Страница 8 из 12
– А?
– Руку положи на плечо, – раздражённо повторил Глеб. – Так полагается. И ты же говорила, что умеешь танцевать.
– Я умею, – заверила Илана.
Просто она растерялась. Она же не обязана тоже делать всё молниеносно. Тем более, не получилось бы – слишком оказалось значимым его прикосновение.
Ладонь на талии ощущалась даже через тонкую ткань платья. Что уж говорить про сжимавшие руку пальцы. Хотя они были скорее прохладными, а не горячими, и всё равно кололи едва ощутимыми электрическими разрядами, обжигали жаром.
– Ну так не тормози! – воскликнул Глеб. – И…
Она не успела даже толком дотронуться до его плеча, а он уже шагнул навстречу.
– Шевелись. Два-три.
Он вёл уверенно и умело, а Илане оставалось только подчиниться, не сбиться с темпа, принять. И музыка действительно оказалась не так уж и нужна, потому что почти уже звучала в ушах, рождаясь сама по себе. И даже голова немного кружилась.
Но Глеб внезапно остановился, убрал от Иланы руки, сделал шаг назад.
– Ну вот, всё нормально, – подытожил беззаботно. – Вполне пойдёт. Музыку можешь выбрать, какую захочешь. Или что там эта спец посоветует. А мне пора.
Да, она знала, что он торопился, и не просто так, что у него действительно имелись срочные дела и проблемы, и что, возможно, это было слишком эгоистично, но – всё равно – Илана не смогла справиться с обидой, с негодованием выкрикнула ему в спину:
– Почему?
– Что? – Глеб всё-таки остановился, глянул через плечо.
– Почему ты так к этому относишься? – проговорила она напористо и чётко, хотя голос норовил сорваться и задрожать. – Словно тебе наплевать?
Он ответил не сразу, сначала снова развернулся к ней лицом, уставился пристально, тем самым пробирающим до мурашек взглядом.
– А что не так? – Замолчал, но, прежде чем Илана успела ответить, продолжил сам: – Ты же хочешь за меня замуж? Да? Ну вот и будет тебе свадьба. Чего ещё? – Глеб говорил экспрессивно и громко, как никогда раньше. – Или ты передумала? – Он даже подался вперёд, сощурил глаза. – Тогда вообще нет проблем. Просто иди и скажи, что тебе всё это нафиг не сдалось. – Потом опять сделал паузу и, кажется, немного успокоился, только взгляд стал более прожигающим и пронзительным, хотя в нём появилось ещё что-то – Илана никак не могла определить точно. А Глеб поинтересовался с какой-то особой значимостью: – Ну что, так и решим? Свадьба отменяется?
В первый момент ей захотелось согласиться, прокричать: «Да! Да! Да! Мне и правда она нафиг не сдалась, эта свадьба!» Но уже в следующую секунду она поняла, какое чувство разглядела в его глазах. Надежду. Нетерпеливое и плохо скрываемое желание услышать от Иланы именно то, что рвалось с её языка. И, словно какой-то бес вселился, плеснул масла в огонь и без того полыхающей обиды и злости и заставил произнести с решительным вызовом совершенно противоположное:
– Нет. Не отменяется. Ни за что.
Она увидела, как вздулись желваки на его скулах, как глаза потемнели. Но всего через мгновение Глеб справился с собой, на его лицо опять вернулось невозмутимое, независимое выражение.
– Как скажешь. – Он усмехнулся, пожал плечами. – Но я всё равно пошёл. Я действительно тороплюсь.
И на этот раз Илана не пыталась его останавливать. Если честно, она даже почувствовала себя лучше от того, что он ушёл – отвалил – что она его больше не видела и не слышала. И, пожалуй, она не прочь, чтобы так и осталось навсегда.
Она размышляла о случившемся всю дорогу, пока ехали домой – хорошо, что сейчас за рулём сидела мама, и можно было без проблем достаточно глубоко погрузиться в раздумья – сначала с негодованием и возмущением, потом, когда эмоции слегка остыли и улеглись, ну, наверное, достаточно спокойно, рассудительно и трезво.
