Я (не) буду тебе женой

Вот и Илане мама с папой точно не предложили бы выйти замуж за кого попало, даже если бы их бизнес разваливался и спасти иными путями его никак не получалось. Они бы никогда не выдали её насильно и за недостойного человека. Она им всецело доверяла.

– Может, вы и не узнали ещё друг о друге всё от и до, – попивая чай, говорила мама, – но это и не узнаешь, пока не поживёшь вместе, даже если предварительно встречаться несколько лет. Иногда за потрясающим идеальным образом та-ако-ое может скрываться. А Глеб, он на самом деле очень надёжный и порядочный. Умный, ответственный, серьёзный. И он не у родителей на шее сидит или создаёт видимость, что работает, а сам просто числится на денежной должности.

– И что? Как только его увидели, вы сразу решили выдать меня за него замуж? – критично предположила Илана, а мама в ответ коротко рассмеялась, потом поправила:

– Не совсем. Решили, что такой молодой человек вполне подошёл бы в мужья нашей любимой дочери. Мы-то с твоим папой с Кирсановыми давно знакомы. И, поверь, на кого-кого, а на Глеба можно положиться. По крайней мере в бизнесе.

Вот именно – в бизнесе. А как насчёт других областей? Илане-то с ним не холдинг создавать, а семью.

Хотя наверняка не бывает, чтобы на работе и в жизни кто-то вёл себя кардинально противоположно, словно не один, а два совершенно разных человека. Если, конечно, у него не биполярка, и не раздвоение личности. А Глеб…

Ну, не настолько несопоставимо он себя и вёл. Он и когда разговаривал по телефону тоже был достаточно категоричен и жёсток, не терпел промедлений и лишних слов. Да и лето в строительстве самая жаркая пора.

– Он ведь и тебе сразу понравился, – напомнила мама.

– Да, – согласилась Илана.

Очень даже понравился. Она даже успела в него влюбиться чуть ли не с первого взгляда. Хотя он и тогда не показался ей безупречно идеальным, просто она сразу ощутила – это и есть то близкое, понятное, цепляющее, что нужно именно ей. И подобное ощущение до сих пор никуда не исчезло, просто появились сомнения: а вдруг она ошибалась?

Как разобраться, какой он настоящий? Хотелось верить, что действительно тот, которого описывала мама. Очень хотелось верить. Недаром же считалось, что первое впечатление самое правильное. Когда человек не знает, что его ждёт, к чему готовиться, нет повода надевать маску, придумывать какие-то особые способы взаимодействия, испытания.

Если бы Глеб предложил всё прекратить ещё раз, вполне возможно, Илана согласилась бы тогда. Но он не предлагал, и ей опять удалось убедить себя, что он и правда всего лишь устроил проверку, а на самом деле вовсе не против, хотя по-прежнему постоянно куда-то спешил, сокращая их общение почти до нуля.

В общем она так и не решилась отменить свадьбу, поэтому сейчас торжество было в самом разгаре.

Глава 7

Гости переместились в большой белый шатёр, за круглые столики, накрытые белоснежными скатертями с салфетками всё того же нежного цвета пыльной розы. И только у молодожёнов стол был прямоугольный. Точнее, не просто стол, а президиум, красиво декорированный букетами. А у них за спиной разместилась другая арка с их именами, выведенными изящным вычурным шрифтом и соединёнными союзом «и».

Глеб и Илана. Муж и жена. Неужели это на самом деле всего лишь формальность? Слова на арке и на бумаге. Деловой договор, который Илана осознанно подписала. Потому что у неё не хватило смелости разрушить в прах родительские ожидания. Потому что она испугалась чужих пересудов по поводу их неудавшейся свадьбы. И потому что всё-таки упёрто надеялась вдохнуть чувства и эмоции в этот «безответный» брак.

Теперь отступать некуда, и жаловаться нет смысл. Ведь у неё был шанс отказаться.

Даже не так. У неё было бесконечное множество таких шансов. Но она выбрала один, абсолютно не тот – находиться рядом с Глебом, причём не просто так, а на самых законных, скреплённых клятвами и штампами основаниях.

