Страница 27 из 42
Я задумалась, коснувшись груди, где ранним утром странно ныл шрам. Почему многие боялись смерти? Это ведь раз – и все. А дальше… а что дальше? Может, неизвестность всех и пугала?
Жизнь – довольно ценный ресурс широкого применения. Ее составляющие – все тело, его отдельные части, душа или та же кровь, – топливо для разных, в том числе и запретных заклинаний. Мысль за мыслью в моей голове появились всякие домыслы относительно книги того культа змеепоклонников, находящейся где-то на границе между Сиакурией и Бедфордией. Если верить словам Газела, члены культа промышляли жертвоприношением. Это слегка касалось некромантии, но могло ли быть частью чего-то еще?.. И неужели сегодня все-таки казнят кого-то из-за этого?
«Некромантия, похищенный в рабство друг Гулльвейг, «эксперимент» над Сфинксом, где замешены рабы, магическая руда, усиливающая магию и добываемая самыми разными путями и моя книга, – в голове в единую картину неохотно складывались крупицы информации. – Я что-то определенно упускаю!»
В мыслительном порыве я до боли закусила губу и тем самым вернула себя в реальность. Все еще идя за Сфинксом, я заметила знакомые улицы рабочего района города.
– Мы не купили тебе плащ, – подала тихий голос я. – И новый доспех.
– Поэтому мы здесь, – отозвался Сфинкс. – Обычно в рабочих районах живут и работают кузнецы. С плащом я что-нибудь придумаю.
– А Гулльвейг? Мы теперь без нее? – спросила я, достав из сумки дневник и сделав пару заметок в нем относительно устройства городов.
– Проверим у дома Газела после, – рассудил Сфинкс. – Думаю, в такую рань он еще спит, и ее к нему не пустили. Будем искать Гула вместе. Нам все-таки всем нужно в Бедфордию.
До этого момента я сомневалась в том, что Сфинкс действительно собирался держать свое обещание с учетом всех тех выходок, что он совершал. Но последние его слова успокоили. Даже если он все еще подозревал меня в причастности к «Клыку», – мне это уже было неважно.
Кое-что вспомнив, я спросила:
– На каком языке ты говорил с теми людьми, которые вымогали деньги у торговца?
– М-м-м, на общем, – удивился вопросу Сфинкс.
– Он звучал странно, словно какой-то диалект.
– Ах, это! – Сфинкс весело усмехнулся. – Не стоит забивать этим свою светлую эльфийскую головку.
– Почему? – искренне не поняла я. – Вдруг мне когда-нибудь потребуется расшифровать какие-то тайные руны, а я не смогу этого сделать, не зная такую разновидность общего языка.
Сфинкс остановился и посмеялся в голос.
– Поверь мне, этот язык рунами никуда не ляжет, – переминая слова со смехом, он посмотрел на меня. – Это как если говорить вежливо при дворе какого-нибудь графа или короля в подворотне трущоб.
Объяснение было предельно ясным, – все-таки диалект. Я улыбнулась, убрала дневник и с гордостью сказала:
– Ладно, хоть один эльф в твоей жизни сказал что-то веселое!
– Тут не поспоришь, – кивнул Сфинкс с улыбкой.
Мне нравилось наблюдать за тем, как общался этот человек: как ловко он находил разные пути к разным существам. Это было похоже на выслеживание добычи в лесу. Если хищник охотился за зайцем, он делал это не так, как когда охотился на оленя. Только в случае общения трофей – не пища, а информация, услуга, знание, словом, любая выгода. Иногда она может быть взаимной. Иногда – нет. Очень хотелось научиться этой технике, – общению, которое казалось мне куда более сложным, чем собирательство, которым я занималась в лесу. Хотелось применить те знания, которые я уже пронаблюдала.
