Страница 12 из 95
Девчонка сообщила, что подняла до насыщения все боевые навыки, и попросила взять с собой:
— Пока эти уроды не засеяли Дикий Лес минами, я была за тебя спокойна. А теперь изведусь.
— На какое количество скачков подряд тебя хватает? — спросил я, готовясь услышат цифру в пределах тридцати, поэтому от ее ответа потерял дар речи:
— В последней попытке «высушила» средоточие на пятьдесят седьмом.
Такой качественный прирост был воистину невероятен и лишний раз подтверждал, что она тренируется на износ и готова лечь костьми ради того, чтобы перейти из категории «обуза» в категорию «напарница». А это не только по-настоящему восхищало, но и побуждало двигаться навстречу. Вот я и сделал очередной шаг:
— Возьму. Но тебе снова придется покататься в рюкзаке. Из-за мин — я их вижу, а ты, увы, нет.
— А почему «но»? Это самый приятный вариант из всех возможных! — облегченно выдохнув, пошутила она и с удвоенным энтузиазмом продолжила уничтожать завтрак. Когда наелась и напилась, сгоняла к речке, примчалась обратно, переоделась в комбез и построилась у выхода из «квартиры».
До камина шла первой. По условным значкам и умудрившись сделать всего одну ошибку. На поверхность поднялась как бы не шустрее меня. А там подставила личико легкому ветерку, вдохнула запахи зелени, полюбовалась на небо, местами затянутое перистыми облаками, и тихонько призналась, что под землей ей было некомфортно. Правда, потом уточнила, что готова там жить столько времени, сколько я сочту нужным.
— Ты у меня чудо… — еле слышно ответил я и присел на корточки. А после того, как девушка забралась в рюкзак и устроилась поудобнее, встал, без особой спешки добрался до открытого пространства, очередной раз огляделся обнаружением жизни и чувством металла, не нашел в радиусе их действия ничего опасного и ушел в первый скачок.
Удивительно, но в этот раз «ноша» не тянула. В смысле, мне было приятно общество Лады и хотелось ее радовать. Поэтому я двигался не по обычному маршруту, а от достопримечательности к достопримечательности: показал сестренке забавные сросшиеся деревья и водопад, над которым почти постоянно висела радуга, родничок с самой вкусной водой в округе и поляну, заросшую маками, логово барса-Дичка и красивейшее безымянное озеро. Последнее — издалека, не поленившись подняться на одну из седловин. Кроме этого, рассказывал о повадках тех животных и птиц, мимо которых мы «пробегали», перечислял имеющиеся у них навыки, называл цены на средоточия и травил охотничьи байки. Нет, не врал, а старался описывать ту или иную реальную историю как можно более интересно и зримо. Да, кому-нибудь другому рваный ритм повествования в промежутках между скачками мог показаться некомфортным, но нам с Ладой было хорошо. Почти целый час. А потом я допрыгал до нужного места, убедился в том, что схрон, сделанный накануне, никто не обнаружил, со спокойной душой вытащил из него контейнер с пустыми инфокристаллами, положил на освободившееся место другой, со средоточиями колокола, снова вернул на свои места камни и попрыгал дальше.
— Ты предусмотрителен… — восхитилась Рыжая, как-то догадавшись, чем я занимался. — Вчера снял координаты этого места коммом, сегодня убедился в том, что за пару-тройку секунд твоего пребывания в Сети его никто не запеленговал, а теперь свяжешься с клиентом с другого места!
— Такие подарки Доломановы не заслужили… — усмехнулся я.
— А на этом самом «другом месте» правильные подарки будут?
— Если эти уродцы захотят меня перехитрить, то могут нарваться еще на одну мину. Но шансы на такую радость, откровенно говоря, невелики…
…Хозяин Барнаула принял звонок на второй секунде и в кои веки показал хоть какую-то сильную эмоцию:
— Яромир Глебович, вы ли это?! Не верю собственным глазам!
— Я, Еремей Данилович. Собственной персоной! — улыбнулся я. — Доброе утро.
