Отпускник

Я старался не замечать прелюбодейских взглядов, которые со всех сторон бросали на мою спутницу подвыпившие посетители мужского пола. Сама Мира, казалось, на это, никакого внимания не обращала. Мы высмотрели свободный столик и протиснулись к нему сквозь хаос занятых. Затем, оставив Миру, я галантно отправился к стойке бара и заказал две кружки Балтики, а в качестве закуски, какие-то сырные палочки, они стоили дешевле всего. Пиво налили сразу и не в кружки, а пол-литровые пластиковые стаканы, а палочек велели подождать, выдав пластмассовый номерок. Бережно неся, гнущиеся в пальцах, стаканы, стараясь не выдавить ненароком из них пиво, я вернулся к своему столику. Мира уже успела достать из сумочки сигареты и, пододвинув к себе пепельницу, курила, с любопытством поглядывая по сторонам.

– Последний раз я в этих краях была, когда здесь, – она с усмешкой ткнула сигаретой в сторону вывески New York Pizza, – было кафе "Улыбка".

– Так это когда было-то, лет пятнадцать назад… в твоем счастливом детстве?!

– А-а! – отмахнулась Мира. – Давай о главном. Ой… ты, кстати, куришь? Не куришь? Молодец! Тогда, может, сядешь напротив? Чтоб дым на тебя не шел… не люблю людей обкуривать.

– Да ничего, переживу, – на самом деле, мне хотелось быть к ней поближе. – Так не слышно будет ничего. Галдеж тут такой… И музыка. Не кричать же нам.

Мы сделали по глотку из своих стаканов.

– Прочитала я на этом сайте, твою анкету, – хитро прищурившись, начала Мира, щелкая зажигалкой, чтобы прикурить новую сигарету, – похабный, кстати, сайтик, ну так вот, как-то некстати мне залюбопытничалось, получилось ли у тебя уже найти "творчески мыслящую, целеустремленную, деятельную натуру"? – процитировала она, мое объявление. – Еще и умную в придачу…

– Да, как то, все не случалось пока, – улыбнулся я, – надежды, впрочем, не теряю!

– Ну, кастинг-то хоть был? Или все женщины, в ужасе шарахаются от такого привередливого кандидата?

– А что ж, там такого привередливого? – хмыкнул. – Мало ли, кто чего хочет. Небесной красоты, я, к примеру, не заказывал…

– Да, да, – покивала Мира, – помню: «…желательно, чтобы была покрасивее обезьяны…» тут ты пошел на компромисс с совестью. Но все же… к примеру, умной, – она сделала пальцами ироничные скобочки, – как я полагаю, считает себя практически каждая женщина, впрочем, как и любой мужчина. Ни разу не видела, чтобы кто-то на серьёзных щах, сообщил почтеннейшей публике, что он полный и очевидный дурак. Вот, – Мира с глубокомысленным видом затянулась своей длинной сигаретой, и продолжила, – «творчески мыслящей», тоже можно еще себя как-то позиционировать, хотя уже тяжелее. "Деятельная натура" – ну, смотря, что под этим понимать, но уже настораживает. Вот я, например, затруднилась бы с ответом на вопрос: деятельна ли я? А с "целеустремленностью" и вовсе грустно… – она глотнула пива и на несколько секунд, как бы задумалась, – А чего, ты в анкете так мало написал про себя?

– Достаточно, для начала, остальное сообщаю индивидуально, по мере поступления.

– По мере поступления, чего?

– По мере поступления вопросов.

– Вообще-то, я тебя поддерживаю, – сказала Мира неопределенно, – мечтать, так ни в чем себе не отказывать!

Далее последовали двадцать минут легкомысленного трепа ни о чем. Мира посетовала на пробку на Бердском шоссе, из-за которой она и опоздала на свидание, хотя по сравнению с Московскими, Новосибирские пробки, конечно, просто баловство… Я старался не пялиться на нее совсем уж откровенно, а она старалась не замечать моих взглядов. А может и не старалась – привыкла.

Первый стакан пива сделал свое дело, и общение стало непринужденно простым.

