Страница 5 из 146
На вид он остался таким же — крепким, надежным, большим, похожим на крепость посреди осадившего его Леса. Ров уже изрядно осыпался, острые колья во множестве подгнили и упали на землю, но сам дом стоял прочно и уверенно.
Опускной механизм заржавел, и девочке пришлось изрядно повозиться, прежде чем мост опустился на землю. Эта заминка ничуть не испортила её радостного настроения. К дому Аури шла с улыбкой и блестящими от слёз глазами.
Каждый шаг будил в ней новые воспоминания. Двор, по которому она ползала. Загоны, где они держали скот — до того, как к ним забрела стрыга. Скалистый склон, в котором выбиты три могилы. Стена с желтыми отметинами, за которые отец выслушал гневную проповедь. Подойдя к дому, Аури провела рукой по двери — надежная, добротная дверь, которая однажды защитила их от ярости чудовища. Сейчас она была заколочена, но открыть её не составляло труда.
Но прежде чем войти в дом, Айрин обошла его и ступила на заросший травой и деревьями уступ, с которого однажды ей открылся целый мир.
Перед ней раскинулся Лес. Теперь, спустя время, проведенное в городах, среди людей, девочка знала, что есть и другая жизнь, но оказавшись в этом месте, все прожитые годы куда-то отступили.
Удивительное чувство нахлынуло на неё. Она стояла на краю, смотрела на Лес, и ей казалось, что всё, произошедшее за последние шесть лет — сон. Лес так долго был её единственным миром, что с легкостью вытеснил все прежние воспоминания. Полный чудовищ, кошмаров, страхов, он стал окружающим миром для неё. Особым миром, где не было места тревогам и суете людей.
— Убейте их — приказывала женщина в «кровавой» броне, указывая железной рукой на израненных солдат. А тут продолжали шуметь деревья.
— Приговариваю советников к смерти — говорил король в окружении многотысячной толпы, и четверых сжавшихся от страха людей волокли на виселицу. А тут лишь ветер завывал в листве.
— Мы должны продержаться — объяснял капитан, глядя на десятки черных фигур, бегущих к королевскому дворцу, и солдаты занимали позиции, готовясь к бою. А здесь царила тишина.
Айрин почувствовала, как дрожь пробирает её тело. Её решимость служить стражем и оправдать доверие короля начала угасать. Здесь было её настоящее место. Здесь она провела самые первые годы жизни. Самые спокойные. Самые счастливые. Здесь были живы её родители. Аури опустилась на землю, и отдалась воспоминаниям.
Спустя время — минуты или часы? — девочка встала и зашагала к загонам и дальше, по каменному склону, туда, где покоились её братья.
Смерть родителей для Аури была событием почти выдуманным. Она не видела ни гибели отца, ни его могилу. Смерть матери она помнила лишь вспышкой боли и черной тоски, одиночества и страха. Позже они оба ожили в её мечтах, и хотя Аури прекрасно понимала разницу между мечтами и реальностью, смерть родителей стала для неё лишь историей. Рассказами от других людей. Простыми словами. И уж точно кусок земли на кладбище, с которого барон забрал девочку, не вязался у неё с памятью о Линарии. За прошедшие годы она ни разу не посетила его, а проходя мимо, не испытывала никаких чувств.
Другое дело — могилы братьев. Всё своё детство она знала — они похоронены здесь. Три деревянных резных столба возле камней прочно вязались с местом их пребывания. Она не заговаривала с родителями о братьях, видя, как тяжело они переживают смерть своих детей. Но сама иногда представляла их — в образе трёх мальчишек лет пяти — семи. Один из братьев, самый сильный и высокий, был спокойным, рассудительным, всегда вставал на защиту слабых. Второй, его ровесник, был гордым и оттого немного надменным, но стоило узнать его поближе — и он превращался в верного друга. Третий, самый младший, был любопытный непоседливый проказник, всегда готовый устроить перерыв на обед. Сейчас, стоя над могилами, Аури увидел их всех будто бы со стороны — и себя радом с ними. Они могли бы расти все вместе — если бы не Лес. Айрин помолилась о душе каждого из них, прежде чем спустилась обратно.
Наконец пришла очередь и для визита в дом. Сковырнув доски, Айрин вошла внутрь, чувствуя, как вновь заколотилось её сердце.
