Страница 29 из 95
— Здорово! — «восхитился» я и даже изобразил улыбку. — Но у меня уже есть напарница. Кроме того, я целенаправленно выбрал наставницей Ольгу Валерьевну и уходить от нее не собираюсь.
— Играете по-крупному? — нахмурилась она, несколько мгновений что-то искала в моих глазах, а затем решительно тряхнула волосами: — Что ж, отвечу тем же: кладу на мою чашу весов поддержку одной из самых сильных групп второго курса, перспективу создать побочную ветвь рода Шуваловых и право первой ночи.
Последняя фраза заставила меня выпасть в осадок:
— Простите?
Блондинка пожала плечами и обошлась без иносказаний:
— Под моей рукой уже четверо парней. Я готова дать вам шанс свести меня с ума самому первому. Сможете — буду спать только с вами. Нет — значит, не повезло.
Для того, чтобы придумать вежливый ответ, пришлось уйти в глубокий полутранс и приложить себя очищением разума:
— Звучит. Но на моей чаше весов — любимая супруга. Извините.
Судя по тому, что Горюнова разозлилась, спрятать настоящие эмоции у меня не получилось:
— Супруга и по совместительству напарница?
— Да.
— О-о-о, а вы, Яромир Глебович, в разы наивнее, чем я предполагала: здесь, в Академии, насилуют. Практически всех и на протяжении двух лет! Но абсолютное большинство студенток возвращается в Свет чистыми, как первый снег, ибо сразу после экзаменов восстанавливают невинность, а всех те, кто в курсе их позора, связывает клятва. Вы же будете помнить все, что случилось с вашей ненаглядной, и станете мысленно сравнивать себя с теми, кто ее брал. А она рано или поздно заявит, что во всем виноваты вы. И когда-нибудь обязательно сравнит вас с кем-нибудь из насильников. Причем не в вашу пользу. В общем, развод неизбежен. Так, может, лучше смирить гордыню и вымолить у меня прощение?
…Лада почувствовала, что я в бешенстве, шагов за десять до мягкого уголка, мгновенно подобралась и вопросительно мотнула головой. Я повел рукой — мол, объясню потом — поднялся с дивана и спросил у «соседок», надо ли им еще куда-нибудь.— Если честно, то не мешало бы заглянуть в магазин женского белья… — призналась Оболенская. — Но если ты устал или проголодался…— Ведите! — улыбнулся я, предложил левую руку Рыжей, а на правую оперлась Назарова.До «Чайной розы» было метров семьдесят, так что от силы через пару минут я нацелился на второй знакомый диван, но не тут-то было: сестренка заявила, что после тренировок типа сегодняшней надо заваливаться в наше джакузи, что для такого отдыха девчонкам нужны купальники и что лучший эксперт по купальникам — это я. Подружки, пребывавшие в прекраснейшем настроении, слегка порозовели, но согласились, так что меня затолкали в «семейную» примерочную, усадили в кресло и даже заказали два бокала вишневого сока. Потом, конечно же, пропали. Все втроем. Где-то на четверть часа. А после возвращения скрылись в отдельных «альковах» и вскоре устроили показ мод. Хотя нет, не так: показ мод устроила только Рыжая, пытавшаяся поднять мне настроение демонстрацией невероятно красивого, но слишком уж эротичного белья, а «соседки» показались всего по два раза в достаточно скромных раздельных купальниках.Я любовался каждой, восхищался, благо фигурки у Наты с Сашей были весьма аппетитными, делал изысканные комплименты и высказывал мнения, но тратил на все это лишь малую часть сознания. Ибо невольно представлял ту вакханалию, которая начнется в Академии с первого сентября, и зверел от ненависти к «благородным» насильникам.В какой-то момент этой ненависти стало слишком много, и сестренке стало не до игры в хорошее настроение: выйдя из «алькова» в очередном кружевном комплекте, она вдруг переместилась ко мне скачком, уселась на колено и потребовала объяснений.Я чуточку поколебался, а затем близко к тексту пересказал ей разговор с «благодетельницей». Рыжая дослушала до конца, плотоядно ощерилась и… позвала «соседок»:— Девчат, дуйте к нам, есть тема для обсуждения.Веселья в ее голосе не было ни на грош, поэтому подружки вылетели из своих «альковов» через считанные мгновения, выслушали ее объяснения и совершенно одинаково пожали плечами.