Мы обсудили погоду и невиданную жару, стоящую в Новосибирске с начала июля, температуру воды в реке и в водохранилище… я посетовал, что в этом году на пляж еще не выбирался, потому что не с кем, и выразил восхищение прекрасным загаром Миры, обозвав ее «мулаткой-шоколадкой». Выяснилось, что сей загар, Мира приобрела в Испании, где была в начале лета, в отпуске по здоровью, а здесь на пляж сходить и некогда совсем, все дела… сойдет скоро загарчик-то. Тут я понял, наконец, кого мне мучительно напоминает моя прекрасная незнакомка: актрису Мэгги Кью, которую я, давеча видел в боевике «Обнаженное оружие». Сидит передо мной, такая Мэгги, говорит по-русски, без всякого гунявого перевода, курит и пьет пиво Балтику. Я так увлекся этой мыслью, что упустил нить разговора.

– Что ты сказала?

– Я говорю: ты, значит, у нас ученый? – девушка отставила пустой стакан, который, тут же ухватила пробегавшая мимо официантка, заодно сменив пепельницу. Мира пододвинула пепельницу к себе и достала из пачки новую сигарету, щелкнула зажигалкой, прикуривая. Зажигалка у нее была массивная, квадратная, сияла полированным металлом с какими-то инкрустациями – сразу видно дорогая.

– Да, я у вас ученый. Работаю в институте научном, цинично сижу и думаю умные мысли в комнате, на третьем этаже.

– На третьем этаже… – задумчиво повторила Мира, – Слушай, а как отдыхают сотрудники институтов? Типа, в выходные, в отпуске?

Я усмехнулся.

– Ты знаешь, нет такой сплоченной массы "сотрудники институтов", все отдыхают, как могут: в меру своего разумения и финансовых возможностей.

– Да я, собственно, про эту меру и спрашиваю. Ну, вот мне, например, представляется, что все ученые любят бардовскую песню, посиделки на прокуренной кухне, походы, сплавы, турбазы… Ну, в общем, что-то такое студенческое… А я вот, скажем, и костер-то разжечь не смогу! – она хихикнула, очевидно представляя себя разжигающей костер. – Ну так ты мне про развлечения-таки расскажи.

Я поморщился:

– Штампы это, химеры общественного сознания. Все у нас, как у всех, просто так исторически сложилось, что народ думает… бардовская песня, блин, «изгиб гитары желтой» прочая фигня. Не, ну может, кто и поет у костра, но я к этой страте не отношусь. Мое любимое развлечение, – выпитые пол-литра пива, малость прибавили мне нахальства, – пообщаться с умной дамой, пусть даже и без секса.

– Это неправильный ответ! – делано строгим голосом, сказала Мира, но потом улыбнулась. – Игнорируя мои вопросы, либо отшучиваясь, ты не даешь мне представить, хотя бы примерно, твой внутренний мир. А как, пардон, называется твоя должность?

– Я работаю крупным специалистом.

– Насколько крупным?

– Метр девяносто! – ляпнул я не подумав.

– Да, это я как раз вижу, – она смерила меня взглядом, – Слушай, а ты всегда такой вредный?

– А ты всегда такая хитрая? Только вопросы и задаешь! Я про тебя и вовсе ничего не знаю.

Смешно поморщившись, Мира затушила в пепельнице сигарету и закрутила головой, – А где здесь, э-э.. удобства?

– Удобства в пиццерии, как зайдешь, сразу направо.

Она поднялась из-за стола.

– Я тебя оставлю, ненадолго? Носик попудрить…

– Риторический вопрос! – засмеялся я, – с нетерпением буду ждать возвращения! И вовсе я не вредный, а наоборот, полезный!

Грациозно покачиваясь на высоких шпильках, Мира удалилась. Я с удовольствием проследил взглядом, за ее стройной фигуркой, лавирующей между столиками. Подскочила официантка, принесла сырные палочки, про которые я уже забыл. Рассеянно поблагодарил ее и заказал еще пива. Попробовал палочку, ткнув ее перед этим в маленькое пятно кетчупа на картонной тарелочке, оказалась страшно острой на вкус. Суть происходящего, пока не очень укладывалась в голове. Я не мог представить, для чего понадобился этой самоуверенной красотке, птице явно другого полета. Может, пресыщенной жизнью "вдове миллионера" на досуге захотелось поразвлечься, поиграть с провинциальным интеллигентиком? Мысль была довольно глупой, отдавала дешевым сериальным мылом. Я решил плюнуть и просто ждать, что последует дальше. Кстати, ум этой сексапильной фифочки, не очень-то соответствует внешности, в смысле, кратно превосходит, ожидаемый.

Начинало потихоньку темнеть, жара спадала, людей в кафе поубавилось, стало заметно тише. Зато появились мошки и засидевшиеся посетители, стали усиленно от них отмахиваться. Вернулась Мира. Она задумчиво улыбалась чему-то.