Вот и имела сейчас, что желала: Глеб сидел на соседнем стуле, и всё как будто опять налаживалось. Время от времени он к ней обращался, что-то говорил, пусть и совсем незначительное, не дожидаясь официанта, подкладывал еду Илане в тарелку, словно видя в этом своё главное предназначение, подливал вина в бокал. Но чаще себе. А вот к еде почти не притрагивался.

– А ты сам почему не ешь? – когда он в очередной раз подсунул ей под нос блюдо с закусками, поинтересовалась Илана. – Давай я тебе что-нибудь положу.

– Мне… – повторил Глеб, благостно улыбнувшись и мотнув головой, – не надо. Как-то не хочется. Знаешь, кусок в горло не лезет. Похоже, от счастья. – Он опять ухватился за бокал, который почти не выпускал из руки, салютнул им, произнёс, запинаясь: – Тебе тоже… его желаю. По полной.

– Тогда хотя бы не пей столько, – прошептала Илана, стараясь, чтобы никто больше не услышал. – Ещё же первый танец.

– Ну да, точно, – подтвердил он. – Согласно сценарию. – И, всё-таки отхлебнув чуть-чуть напоследок, показательно вернул бокал на стол. – Хорошо. Как скажешь… дорогая. – Потом обвёл мутноватым взглядом шатёр, гостей за столами, не остановившись ни на ком конкретно, и опять обратился к Илане: – И когда это наконец произойдёт? Что-то я запамятовал? Хотелось бы побыстрее… отстреляться. Не всем нравится роль цирковой обезьянки. Даже красиво наряженной.

Он так и будет теперь её донимать бесконечными подколками? Или он действительно просто не способен по-другому? Такой надёжный, порядочный, умный, ответственный и серьёзный. В бизнесе. А как же жизнь?

И если сейчас Глеб и с танцем устроит такое же представление, как с первым супружеским поцелуем? Он же не обезьянка, чтобы выступать на потеху публике. Так, может, отказаться от него заранее? Подойти к ведущему и сказать…

Нет, всё-таки Илана опоздала. Она даже подняться не успела, как ведущий восторженно объявил:

– А теперь пришло время для танца наших молодожёнов. Но первым… – он выдержал эффектную паузу. – Первым с невестой танцует самый главный мужчина в её жизни. В предыдущей жизни, – улыбнувшись, со значением поправился он. – И это, конечно, её папа.

Так и было задумано. И, наверное, это и являлось сейчас самым уместным и нужным, опять придавшим уверенности и сил. Хотя папа тоже волновался, и они даже сбились один раз. Но всё равно рядом с ним Илана вновь почувствовала себя надёжно и защищённо.

Они не кружились в вальсе, а просто покачивались из стороны в сторону, и папа крепко, но нежно сжимал Иланину ладонь. Совсем как в детстве, когда ещё водил её за руку. И опять его глаза подозрительно блестели, и смотрели с такой теплотой и любовью, что она тоже не выдержала, украдкой шмыгнула носом.

Мир потерял чёткие очертания, чуть расплылся. Но это же нормально, когда слёзы подступают в такой трогательный момент. Уж лучше протанцевать весь танец с отцом – это действительно приятно и радостно. Тем более и Глеб способен столь же демонстративно взять и не подойти.

И пусть, пусть. Илана только за. Зато ничего и не испортит.

Но он появился. И даже держался вполне прилично, несмотря на пьяный туман в глазах. Протянул руку, чтобы перехватить Иланину ладонь из папиных пальцев. А ей опять захотелось поступить назло, как сделал он, когда перебил регистраторшу своим «Давайте без этого». Поинтересоваться с наигранным изумлением «А ты зачем припёрся? Чего тебе надо? Не мешай!».

Вот только к чему эти дешёвые сцены, истерики и драмы? И она всё-таки позволила своему ненастоящему мужу взять её за ладонь, сжала дрогнувшие губы, гордо вздёрнула подбородок, а Глеб… Глеб, похоже, прочитал в её глазах то, что Илана не стала произносить вслух.

Он чуть слышно хмыкнул и, прежде чем, как полагалось, обхватить её за талию, неторопливо вскинул левую руку, мимолётным, едва ощутимым нежным касанием смахнул слезинку с Иланиной щеки. А потом, не дав ей прийти в себя, сразу шагнул навстречу, вынуждая отступить, обнял, уже по ходу движения, надавил на спину, заставляя прогнуться, и легко повёл.