Страница 88 из 104
— Я должен вернуться в Тинуваку, отпусти меня и девочки.
— Нет, не отпущу! — замахала Софи руками. — Хотите, чтобы вас тинуваку убили?
Бохлейн улыбнулся.
— Меня, Мики, Ината не убить. Девочки не предатели, а я был старейшина. Пока я здесь, я не знаю ничего о Этераяма и племени. Софи, мы доехать на повозка, до Тинуваку проехать можно в дождь. С трудом, но можно.
Софи запротестовала. Долго Бохлейн спорил с упрямицей, но всё же спустя время смог уговорить отпустить их в деревню. Токи просилась вместе с Бохлейном и девочками, но старейшина сказал — нет. Появление Токи сразу скажет, что Экене нет в Нолошо, иначе бы Токи не покинула его в городе. Девушки должны дожидаться своих любимых одни в Нолошо.
***
Дождь не щадил путников. Но им было всё равно на стихию. Ни Пьер, ни Экене не хотели ждать, прятаться под крышей дома или мокрыми кронами деревьев. Племя Гаапи было всё ближе и ближе. “С ними можно договориться”, — знали братья после рассказа Бохлейна. Если смог он, то у них должно получиться.
Первый поход на враждебную землю Этераяма совершил год назад. После инициации Коу. Гаапи сразу поняли, кто перед ними стоит. Они часто слышали, как с другого берега им кричат оскорбления. А одна из матерей не забыла парня, который хотел то ли утопить, то ли скормить крокодилу её сына. Но у вождя Гаапи были другие планы. Этераяма обещал, что пустит их на свои земли, когда станет вождём Тинуваку. В том, что он выполнит обещания, у Воифенако не было сомнений, ведь он всегда сможет с берега реки прокричать тинуваку правду об их соплеменнике. Воинфенако надо было только дождаться нужного дня и выбрать самого зоркого и ловкого лучника, который не убил, а ранил Азубуика. Со слов гаапи, Этераяме нужно было, чтобы соплеменник остался жив по двум причинам: он хотел отвести от себя все подозрения и в этот роковой момент находиться с Азубуиком, а также из его рук получить заветное место вождя. Неизвестно кого бы избрали старейшины и тинуваку без слова уважаемого Азубуика.
Но только это знали гаапи и Бохлейн, общавшийся с ними. Старейшина долгое время молчал. “Потому что увидел надежды на мир. Против своей воли, но Этераяме пришлось идти на большие уступки, как и гаапи”, — эти слова застряли прочно у Экене. Значит, истинная причина предавать свои убеждения у Этераямы сидела глубже, чем простое желание стать вождём и свалить злодейство на нелюбимого соплеменника.
Возле Коолжи было тихо. Каби, сторожившие реку, канули в прошлое. Погода отогнала остальных тинуваку и гаапи. Между берегами протянулся мостик. Сооружение было даже не мостом, а его подобием. К деревьям привязали длинные верёвки, к которым, в свою очередь, привязали досочки. Мост раскачивался из стороны в стороны от сильного ветра.
— Да я лучше переплыву реку! — заявил Экене.
— Удачи, надеюсь, ты понравишься крокодилам, — усмехнулся Пьер и потащил брата на мост.
Под мостом дремали пять ящеров, над их головами мелькали ноги юношей, пытающихся пройти мост. “Как же прекрасна была революция!” — вздыхал по тихим денькам Экене. Когда же река была пройдена, Пьер поднял ружьё над водой.
— Придётся прощаться.
— Думаю, не нужно, — неожиданно промолвил Экене. — Лучше будет, если ты это ружьё отдашь гаапи.
Первых людей братья увидели возле их деревни. Испуганные крики огласили племя тут же, гаапи узнали белокожего парня, убившего их семерых соплеменников. Пьер и Экене подняли руки и вошли в деревню, в правой руке Пьер держал ружьё. На них наставлено было несколько сотен луков.
— Мы пришли с миром, — сказал Пьер. — Мы хотим видеть Воифенако и Нмачи.
Вождь и его мать, старейшина племени, не заставили себя долго ждать. Воинфенако направил стрелу прямо в сердце Пьера.
— Мы пришли с миром, — повторил Пьер. — Мы безоружны.
Он медленно нагнулся и положил ружьё к ногам Воифенако. Вождь поднял ружьё, осмотрел его и передал в надёжные руки соплеменника.
— Зачем пришли?
— Моё имя Экенечидисинпу, — сказал Экене. Воифенако хмыкнул. — Я хочу узнать всю правду.
