Опер, задержи меня

Огнев открывает какую-то черную папку, и подталкивает ее ко мне.

– Посмотри сюда.

– Что это?

Боюсь прикоснуться к этой папке. Мало ли, потом еще пальчики снимут.

– Одно дело. В городе серийный маньяк объявился. Детей убивает.

Он говорит это очень серьезно, немного хриплым голосом.

Осторожно тянусь к папке, и открываю ее. На куче бумаг сверху лежат фотографии. Девочка светловолосая с голубыми глазами. Очень юная, красивая. На следующем фото та же девочка, только теперь с застывшим взглядом, синими губами, и синяками на шее.

– Это кто?

– Жертва номер один.

Откладываю эти фото, и смотрю другие. Еще одна девочка такого же возраста примерно, но темненькая. На последнем фото она лежит где-то в траве. И я не вижу жизни в ее глазах. Совсем.

– А это…жертва номер два?

– Да.

Убираю эти фотки от себя подальше. Не по себе становится от них. Жуткие просто.

– Он их убил да, этих девочек? Вот, урод!

– Да. Обеих за последний месяц в одном, и том же районе. Он не оставляет следов, поэтому мы будем ловить этого маньяка на живца.

Сглатываю. Что-то у меня дурное предчувствие.

– Ну, окей. Так, а я то тут причем?

Мужчина расцепляет свои огромные руки, и вперяет на меня прямой взгляд.

– Ты будешь в роли живца, Василиса.

Глава 8

– Чего?! Вы че тут, обкурились совсем?

Вскакиваю со стула, но командный голос тут же заставляет замереть на месте.

– Сидеть! Сядь на место, и послушай меня.

Оборачиваюсь, и смотрю на Огнева. Что-то не похоже, чтобы он обкурился. Серьезен и собран. Как гепард, который готовится к прыжку.

Медленно возвращаюсь, и плюхаюсь на стул.

–Значит так, Калинина, предлагаю тебе сделку. Ты выступишь в роли подставной жертвы-приманки, и поможешь нам поймать педофила.

– Ох, он еще и педофил! Зашибись, просто!

– Молчать. Ты поможешь выследить и повязать этого упыря, за что я помогу тебе скосить срок, и вместо двух лет ты получишь условное. Все это время до суда ты сможешь гулять на свободе, и будешь приходить только на дело, когда я тебя буду вызывать.

– Чтобы он и меня поимел, а потом убил? Это предлагаете? Да ни за что!

Эмоции уже где-то в горле плескаются. Это самое странное и жуткое предложение, которое вообще было в моей жизни.

– Не спеши, подумай, я не каждому это предлагаю, но знай, что после зоны ты выйдешь уже другой, и получишь клеймо “зечка” навсегда. Это уже не отмоешь. Ничем.

Майор говорит это прямо и бескомпромиссно, а у меня от каждого его слова слезы наворачиваются на глаза.

Быстро опускаю голову, стараясь успокоиться. Мысли роятся в голове. Огнев не помочь мне хочет, а желает просто закрыть дело. Да он же…он же, как тушку кабанчика меня предлагает бросить на растерзание волку!

А с другой стороны. Если я помогу поймать этого гада, то все! Все мои проблемы, ну, почти все, пропадут. Я буду свободна. Я не сяду в тюрягу…

– Василиса. На меня посмотри.

Судорожно вздыхаю, и поднимаю голову, встречаясь с пронизывающим взглядом темно-серых глаз.

– Что ты решаешь?

– А какие гарантии, что этот упырь меня не убьет?

– Нет никаких гарантий, но на дело ты будешь ходить с подстраховкой. Я буду всегда в машине на связи с тобой, и еще двое оперативников будут пасти тебя сзади, пока ты идешь. Этого достаточно.

– А вы пистолет мне дадите?

Цепляюсь за эту ниточку, как за спасательный жилет. С оружием мне будет спокойно.

– Нет.

– Так, а если он меня застрелит, ну или там, зарежет ножом?

– Нет, исключено. Не зарежет. Этот только душит.

Усмехаюсь нервно. Он что, издевается?

– Это типа, должно меня успокоить сейчас?

– Да. От тебя требуется только носить костюм, который мы тебе дадим, и изображать из себя подростка лет четырнадцати. В случае опасности нажимать тревожную кнопку, и быстро убегать. Все. Дальше мы работаем сами. Ты согласна?