Внутри всё было так, как они и оставили. Кровать, стол, стулья, кухня у стены, потухшая и остывшая печь. И — удивительное дело — никакой затхлости или гнили в воздухе. Лишь немного древесного запаха и стылый морозный воздух снаружи. В дальнем углу лежала темная бесформенная груда — это отец, собрав всё имеющееся оружие и инструмент, уложил его и накрыл покрывалом. Аури прошлась вдоль стен, распахивая ставни и впуская внутрь как можно больше солнца. И когда она обернулась, то в лучах света увидела три небольших силуэта, лежащих на кровати. Три игрушки. Три самых верных спутников из детства. Несколько секунд она стояла и смотрела на них, чувствуя, как из глаз текут слёзы. Девочка присела рядом, осторожно беря в руки каждого. Ускользающие, обрывочные воспоминания нахлынули на неё. Что-то кольнуло в груди — какое-то неясное, смутное озарение. Рыцарь Фуф, сир Римус и Баал. Рыцарь — сильный, высокий и всегда готовый стать на защиту. Сир Римус — гордый, важный, но всё равно замечательный. Баал — неуклюжий, но добрый и любопытный. Три игрушки. Три спутника. Три брата.
Осторожно собрав их вместе, Айрин вернулась на холм, и посадила игрушки на камни под столбами — по одной на каждый. Так было правильно. Так было нужно.
Фуф и рыцарь стали по бокам, а Баал занял центральное место. Айрин не помнила, называли ли родители братьев по имени, да это и не имело значения. Спроси кто-нибудь девочку о смысле её действий, она не смогла бы ответить. Она делала то, что казалось ей верным, а отчего и почему — это неважно.
Вернувшись, Айрин вооружилась топором и нарубила дров, затем принесла воды в дом, и лишь затем девочка отправилась к тайнику.
Солнце уже клонилось к вершинам деревьев, когда Айрин достигла Змеевых Пастей. У неё не было ни подходящего снаряжения, ни подходящей одежды — но идти было недалеко, хватило и факела Извилистый проход меж наросших и вырастающих каменных столбов, поворот — и вот он, нужный камень, почти не отличающийся от остальных. Встав на колени, девочка свернула его, как учил отец. Там, в земле, как и шесть лет назад, сверкали золотые монеты. Она сгребла их все, сложила в карман, еще раз проверила, не забыла ли одной, не упустила ли — и поспешила на воздух. Лишь выйдя на свет, она достала монеты и посчитала их.
Сорок шесть. Там было сорок шесть золотых монет — огромные деньги для человека третьей ступени, но всё ещё недостаточные, чтобы обеспечить спокойное будущее ему и его семье.
Вернувшись в дом, Айрин разожгла огонь в печи, поужинала взятой с фермы едой, и, усевшись в кресло, вновь погрузилась в воспоминания. В какой-то момент она вспомнила про отцовский сундук и с трудом вытащила его из-под кровати. Раскрыв его, она прикусила губу, чтобы не расплакаться. В сундуке хранилось множество инструментов и вещей из прошлого, но больше всего девушку поразили те, что лежали на самом верху — её старая медицинская сумка, её первые дротики и сломанное копьё. Аури, чувствуя, как колотится у неё сердце, резко захлопнула крышку и задвинула сундук, боясь, что не вынесет переживаний. После чего погасила огонь и, расстелив плащ на деревянной кровати, уснула.
Каждую ночь девочка, заснув, видела один и тот же сон. Она стояла в темноте, возле человека в окровавленных одеждах. Сгорбленный, жалкий, он сидел на земле, тихонько раскачиваясь и жалобно причитая. Стоило Айрин шевельнуться, как человек, плача и с трудом перебирая руками по земле, поворачивался к ней. Он поднимал своё залитое кровью и слезами лицо, и Аури узнавала его, хотя и видела прежде всего мгновение. Бандит Ерозы из ночной битвы. Айрин проткнула ему поясницу, когда он готовился убить солдата, и побежала дальше, даже не увидев его смерть. А теперь он, с гримасой боли и отчаяния, снова и снова являлся ей, умоляя о помощи.
— Мне больно! — со слезами на глазах говорил он девочке, прижимая руки к ране, и Аури с ужасом смотрела, как кровь течет у него между пальцев.