Ведьмины рассказы

— Мне стоит с собой что-нибудь взять? — спросила Агни.

— Думаю, осину ты здесь найдёшь. Вооон, кажись, в углу какой-то колышек торчит, — не отрываясь от процесса совмещения самогона со своим организмом сказала старая ведьма. — Можешь ещё чего серебряного взять на всякий случай.

Агни, прихватив колышек, порылась в столешнице и задумчиво извлекла серебряную вилку.

— Не знаю ни одного существа во вселенной, кому бы пришлась по душе вилка в глазу, — угадывая, а, возможно, читая её мысли, сказала Изельда.

Агнесса спорить не стала — бабушка редко ошибалась в своих советах, явно подглядывая в будущее. Да и вообще, несмотря на слепоту, видела больше других

Джека ведьма нагнала на самом краю деревни. Тот куда-то уверенно шагал.

— Я иду на встречу опасности, миледи, и там будет опасно! — уверенно заявил он, заметив Агни. — Нет нужды рисковать!

— Ничего, я как-нибудь справлюсь, — заверила его девушка.

Она внимательно осмотрела гордого охотника на вампиров и спросила:

— А почему твой арбалет не заряжен? И где стрелы?

— Болты! — поправил её Джек, задумчиво хлопая себя в поисках оных, но, так ничего и не найдя, он заявил. — Ничего страшного, мой меч рубит даже камень!

Агни ещё раз на него посмотрела, но об отсутствии при нём каких-либо ножен с мечом упоминать не стала. Тем временем они куда-то целенаправленно шли, и это не могло её не беспокоить.

— Куда идём? — спросила она.

— Да дом тут есть заброшенный в километре, за холмиком тем, — добродушно ответил Джек. — Я прошлой ночью видел там свет!

— Чумная хата что ли? — вспоминая окрестности, уточнила Агни.

Джек остановился и аккуратно спросил:

— Кстати, а почему она так называется?

Агни вспомнила, что одно время Монстролов там ютился, что-то вытворив со своим фургоном.

— Из-за чумы и называется, — пожала плечами ведьма и успокоила его, — дело было лет десять назад.

Джек явно облегчённо выдохнул и пошёл дальше.

Про хату эту, являвшую собой тёмное, перекошенное строение, подгнившее и давно заброшенное, постоянно ходили какие-то весьма глупые слухи. С периодичностью в полгода-год появлялись новости, что там опять кто-то поселился, теперь уже точно-точно, и скоро это милое создание пожрёт весь самогон в округе. Не меньший бред рассказывали и про былых владельцев хаты.

Агни была тогда слишком маленькой, чтобы ясно запомнить её погибших жильцов, но по косвенным признакам можно было установить, что они точно не были вампирами, водяными, лешими, оборотнями, кикиморами, домовыми и прочими многочисленными представителями местных легенд. Ведьма знала, что потенциально все вышеперечисленные действительно могут водиться в округе, а некоторые, как домовые или лешие, действительно встречались. Однако поверить в то, что огромное живое дерево способно не только заболеть бубонной чумой, но ещё и умереть от неё, было сложно. Ещё сложнее поверить в это можно было в случае с домовыми, народцем крепким и, прямо говоря, практически неуязвимым.

Агнессе однажды довелось наблюдать битву между двумя такими, которые что-то не поделили. Она в жизни не могла представить, что милые, забавные, лопоухие гномики способны швыряться друг в друга валунами с человека ростом, да ещё и без видимых последствий.

Что удивительно, в кои-то веки строение и вправду оказалась не пустым: в одном из кривых окон горел слабый свет. На этот раз Джеку повезло: дверь хоть и открывалась наружу, но от его могучего пинка просто развалилась. Внутри, при свете нескольких свеч обустраивался бледноватый джентльмен во фраке с торчавшими из-под верхней губы зубками. Для полноты картины ему не хватало таблички с надписью «ВАМПИР».

— Ах времена, ах нравы! Без стука в дверь входить! — театрально воскликнул он и тут же, другим, более задумчивым тоном сам себя поправил. — Впрочем, за стук можно принять удар ногой…

— Смерть твоя, адская погань, пришла! — взревел Джек.

Вампир на это обратил мало внимания, лишь поинтересовался:

— А вы чьих будете, милсдарь?