— Мы с вами. Без вариантов… — твердо заявила Оболенская.— Сегодня их надо покалечить так, чтобы все четверо парней зависли в целительском корпусе до первого сентября… — подхватила Назарова. — Чтобы мы успели пообщаться с одногруппницами и поискать единомышленниц.— А если с единомышленницами не сложится, и мы будем вынуждены воевать вчетвером против десяти, то есть неплохая альтернатива! — криво усмехнулась блондинка. — При каждой встрече с этими тварями вам, ребят, придется нас убивать: не думаю, что им по душе некрофилия.— Угу! — поддакнула брюнетка. — Потом уходить скачком, прятаться под отводом и мстить. Как можно более жестоко. А еще можно узнать, где они живут, встречать по одному и убивать. Долго и упорно. До тех пор, пока не сломаем морально. Каждого!— Зачем это вам? — спросил я. — Ведь Горюнову послал я, а не вы. И она пообещала, что ее команда будет насиловать Ладу, а не вас. Достаточно уйти в сто-…Девчонки вышли из себя еще в тот момент, когда услышали вполне логичный вопрос. А когда я начал описывать альтернативу, взорвались:— Мы никуда не уйдем!— Мы говорили, что кулак из четырех человек всяко лучше, чем из двух!— И про любые клятвы сказали не для красного словца! Да, вы с нас их не взяли, но это ничего не меняет!!!Знак Макоши подтверждал искренность каждой фразы, но я чувствовал это и так. Поэтому жестом попросил тишины и усмехнулся:— Камер в примерочных, скорее всего, нет, но все серьезные разговоры желательно вести дома. Поэтому сейчас я ограничусь буквально парой фраз: работаем, как договаривались, и наш кулак всяко круче любого другого. Вопросы?— То есть вы… — начала, было, Оболенская, прервалась на полуслове и в темпе придумала вопрос повеселее: — То есть, они нас ждут. Ну, и почему бы нам не поразвлечься?— Пусть ждут! — воинственно воскликнула ее подружка. — А у нас показ мод. Правда, мы с тобой, Натусик, косим под скромниц, а это не дело.— Точно! — хохотнула Рыжая. — Тащите купальники поразвратнее, а то наш мужчина заскучал……В семейной примерочной мы проторчали еще полчаса. Из вредности. Потом Лада немного погрызлась с «соседками», доказала, что с ней лучше не спорить, оплатила все покупки, оформила доставку по вызову, повернулась ко мне и заявила, что они, дамы, жаждут кого-нибудь качественно поломать. Прямо перед обедом, дабы нагулять аппетит.Я, конечно же, пошел им навстречу. Благо всю вторую половину показа мод наблюдал за шестью силуэтами, слонявшимися возле центрального входа в торговый центр, и знал, куда именно надо идти.Пока ехали в лифте, приложил сестренку своим усилением и взглядом попросил аналогично «баффнуть» девчонок. В фойе переместился так, чтобы Рыжая оказалась слева, а «соседки» справа и без особой спешки повел их к выходу. Команду Горюновой увидел издалека, сквозь стеклянную стену, и мысленно усмехнулся: все трое парней были моей комплекции, то есть, ростом за два метра и весом за центнер, а четвертый и вторая девушка в этой компании не жалели денег на химию, поэтому раскачались до нереальных габаритов. Пока шли к дверям, я еле слышным шепотом описал схему работы и распределил цели. А потом подбодрил «соседок» одним-единственным предложением:— Девчат, мы с Ладой вырезали четверть элитной части боевого крыла далеко не самого слабого рода Империи, а тут всего-навсего охамевшие первокурсники.— Значит, в примерочной ты нас просто стращал? — развеселилась Саша.— Неа… — притворно вздохнула сестренка. — Он вам мстил. За скучные купальники. И я его понимаю…В этот момент мы подошли к Горюновой и ее свите, перекрывшим выход на Главную Аллею, и остановились. Я вежливо поздоровался, а затем напомнил этой шестерке, что Большая Студенческая Война начнется только первого сентября.Черноволосый здоровяк, судя по положению относительно Анны, явно претендующий на «право первой ночи», насмешливо ощерился:— Мы в курсе. Но клятвы уже даны, а все, что происходит в Академии, в ней и остается. Впрочем, сегодня мы будем нежными. Само собой, не с тобой, а с твоими бабами.