Охота на волков

— Не старайся, Белаторский, — снисходит Свердловская до разговора. — Тебе меня не остановить. После прорыва уже никто не поверит в твою безобидность.

— А в твою? Ты серьезно думаешь свалить все на меня? — удивляюсь я такой детской подставе.

Пусть жрец и не сможет подтвердить, кто их нас устроил прорыв. Но уж то, что она одержимая — сможет. Мое слово против ее. И Нармер может поручиться лишь за меня.

— К тому моменту, когда начнут разбираться, во мне не будет ни капли хаоса, — княжна позволяет себе еще один злодейский оскал. — Только в тебе. Неуравновешенный младший княжич окончательно слетел с катушек и погубил столько невинных…

Возможно девица и врет, но полагаться на это нельзя. Если это правда, погибнут люди и пока я буду доказывать, кто прав, может случиться что угодно. Инициировать ритуал истины Маат мгновенно не получится. Если меня до этого не попытаются убрать вообще. А тут многовато противников и летать я, в отличие от рыжей, не умею.

Земля содрогается и начинает медленно расползаться. Сила ифритов, напущенная на щупальца, помогает получать подпитку. Но ее недостаточно, чтобы справиться с прорывом. Надо удержать, чего бы это ни стоило. На то, чтобы еще и контролировать демонов, меня уже не хватит.

Контроль! Мне не нужно управлять демонами. Только одной психованной одержимой. Она сосредоточена на прорыве и атаке, значит можно попытаться. Тем более вот он, источник хаоса, передо мной.

Отбиваясь, удерживая и защищаясь, я пытаюсь вспомнить, как брал под ментальный контроль демона. В них зачатки разума, на животном уровне, из-за этого контролировать создания хаоса нелегко.

Но человек… Свердловская перестает быть для меня человеком. Средоточие сил, родовой и сумеречной, их потоки, их движение. Пульсирующий источник, отдающий мощь. И что-то еще, что есть у каждого человека.

Тянусь к этой эфемерной субстанции и продавливаю. Подчинить, захватить и заставить остановиться. Никаких больше мыслей или желаний. Больше я не отвлекаюсь на происходящее рядом.

— Нет! — короткий вскрик от княжны и сопротивление исчезает.

Резко перекидываю весь запас хаоса на одну задачу. Доспех продержится недолго, но мне нужно все, чтобы пробиться к одержимой. Комья земли прекращают проваливаться в разлом, первая цель достигнута.

Символы ифритов вдруг пропадают, вспыхнув. В ладони стреляет острой болью и я вижу, что не взял княжну под контроль. И это не разум, а душа, которую я притягиваю к себе. Время замедляется и я сам в нем застреваю, словно в липкой паутине. Не в силах остановить то, на что способен хаос.

Девушка падает на колени, прорыв закрывается, но прекратить поглощение ее души я не могу. Голова трещит от напора желания. Вот что значит сожрать…

— Стой! — слышу крик откуда-то из-за спины.

Еще крики, гул голосов, кто-то бежит, гулко топая по земле. А я застыл, цепляясь только за одной. Смертельно перепуганное и искаженное болью лицо девушки. Она оседает на землю, не сводя с меня распахнутых карих глаз.

— Стой! — орут мне самое ухо.

Да я стою… Удар под дых прилетает еще неожиданнее того, что Свердловская одержимая. Удар, подкрепленный хаосом. Он пробивает доспех, вышибает воздух из легких и вырывает из плена безумия.

— Ох, сука, — хриплю я с облегчением и благодарностью.

Жрец, запыхавшийся и побледневший, держит меня за плечи и трясет. Он закрывает собой девчонку, но я вижу, что она шевелится. Успел в последний момент. Может, и не в последний конечно. Кто знает, сколько процедура пожирания души длится…

В голове творится такой сумбур из мыслей, что пару секунд я слабо соображаю, что происходит. Но хлопаю Нармера по рукам, чтобы он перестал меня дергать.

— Игорь…

О, а вот это нехорошо. Не Белаторский, а Игорь. Значит, у меня проблемы.

— Она одержимая, — машу рукой в сторону девушки. — Напала, пыталась устроить прорыв и хотела свалить на меня. Ее надо…

К счастью, мне не приходится придумывать, что делать с ней. Жрец кивает и, видя что я пришел в себя, переключается на княжну. Та уже что-то невнятно бормочет и силы в ней немного. Не успела исчерпаться, в этом был план?

