотелось отсесть, – улыбнулась, хотя понимала, что Гулльвейг вряд ли увидит мое лицо первые минуты и сказала бодро:
– Доброе утро! – после чего осмотрелась снова.
Ясный солнечный день. Утро. Нас везли по какой-то неровной, каменистой местности, практически полностью лишенной деревьев. Запряженная саврасая лошадь, кучер. Один крупный всадник на кауром коне, по всей видимости, сопровождающий; растрепанный человеческий мужчина в плаще с мечом за поясом и кулоном в виде клыка на шее, – справа от повозки, если смотреть в сторону движения. Я аккуратно поднялась на ноги. Впереди, между лошадиными ушами различалась еще одна двухосная повозка с такой же клеткой, но без сопровождения. В ней находился Сфинкс.
Прежде, чем я поняла, в сознании ли он, меня отвлекла возня за спиной. Гулльвейг села на колени и принялась ощупывать себя. Вид ее был обеспокоенным, когда она не нашла чего-то на своей груди, – то, к чему часто прикасалась через ткань. Попытавшись поддержать ее, я продемонстрировала собственные руки и, не теряя веселого тона, сказала:
– У меня тоже ничего нет.
А после осеклась. Сопровождающий всадник даже ухом не повел. Тогда мне пришла в голову одна мысль. Я отошла к противоположной от него стороне клетки и тихо прошептала просьбу. На мой зов откликнулся пролетавший мимо ворон. Он сел на вытянутую мной руку, и я попросила его посчитать, сколько всего врагов окружало меня сейчас. Он улетел, и я снова повернулась к Гулльвейг, думая о том, что два кучера и один всадник – как-то мало для каравана с «живой» добычей.
Гулльвейг, тем временем, вынула из-за пазухи небольшую книжку, как оказалось после – молитвослов. Выходит, не мне одной оставили «сувенир». К тому же, у нее тоже не было ни доспеха, ни плаща, ни походной сумки. Как, собственно, нигде в повозке наших вещей не наблюдалось. Осознавать это было прискорбно.
Заметив, наконец, на себе мой взгляд, Гулльвейг оглядела меня с ног до головы. Даже не умея читать мысли, я поняла, для чего это было. Поняв, что я цела, она обратилась к Гулу. А я заметила на ее правом запястье красную ленту. Раньше ее не было.