— Я — Джек! Монстролов! Погибель вампиров! Смерть…

— А-а-а, да-да, наслышан, — вампир вежливо покивал, выслушивая многочисленные титулы, а затем громко щёлкнул пальцами.

Джек в ту же секунду с громоподобным храпом повалился на пол. Агни, вздохнув, спросила:

— А вы сами-то чьих будете?

Вампир, до этого её не замечавший, удивлённо посмотрел на девушку.

— Моё имя Максимилианос де Зеригос! — он подплыл по воздуху к ведьме. — Не желаете ли выпить со мной чего-нибудь красного, тёплого, примерно третьей группы, положительного резуса?

— С вампирами не пью, — скрестив руки, ответила ведьма.

— Ах, какая досада, ц-ц-ц, — вампир противно поцокал языком, а затем громко щёлкнул пальцами.

Это не произвело никакого эффекта. Агни на секунду показалось, что ей кто-то настойчиво предложил пойти поспать, на что она лишь показательно зевнула — такие фокусы на неё не действовали. Вампир в задумчивости остановился и спросил:

— С кем имею честь?

— Агнесса да Безразницы, — передразнивая вампира, ответила та. — Ученица ведьмы.

— Ах! — воскликнул Максимилианос, извлёк из кармашка какую-то брошюрку, и, поднеся к глазу монокль, принялся перечитывать.

— Вечно эти в турагенстве забывают самое важное! То джакузи нет, то персонал сплошь лютеране. Один раз, вы только представьте, мне пришлось спать, о ужас, в берёзовом гробу! Какой позор! — театрально хватаясь за сердце, с недовольством воскликнул вампир. — Извините, из-за канцелярской ошибки придётся вас убить!

Он так резко и неожиданно к ней бросился, что Агни только и успела выставить вперёд руку с первым попавшимся — вилкой. Та глубоко вошла вампиру в глаз. Он, шипя, отпрыгнул, попутно пытаясь вынуть столовый прибор и причитая:

— Ау, как больно! Она ещё и церковная!

Пока он возился, Агни подняла арбалет Джека, кое-как взвела его, положив на место болта осиновый кол. Этим оружием она пользовалась первый раз в жизни, поэтому на всякий случай подошла едва ли не в упор и выстрелила.

Кол угодил вампиру аккурат в район печени. Тот отвлёкся от попыток достать из глаза вилку, потрогал его и, задумчиво сказав: «ну почему так банально!», рассыпался прахом.

Убедившись, что Джек в порядке и просто спит, Агнесса забрала те вампирские вещи, которые сочла опасными: подозрительное дамское зеркальце, ритуальный кинжал и банку с чем-то красным. Строго говоря, это были вообще все вещи кровопийцы, кроме массивного гроба из чёрного дерева, который она бы всё равно не утащила. Его ведьма решила оставить Монстролову — пускай позабавится, всё равно ему никто не поверит.

Джека она будить не стала: на улице ещё было недостаточно холодно, чтобы всерьёз замёрзнуть, зато вполне достаточно, чтобы Джек не покидал свой фургончик пару недель и никому не докучал.

Когда Агни вернулась, возле хаты Старопоня собралась приличная толпа, что-то бурно обсуждавшая. Зная местных, ведьма могла дать руку на отсечение, что все всё уже знали и уже бы давно вошли в сам дом, но на крыльце с невинным видом курила трубку Изельда.

— Опоздала ты, Агнесска, ох, опоздала, — качая головой, сказала бабушка.

Наигранно кряхтя, она поднялась и зашла вовнутрь, Агни последовала за ней. Старопонь, изрядно побледневший и усохший, сидел за тем же столом. Перед ним, как на параде, стояло штук пять бутылок самогона. Кровососущий столяр наливал себе стакан напитка, залпом выпивал и, приговаривая: «не чувствую, не чувствую!», повторял процесс.

— Вампиры не ощущают вкуса еды, — сообщила Изельда, жалобно качая головой. — Только одно им дарит наслаждение…

— Как же я работать буду? — обращаясь не понятно к кому, спросил Старопонь. — У меня же руки трясутся без ста грамм!

Агни задумчиво извлекла из сумки банку, забранную у Максимилианоса. Столяр уставился на неё, словно зачарованный. Изельда аккуратно открыла её и мизинцем попробовала содержимое. У Старопоня, который, не отрываясь, наблюдал за этим, только что слюни не потекли.