Нармер пеленает ее, используя хитрое сплетение хаоса и силы Маат. Удивительный симбиоз двух абсолютно противоположных сил, никто не может оценить, кроме меня.

Но зрелищем любуюсь я недолго. Вмешательство жреца всем дает понять, что происходит нечто необычное. Остальные наблюдатели бегут к нам и студенты опасливо, но приближаются.

— Все остаются на своих местах! — тут же останавливает Нармер студентов и сообщает подбежавшим коллегам: — Занятие закончено. Их я заберу сам, вывозите учащихся.

Мастер, открывший было рот, чтобы возразить, захлопывает его от взгляда жреца и предельно серьезного тона. Не знаю, какое у Нармера реальное положение и авторитет, но слушаются его без возражений. Настороженно и недоверчиво, но слушаются.

Мы так и остаемся в центре площадки, пока остальные уходят под конвоем мастера и преподавателей. Темнеет и зажигаются фонари, включается мощный прожектор, подсвечивая место боевых действий.

Яркий искусственный свет рисует длинные черные тени, подвывает ветер. Наше общее молчание превращает картину в мрачную. Обездвиженная Свердловская так и лежит на земле, сверля меня взглядом.

Взгляд же жреца мне никак не понять. Озадачен, это точно. Ну и прищуривается тоже нехорошо. Что там в уставе академии про пожирание душ? Впрочем, раз он не наезжал и не нападал, у меня будет шанс все объяснить.

Как только все, кроме нас, покидают остров, является охрана. Смурные крепкие мужики подхватывают девушку и мы тоже уезжаем, по-прежнему молча. На пристани Нармер все таки заговаривает со мной.

— Белаторский, мы еще разберемся в том, что там произошло. Сейчас я вынужден заняться другим… одержимым, — то, как прохладно он произносит это слово, немного напрягает. — А пока ты пойдешь в храм, я уже связался со жрицей. И будешь там, пока я не приду. Мне жаль, но придется наложить ряд ограничений. Скорее всего временно, но подвергать всех риску я не могу.

— Что это значит? — я радуюсь, что не в казематы, но «ряд ограничений», еще и связанный с посещением храма, меня настораживает.

— Жрица посвятит тебя в детали, — отмахивается он, но видит, что я не тороплюсь бежать в храм, и все таки поясняет: — Если кратко, то будет проведен ритуал сдерживания. Он привязан строго к территории академии и действует по принципу сигнальных артефактов. Но не подает сигнал, а изолирует использование силы. В данном случае это будет касаться только хаоса.

Охренеть, а так можно было? Просто провести ритуал и заблокировать возможность использования силы, любой силы, получается. На мой мысленный вопрос жрец отвечает вслух:

— Это возможно только с твоего согласия. И я очень рекомендую его дать, Игорь. Мне еще предстоит разговор с ректором, да и с советом. Одержимые в академии! — эмоции все же пробивают его напускную невозмутимость. — Среди первогодок. Такой скандал будет непросто унять. И на момент моего разговора ты не должен представлять опасности. Моего поручительства уже будет недостаточно. Понимаешь?

— Да, понимаю, — мрачно соглашаюсь.

Соглашаюсь с его доводами, но вот ритуал… Мне хочется верить, что это все для моего и всеобщего блага. Я сам хочу избавиться от хаоса, но как мне тогда справиться с одержимыми? Сколько их еще в академии?

Ведь изоляция силы не означает ее лишение. А значит и кинжал для меня пока бесполезен. Если Свердловская не единственная, натравленная на меня, то опасность не в моем лице, а для моей шкуры.

Ладно, на месте и разберемся. Поговорю со жрицей, дождусь Нармера и скажу ему об угрозе моей семье. Только этот аргумент поможет его убедить. Буду тянуть время.

Сейчас со жрецом разговаривать бесполезно. Заметно, что он торопится и нервничает, мысленно решая проблемы всей академии, как минимум. Раз без моего согласия ритуал не провести, я его просто не дам.

Мы расходимся. Охрана волочит княжну куда-то в сторону административных зданий, а я направляюсь в храм великой девятки. Явится ли ко мне бог-покровитель, если я позову? Возможно, сейчас самое время воззвать к высшим силам.