— Да не, с ним тоже! — хохотнул качок. — Сломаем ноги и пусть смотрит, кто, с кем и сколько раз почувствует себя женщиной!— Кстати, спасибо за заботу! — весело подхватил блондин с тяжеленной челюстью и выдающимися надбровными дугами. — Делить одну телку на всю толпу было бы проблематично, а ты привел сразу трех!Второй блондин тоже не захотел оставаться в стороне и «попросил» подсказать, кто из моих спутниц является женой. Дабы ей уделили как можно больше внимания.Лада подняла руку и мило улыбнулась:— Я его жена. Не перепутайте.— А мы любовницы! — хором сообщили «соседки».— Ого, какие они дружелюбные! — восхитился качок. — Слышь, Рыжая, а слабо порадовать всех четверых?— Да уж… — мрачно вздохнул я. — Благородства в иных дворянах ни на грош. Грустно…— Ты еще заплачь! — предложил брюнет и качнулся вперед. Ровно через три секунды после слова «грустно» и за миг до срабатывания ослепления, в структуру которого, предусмотрительно вывешенную ЗА нашими головами, я влил процентов десять имеющегося запаса Силы.Вспышка света получилась жестковатой. Даже для меня. Поэтому за долю секунды до ухода в скачок я вернул себе зрение исцелением и заметался между противниками, воющими от дикой боли. В смысле, приложился к каждому, кроме Горюновой, дезориентацией, намеренно «придушенной» до уровня подмастерья седьмой звезды.Навык положил всех, кроме качка, так что я занялся им. Одновременно пообещав себе вечером похвалить Рыжую за скоростное восстановление девчонок и идеально точное перемещение к охамевшей твари.Покров первой жертвы вынес за серию из шести ударов, а затем сломал «пухляшу» обе нижние конечности. Чрезвычайно качественно, то есть, раздробив тазобедренные, коленные и голеностопные суставы, перебив обе бедренные и все четыре берцовые кости, раскрошив плюсны и потоптавшись на пальцах. Потом вынес обе ключицы, убедился в том, что экран его комма загорелся алым, сигнализируя о включении медблока, и прыгнул к брюнету.Этого ломал не так точечно, но тоже очень и очень добросовестно. Благо дезориентация автоматом сняла с него покров, и мне ничего не мешало. Само собой, поглядывал и на девчонок, поэтому видел, с каким энтузиазмом «соседки» втаптывают в асфальт свою противницу, чуть позже уступил им второго блондина и оценил жестокость первой части воспитания госпожи Горюновой.Ко второй приступил лично. После того, как закончил с третьей жертвой и оторвал Нату с Сашей от их очередного противника. Присел на корточки рядом с «благодетельницей», попросил Ладу приложить эту тварь обезболиванием и очищением разума, выждал несколько секунд и заговорил. Зная, что она меня слышит:— Анна Николаевна, как я уже говорил, благородства в вас ни на грош. И в вашей свите, увы, тоже. Такие, как вы, понимают только язык силы, так что говорю именно на нем: обходите меня десятой дорогой, иначе я вас сломаю. Так же добросовестно, как этим летом воевал с родом Доломановых. А ваших парней оскоплю и сожгу все, что отрежу, испепелением. Впрочем, об этом им сейчас намекнут девушки, которых они собирались изнасиловать. На этом у меня все. Счастливо оставаться……После боестолкновения и недолгих разборок со старшим группы быстрого реагирования СБ Академии мы отправились домой. Переодеваться и принимать душ, ибо все, включая меня, заляпались кровью. Где-то на полпути «соседок» начало потряхивать от пережитого стресса, и сестренка притащила их к нам в гости. Не перестала командовать и потом — прямо из прихожей увела девчонок в ванную, загнала в душевую кабинку и, судя по грозным взмахам правой руки, приказала хорошенечко помыться.