Мысли метались от одной крайности к другой: от дерзкого желания действительно заявить во всеуслышание, что никакой свадьбы не будет, и не пошли бы они все со своим деловым и родственным партнёрством, до праведных воззваний со стороны порядочности и совести, что обещание уже дано, обязательства приняты и этот брак крайне выгоден для семейного бизнеса. И, конечно, периодически вмешивалось осознание – Илане действительно хочется замуж за Глеба.
Да! Даже после всего вот этого. Хочется с ним быть. Вопреки разумности, но зато по велению сердца и чувств. И если она его на самом деле больше никогда не увидит…
Нет, на подобное она не согласна. Уже не согласна.
За любовь ведь тоже надо бороться, ничто не даётся просто так. И кто знает, почему Глеб ведёт себя подобным образом.
Вдруг она опять всё неправильно восприняла? А его предложение отменить свадьбу было очередной проверкой?
Он ведь торопился? Торопился. Решать очень важные проблемы. Илана слышала от родителей, что Кирсановы взялись за собственный счёт отремонтировать одно из отделений в районной детской больнице. Что занимался этим именно Глеб. Скорее всего, и инициатором тоже был он. А танец, пусть даже их первый, как мужа и жены, вполне мог подождать. День или даже два.
Потому Глеб и раздражался, что приходилось заниматься не тем. Потому и сорвался. А она напридумывала, увидела то, чего нет.
Или не придумала?
– Мам, ты считаешь, мне действительно стоит выходить замуж? – когда они оказались дома, так ничего толком и не решив, спросила Илана.
Мама удивлённо фыркнула, вскинула брови, воскликнула:
– Лан! Ну ты даёшь! – И напомнила, всплеснув руками: – Ты же сама совсем недавно говорила, что хочешь, что рада. – На её лице возникло озабоченное недоумённое выражение. – И что вдруг случилось? Испугалась? Или с Глебом поссорилась?
– Ну… типа того, – неопределённо выдохнула дочь.
Теперь мама улыбнулась, иронично, но по-доброму и с многозначительным пониманием.
– Не сошлись во мнениях по поводу танца?
Тоже «типа того», но повторять прежний ответ Илана не стала. И подробно рассказывать о случившемся тоже. Да и мама не особо дожидалась ни отрицания, ни подтверждения, качнула головой, посмотрела серьёзно и внимательно, а потом произнесла негромко, но проникновенно:
– Знаешь, так частенько случается. Даже те, кто сильно любят друг друга, иногда ссорятся. Потому что это не один человек, а два разных. Да если даже сам с собою не всегда в состоянии договориться, что уж требовать от другого, который может мыслить и воспринимать происходящее совсем не так, как ты. Жизни не бывает без конфликтов и выбора. И без взаимных уступок тоже. Особенно совместной. Особенно в самом начале. И это в любом случае волнительно – что-то менять, пробовать впервые или создавать наново. Даже если оно хорошее, приятное и правильное. Бояться и переживать тут вполне естественно. А понять и принять постороннего человека тоже непросто.
Мама приобняла дочь за плечи, прижала к себе.
– Пойдём-ка, чаю попьём или съедим чего. Повкуснее. Эти приготовления действительно столько сил отнимают. Несмотря на то, что довольно приятные. Я бы даже сказала, очень приятные. Хоть и волнительные.
Ну да, Илана давно уже заметила, что им с Кирсановой вся эта возня в удовольствие. И как они отреагирует, если она заявит, что передумала, и желает отменить свадьбу? Наверняка же расстроятся. Они же так стараются.
– Вроде же до этого у вас всё было хорошо? – уже на кухне вернулась к прежнему разговору мама. – Вы и заявление подали, и с церемонией мы всё решили. Даже приглашения разослали.
Подали. Решили. Разослали. И теперь все уже в курсе, и постоянно поздравляют при встрече. И сразу видно, что не только для мамы это важно. И для папы тоже, и для бабушки.
Она, кстати, рассказывала, что ей тоже родители жениха подобрали, якобы случайно познакомили с сыном своих знакомых. Бабушка, когда об этом узнала, сначала скандал устроила, что нечего её за дурочку держать, которая сама себе парня не в состоянии выбрать, и всякое тут подсовывать. Что ещё за домострой? А потом… потом так вышло, что у них действительно всё закрутилось, и свадьба состоялась, и прожили они вместе до тех самых пор, пока дедушки не стало, и никогда не жаловались.