— И зачем мне рассказывать её человеку, который убил моего отца? — зло ответил он, посматривая на Пьера со страстым желанием разорвать его на куски.
— Потому что мы оба хотим спокойно жизни для наших племён, — ответил Экене. — Ни нам, ни вам не нужны раздоры и убийства. Наше оружие в ваших руках. Я сознаюсь, я устроил переполох, разлучил матерей с детьми и поджёг ваши дома шесть лет назад. Я не раскаиваюсь, как и мой брат, но мы хотим перестать враждовать с вами. А для этого мы просим, чтобы вы рассказали нам правду о вас и Этераяме.
Воинфенако прикусил губу. Сложную задачу попросил Экене — помочь убийце отца, племени врагов.
— Я расскажу, — заявила Нмачи.
Братья помнили эту женщину. Это она на коленях умоляла мужа пощадить их, когда они ещё детьми попали в плен. Просила она сжалиться и над семьёй Экене, но Бомасейн во второй раз пошёл против воли жены.
Нмачи повторяла рассказ Бохлейна.
— Он ненавидел нас. Ненавидит до сих пор, но желание наказать более ненавидимого человека, заставить отвернуться от него любимую женщину, оказалось сильнее. Племянница вождя… Он хотел, чтобы она перестала тебя любить.
“Токи, всё из-за тебя”, — вздохнул Экене и спросил женщину. — Как Этераяма смог подставить меня?
— Он сказал нам ждать, пока не наступит день, когда ты исчезнешь из Тинуваку, уплыв к Пьеру. Я не понимаю, почему он просто не убил тебя, если так ненавидит? — удивлённо воскликнула Нмачи и продолжила. — Этераяма попросил нас ранить Азубуика в руку или ногу. Но, когда наши стрелы покалечили его, едва не убив, то Этераяма даже обрадовался, сказав, что, будучи калекой, Азубуик не станет мешать ему. А за восемь дней до покушения он пришёл к нам и дал твой лук, сказав, что пора.
Нмачи грустно вздохнула:
— Этераяма рассказал, как выманит тебя из Тинуваку, — заставит поверить в уход сестры в Тсину. Для этого он пустил тебя по следу других детей, который — Этераяма нам потом сознался — убил, чтобы не оставлять свидетелей.
— Но он сулил нам мир, — сказал Воифенако. — Мир без запретов на пребывание на чужой земле, сбор еды, общение. С вашим старым вождём этого не добьёшься.
— Не виляй! — прикрикнула Нмачи на сына. — Ты сам хотел наказать Экене, брата Пьера Лоре.
Воифенако сурово взглянул на мать. Помолчи. Не смей рассказывать всё. Соплеменники и тинуваку не должны знать, что решающее слово сказала месть, а не забота о племени. Когда Этераяма и Воифенако осталил одни, тинуваку рассказал вождю гаапи, кто вероломно пробрался на землю его племени, перепугал всех его соплеменников и освободил убийцу Лоре. “Этот Экене — близкий дружок Пьера Лоре, убийцы твоего отца, в последние годы они братьями себя считают”, — прищурился Этеаряма.
Эти слова стали роковыми. Настоящий мир нельзя построить на лжи, понимал Воифенако, но месть не отпускала.
— Воифенако, — сказал Экене спокойным уверенным голосом без капли зла. — Ты понимаешь, что Этераяма не перестаёт питать к вам отвращение. Тебе не зачем молчать и покрывать его. Прошу, помоги мне восстановить честь. Расскажи правду всему Тинуваку.
— Ты зовёшь меня к вам в племя? — воскликнул вождь. — Чтобы мне и моим соплеменникам глотки перерезали? Нет, я не дурак.
— Это опасно, не спорю. Но другого пути нет. Я, изгнанник и злодей, не смогу привести к реке соплеменников. В мою невиновность тинуваку поверят только после ваших слов. Воифенако, я предлагаю тебе мир, — Экене протянул руку. — После двадцати восьми лет вражды тинуваку и гаапи готовы говорить.
Воинфенако не подал ответной руки.
— Я не отправлю своих соплеменников на смерть. На вашей территории мы будем уязвимы, а тинуваку только и ждут, чтобы перерезать всех нас.
Воифенако был непреклонен. Его уверенная походка, холодный взгляд говорили об одном — он не собирается помогать тинуваку. Он подавляет жажду мести при виде Пьер и Экене, и на этом спасибо. Но у Нмачи были другие планы.