Всматриваюсь в этого взрослого мужчину при погонах. Как я могу ему поверить? А вдруг он меня просто разводит тут, как лохушку, а потом я все равно сяду…

– А какие гарантии, что вы не кинете меня?

– Никаких. Если ты будешь следовать нашему уговору, я замну твое дело, которое сам буду вести. Сейчас ты должна мне поверить, или отказаться. Что ты решаешь, Василиса?

Прикусываю губу. Я не знаю этого Огнева, от слова совсем, а те крупицы, которые уже успела узнать о нем, особо доверия не внушают.

С другой стороны, есть ли у меня выбор? Есть, но в тюрьму я все равно не хочу.

– Я согласна.

***

Я отправился в кабинет довольным, так как даже не сомневался, что эта рыжая бестия даст свое согласие. Карие глазки девчонки блестели, хоть она и всячески маскировала свое волнение.

Я прекрасно понимал, что лиса примет все мои условия, лишь бы не отправляться в колонию, и это лишь играло мне на руку.

На самом деле, при хорошем участии это дело можно было и вовсе замять, вот только мне это было не интересно. Я уже нашел идеальную кандидатуру для роли наживки, и не собирался так просто ее отпускать.

В дверь кабинета постучали через пару часов, и я уже знал, кто это.

– Товарищ майор, можно? Мы готовы.

– Входите.

Дверь распахнулись, и в кабинет вошла Калинина в накидке, а за ней следом Рижский.

Василиса. Почему-то я сразу запомнил это имя. Не сказать, что оно мне хоть как-то нравилось. Мне было откровенно плевать, однако девчонке шло это имя, особенно его окончание «лиса». Рыжая, хитрая и проворливая. Имя ей идеально подходило.

– Ну, показывайте, что у вас.

Я откинулся на кресло. Если и этот вариант не прокатит, дело придется заморозить.

– Снимай накидку, Калинина.

Я напрягся от ожидания. Рыжая медлила, зло сверкая на меня карими глазами, цвета жареного кофе. Она молчала, но во взгляде ее бесновались черти, которые были готовы наброситься на всех и каждого здесь в любой момент.

Перевел взгляд на опера, который тоже замер в ожидании, и почему-то мне это не понравилось.

– А ты что ждешь? За дверь выйди.

– Слушаю, товарищ майор.

Не знаю, почему, но мне не хотелось лишних глаз, тем более, я прекрасно видел, как Рижский уж больно сильно палил на эту девочку.

Как только мы одни с ней остались, отпил глоток обжигающего кофе. Горький и крепкий, но отлично вставляющий с утра даже без капли коньяка.

Ожидание затягивалось, бестия явно тянула до последнего. Стеснялась? Хрен знает, но и церемониться с ней здесь никто не собирался. Одно только чего стоило ее лицо в допросной, когда отсосать ей сказал. Побледнела вмиг. Даже если и трахается уже, то не так и давно. Ни хуя она сосать не умела, и меня боялась. Понты одни только пустые, да спесь упрямая.

– Передумала, лиса? В тюрягу хочешь?

– Нет! Не передумала.

– Ну, так снимай. У меня времени нет ждать тебя.

Вспыхнула, как спичка, и одним махом сбросила эту накидку с себя, которая упала к ее голым ногам.

Я присмотрелся. Важна была каждая деталь.

Василиса стояла передо мной в босоножках на платформе, белых гетрах до колена, облепляющих точеные ноги, короткой клетчатой юбке в складку, и футболке. Ее грива из рыжих волос была собрана в два высоких хвоста, и скреплена розовыми заколками, открывая шею и нежную молочную кожу.

– Ну, че, похожа я на эту вашу…нимфетку?

Бестия склонила голову набок, и пальцами потрепала край юбки, а я все смотрел на нее, и оценивал то, во что ее нарядили Рижский с Натой.

– Так что? Подхожу я вам, или как?

Я отпил еще кофе. Визуально если смотреть на этот костюм, Калининой точно не дашь больше четырнадцати. На такую наш упырь точно должен клюнуть. Еще как. Девчонка мелкая и хрупкая, очень молодая, вот только есть в ней что-то такое…выдающее, что взрослая уже, и это надо было замаскировать.

Я присмотрелся, пытаясь понять, что именно. Даже если она рта открывать не будет, я все равно вижу, что она взрослая.