— Воистину доброе: искренне рад, что вы выжили, и от всей души надеюсь, что вам и дальше будет ворожить Макошь! — на одном дыхании выдал он.
— Спасибо за пожелания! — поблагодарил я и перешел к делу: — Еремей Данилович, к сожалению, выбраться в Горно-Алтайск и отправить вам заказ самолетом я не смогу. Поэтому спрятал контейнер со средоточиями в схроне. Координаты роняю в канал. Это место находится в первом круге Дикого леса с плотностью магофона в ноль целых девять десятых по шкале Оберта, соответственно конвертоплану ничего не грозит. Понимаю, что не лучший вариант доставки, поэтому компенсировал это неудобство двумя лишними средоточиями.
— Яромир Глебович, в создавшейся ситуации вы имели полное право сослаться на форс-мажор и отказаться выполнять заказ! — воскликнул он.
— На мой взгляд, межродовая война не повод нарушать данное слово… — твердо сказал я. — Кстати, я приложил к координатам файл с указанием мест установки мин «Шквал». Чтобы ваш пилот ненароком не нарвался.
— Ого! И где вы их взяли?
— Это не я. Их поставили на меня…
Строганов нехорошо прищурился и задумчиво склонил голову к плечу. Затем посмотрел за пределы экрана и на несколько мгновений выпал из разговора. А после того, как нашел какую-то информацию, злобно ощерился:
— Скажите, пожалуйста, вы уверены в том, что мины стоят именно в этих местах?
— Абсолютно.
— Дело в том, что они установлены на нейтральной территории, значит, представляют опасность для граждан Империи, не имеющих отношения ни к роду Доломановым, ни к вам, Нестеровым. А это является серьезнейшим преступлением. Вы можете связаться со мной минут через десять?
— Да, конечно… — кивнул я. — Мне как раз пора сменить диспозицию, а то к этому месту уже наверняка летит конвертоплан, а то и два…
Я перезвонил через пятнадцать, успев за это время ускакать километров на пять и оказавшись в том самом месте, в котором и планировал продолжить разговор. Еремей Данилович ответил так же быстро и, понимая, что в этот раз разговор будет совсем коротким, затараторил:
— В этом районе вчера пропал без вести брат главы рода Селивановых, поставлявший в «Алтай» какие-то средоточия. Я пообщался с Ольгердом Игоревичем, и он вышлет по вашим координатам поисковую группу. Если парни найдут хотя бы одну мину, то Доломановым резко станет не до войны. Далее, он подтвердил, что охота идет именно на вас: оказывается, ваш дед владел тридцатью шестью процентами акций «Алтая», а Святополк Доломанов начал войну для того, чтобы прибрать к рукам этот торговый дом. Однако просчитался: ваш дед был параноиком чистой воды и, согласно его завещанию, этот пакет акций может уйти из рода Нестеровых только после подтвержденной смерти всех представителей главной ветви. А кроме вас наследовать уже некому. И последнее: по словам все того же Ольгерда Игоревича, Святополк жаждет вашей смерти в том числе и из-за того, что вы убили девятерых одаренных от шестой звезды мастера и выше!
— У вас устаревшие данные… — усмехнулся я. — В данный момент на счету моей семьи уже двадцать три его родича. И останавливаться мы не собираемся. Кстати, Еремей Данилович, я сейчас прервусь еще на десять-двенадцать минут и снова наберу, ладно?
Строганов, онемевший от моего заявления, только кивнул, так что я, очередной раз убрав коммуникатор в пространственный карман, рванул по направлению к месту, которое накануне вечером искал порядка полутора часов. И скачке на пятом-шестом обратился к Ладе:
— Услышала все?
— Ага… — отозвалась она. — Тридцать шесть процентов акций одного из самых преуспевающих торговых домов Империи — это безумные деньги, ради которых можно было выбросить на ветер не одну сотню «Шквалов». Но ставить их на нейтральной территории однозначно не стоило: я более чем уверена, что теперь Селивановы со Строгановыми вывернут Доломанова наизнанку.