Спустя несколько минут я уже пытливо оглядывала низенькое каменное строение, примыкающее к кривому двухъярусному домику с покрытой тонкими бревнышками крышей, к которому меня привел Сфинкс. И как у него только получалось ориентироваться в незнакомом месте?.. Из полукруглых окон каменной пристройки я видела отблески пламени и чувствовала жар и запах металла. Но подойти ближе возможности не было: Сфинкс остановился у заваленных колющим и режущим оружием ящиков, бочек и лавок и принялся о чем-то весело переговариваться с безволосым дварфом, чья голова целиком была выпачкана копотью. Я не сразу стала вслушиваться в их разговор. Куда более интересным для меня было осмотреть навес перед пристройкой, под которым висели самые разные доспехи: и стеганные, и кольчужные, и даже чешуйчатые и кожаные. Кое-где висели лишь металлические пластины для защиты отдельных участков тела.
Когда я отвлеклась от созерцания необычной лавки, где товар делался прямо за стеной, то услышала только, что Сфинкс уже договорился вернуться за заказанной броней через два часа. Судя по солнцу, сейчас шел десятый час. Это получается, нам не удастся убраться из города до казни.
Дом Газела находился недалеко от кузницы, в которой Сфинкс заказал себе новый кольчужный доспех. А мне нужно было к выходу из района, чтобы продать Золотару магический камень с гончей, используя то, что я усвоила, наблюдая за Сфинксом.
К Золотару в одиночку Сфинкс меня не пустил. Я спорить не стала, мне наоборот это было в радость. Сам он, наверное, решил не упускать возможность наладить еще одну выгодную связь. Хоть я и сомневалась в том, что он был сведущ в алхимических делах, спрашивать я не стала. Во всяком случае, озвученной причиной сопроводить меня стало беспокойство о том, что я потеряюсь. Это было… мило.
Золотара на месте не оказалось. Вместо него за прилавком стоял неопрятный на вид высокий орк с тоненькой косичкой на самой макушке выбритой головы. Он представился Гришнахом, – верной правой рукой Золотара, – был неприлично весел и на вид глуп. Удача оказалась на моей стороне! Я напустила на себя уверенный вид, показала товар, не доставая из сумки, и представилась постоянной покупательницей, которой нужен только Золотар, потому что лишь он мог понять меня и оценить мое предложение по достоинству. Это ожидаемо задело гордость Гришнаха и он слету предложил мне цену уже выше той, что я ожидала получить. Проблема заключалась в том, что я понятия не имела, сколько все это вообще стоило. Но я не могла ударить в грязь лицом перед привычно осмотрительным в таких местах Сфинксом, который наблюдал за мной издалека. Поэтому я скривилась и убрала товар в сумку, со словами, что зайду позже, когда появится действительно знающее существо. Чтобы не повторяться, я достала свой набросок гончей и протянула Гришнаху со словами:
– Передай это Золотару, чтобы он знал, за упущение какой добычи лишать тебя кровных.
После этих слов цена взлетела вдвое. А сам Гришнах стал выглядеть беспокойно. Видимо, это было для него пределом, тогда я сжалилась и согласилась.
Выторговав для себя целых шестьдесят золотых монет, я не сразу смогла унять дрожь своего тела. И не упала я от обилия общения наедине с незнакомым существом в пучине торга, который казался неприятным обманом, лишь из-за упрямства. Пожалуй, повторять такое я бы не стала.
– У меня получилось! Получилось! – радовалась я, прыгая вокруг Сфинкса по дороге к дому Газела. Теперь у меня было больше ста лично заработанных золотых и информация. – Ты видел? Ведь видел? Я прямо как ты!
– Тише-тише, – остепенял меня Сфинкс.
Когда в поле зрения показался дом, к которому мы подходили с уже привычной стороны, в его дверях как раз нарисовалась фигура, в которой мы оба сразу узнали чем-то недовольную Гулльвейг.
– Опять вы? – фыркнула она, когда мы подошли. Мы синхронно кивнули ей, тогда она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, успокаиваясь. – Газел еще не проснулся, так что придется самим искать Гула. Он как раз в городе. Я сумела выбить адрес его дома. Если он там не окажется, наведаемся в «Голый Единорог».
С этими словами Гулльвейг уверенно куда-то зашагала. Мы переглянулись и пошли следом. Оказалось, что дом Гула тоже находился в рабочем районе и ничем не выделялся из десятков других, – разве что табличкой, которая была кем-то исцарапана.
– Вот же! – яростно топнула Гулльвейг, продолжая стучать в дверь.
Ей уже пять минут никто не открывал, но она не отчаивалась.