В этот момент подключила к процессу их возвращения в норму и меня, прислав сообщение с просьбой встретить дроны службы доставки, вытащить из контейнера с продуктами вино и свечи, отнести на кухню, разложить по тарелкам закуску и так далее. На это самое «И так далее…» я убил добрых четверть часа, зато относительно небольшое помещение стало еще уютнее — в нем воцарился приятный полумрак, голограмма с комма, закрепленного на ножке стола, превратила фрагмент одной из стен в камин, ароматический блок климат-контроля добавил запах сгорающего можжевельника, а в трех «женских» креслах появилось по пледу. Затем фотография всего этого великолепия улетела к Рыжей, а я отправился в гостевую ванную. Приводить себя в порядок.На кухню вернулся эдак через полчаса, оглядел нахохленных девчонок, мрачно потягивающих вино в своих «гнездышках», сел на свое место и мягко улыбнулся:— Откровенно говоря, до сегодняшнего дня в списке лиц, которых я по-настоящему уважаю, была только Лада — увы, у абсолютного большинства личностей, с которыми меня сталкивала жизнь, слова расходились с делом. Сегодня у нашей семьи появились сразу две подруги, доказавшие, что для них верность слову — не пустой звук.— Слова расходятся с делом и у нас… — криво усмехнулась Назарова. — В примерочной я предлагала отлавливать членов группы один-семь и мстить им как можно более жестоко. А сейчас вспоминаю, как ломала кости и била по гениталиям, борюсь то с тошнотой, то с ознобом и чувствую себя грязной!— Все правильно! — кивнул я. — Любой нормальный человек на вашем месте испытывал бы то же самое, ибо нормальные люди не наслаждаются чужой болью. Зато Горюнова и ее свита, как ни обидно это осознавать, нелюди, и их необходимо остановить. Причем как можно раньше и как можно жестче. Иначе они войдут во вкус и начнут ломать судьбы тех, кто хоть немного, да слабее их компании.— Если смотреть на ситуацию под таким углом… — начала Оболенская, прервалась на середине предложения, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь меня, а затем додумалась до правильного вывода: — А другого угла зрения на таких уродов нет и быть не может!— Верно! — довольно мурлыкнула Рыжая. — А теперь вспомни о том, что групп, способных им противостоять, на первом курсе Академии просто нет, до начала войны со вторым курсом еще два триместра, а за шесть месяцев абсолютной безнаказанности эти нелюди заматереют, наберутся уверенности в себе и через два года вырвутся в обычную жизнь.— А дальше начнется самое интересное… — мрачно продолжила Натка. — Рюриковичи засеяли территорию МАО тысячами микрокамер не просто так: аналитики собирают компромат на каждого студента с первого дня его учебы в этом ВУЗ-е, составляют точнейшие психологические портреты и подробно описывают характер, последовательность и силу магических воздействий. Значит, те выпускники, которым не хватит мозгов до этого допереть, после первого же преступления окажутся на каторге. А те, кто поумнее, примутся реализовывать свои извращенные желания на своих родичах. Ведь подобные действия, по традиции, будут считаться внутренним делом рода!О том, что Рюриковичи будут собирать на нас компромат, я, каюсь, ни разу не задумывался, поэтому включил голову и на несколько мгновений загнал себя в глубокий полутранс. В реальность вернулся только после того, как разложил по полочкам несколько чрезвычайно важных выводов и скорректировал планы на будущее. Так что вопроса, заданного Ладой, не услышал. Зато услышал почти весь ответ Оболенской и огромным трудом задавил ярость:— …лучше в петлю, не для красного словца: если бы дед не нашел мне подходящего жениха и не запретил трогать, то лет в двенадцать-тринадцать я оказалась бы в постели его младшего брата — этот конченный ублюдок любит портить несформировавшихся девочек!Лада, разозлившаяся ничуть не меньше меня, справилась с бешенством чуть быстрее и каким-то образом заставила себя улыбнуться:— Девчат, вы тратите на нелюдей слишком много души. Да, они есть, и мы их накажем. При первой же возможности. А пока живите теми, кто вам дорог, и наслаждайтесь каждым мгновением, проведенным рядом с ними. Ибо они заслуживают куда больше внимания, чем все грязь этого мира, вместе взятая.Саша хмыкнула, лихо опрокинула в себя почти полный бокал вина и вздохнула:— Страшновато — вдруг те, кто нам дороги, сочтут желание быть рядом с ними назойливостью?