Страница 82 из 104
— Я приду к Тебе, только когда мне не нужна будет Твоя помощь, — сказал Пьер и покинул церковь.
Пьер ощущал прилив сил, летнее тепло разлилось по всему телу. Пьер чувствовал это тепло внутри себя. Перед его глазами предстал летний июльский день, в котором не мелькали пули, не проносились яростные солдаты и бунтовщики, на земле не лежали покойники. Вдали Пьеру показалось стоит Люцифер.
— Я не проклят, — заявил ему Пьер. — Ни ты, ни твои дружки мною не руководят. Я сам творил свои беды. Я позволил погибнуть Мейкне и моим друзьям, когда мог их спасти. Из-за меня умерла Марани. Я стоял за моими несчастьями, не ты.
29 июля. Полпятого.
Пьер вернулся к дворцу Тюильри, к товарищам. Он не собирался воевать. Только что до него дошло, благодаря какой цене он ещё ходит по земле, он не мог предать эту цену.
“Меня могло не быть, если бы не тётя Камилла и Марани, отдавшие по собственной воли свои жизни ради меня. Даже собака Тити умерла за меня. Разве я могу наплевать на них? Мейкна… — Пьер сжал кулаки. — Ты и твои родители могли бы остаться живы, надо было только тебе изменить мне. И всё. Нет, я не позволю растоптать твою жертву здесь и сейчас, за чужой интерес”.
А тем временем, без его помощи, повстанцы завладели дворцом Тюильри.
— Пьер, быстрее за нами! — закричал ему знакомый революционер.
Люди вбегали во дворец, в дом бывших королей. Это означало одно — победу. Но Пьер не мог переступить порог королевских владений.
“Нет, — сказал он себе. — Двенадцать лет назад я отказался от жизни аристократа, политика и хозяина жизни. Я не могу войти в дом старых королей и новых правителей”.
И Пьер повернул назад.
“Знаешь, — обратился он к Люциферу, которого уже не видел. — Ты во многом оказался прав. Люди это люди, с достоинствами и недостатками. Ты предупреждал меня о многом. Но ты не во всём оказался прав. Ты говорил, что я не смогу затмить Анну? Но Анна так и не смогла переступить границу человеческой жизни. Она сменила образ жизни, но остаётся аристократом. А я давно уничтожил в себе Пьера де Лоре. Есть только Пьер Лоре”.
“Всё ли я ему рассказал?” — призадумался Пьер, вспоминая детские видения.
“Папа умер”, — проснулась у него в памяти мама, такая, какой он видел её вчера.
В окрестностях дворцов стояли Шарль, Экене и Софи. Они не замечали Пьера, стоявшего неподалёку, они были встревожены, напуганы.
“Отец, спасибо тебе за всё, — обратился мысленно он к Шарлю. — Ты заботился обо мне как о родном сыне. Но я не был для тебя заменой покойного Валентина. Ты видел во мне другого человека. Отец, ты один из главных учителей в моей жизни. И не только в моей, но и в жизни Экене.”
“Экене, когда в последний раз мы назвались друзьями? Когда стали братьями? — Пьер тяжело вздохнул. — Сколько лет прошло, а ты так и не простил меня…”
“Софи, спасибо, что вернула меня к жизни. Я тебя сильно люблю, но, если я для тебя всего лишь влюблённость, если твоя любовь ко мне остыла, если твоё сердце принадлежит другому, то я не стану тебя мучить. Но помнить тебя я буду всегда, как и Мейкну.”
Не далеко от него стояли самые близкие люди, но Пьер пошёл от них в другую сторону.
29 июля. Полшестого.
Пьер стоял возле особняка де Лоре и звонил в дверь. Ему никто не открывал. Пьер без приглашения зашёл в дом и услышал с крики мамы и слуг, доносящиеся с третьего этажа. Он прибежал наверх к кабинету отца.
— Что случилось?
Мама и все слуги дома бешено колотили стены, дверь. Мужчины пытались её выбить. Луиза рыдала и не своим голос кричала:
— Луи, прошу, остановись!
— Я застрелю себя! — раздался голос отца. — Пьер убит! Я не хочу жить!
Пьер подошёл у двери и проговорил:
— Отец, это я — Пьер. Открой.
Дверь отворилась, и к ногам сына припал на коленях бледный Луи, выронив револьвер.
— Прости нас, сын.
========== Глава 20. Всякая революция имеет свой конец ==========
Комментарий к Глава 20. Всякая революция имеет свой конец
С НОВЫМ ГОДОМ И РОЖДЕСТВОМ СВОИХ НЕМНОГОЧИСЛЕННЫХ, НО ДОРОГИХ ЧИТАТЕЛЕЙ!
Над королевским дворцом развевался трёхцветный триколор. Объявлен был новый наместник короля. Революция победила, но народ не добился главной своей цели — республики. Трое мужчин, одетые в чёрные мрачные костюмы, медленно шли по улице де Конде, с ними шла девушка в чёрном платье с букетами цветов в руках, букетов было четыре.
— Твои родители уже ждут нас, — сказал Шарль.
— Вижу, отец, — ответил Пьер.
Луи и Луиза де Лоре, облачённые в траурные одеяния, ждали сына и его близких. Возле них стоял привычный экипаж, попоны лошадей лишь были заменены на чёрные и убраны колокольчики. Пьер представил им отца Шарля и Софи, которые те всегда видели где-то издалека. Маркизы тепло поприветствовали капитана Барре. К Софи они были менее радушны. Пренебрежение, недовольство не отображалось на их лицах, но что сидело внутри при виде Софи, сын мог только догадываться.
— Зачем столько цветов? — спросила Луиза. — Ричард же просил, чтобы ему не устраивали пышных похорон.
— Погибли родители Дениса Лаванье и… мой знакомый, — ответил Пьер.
За вечер и ночь он всё ещё не смог прийти в себя. Пьер до конца не осознавал, что его друга и двух прекрасных людей больше нет. Он всё узнал в один день, родной отец рассказал о смерти Ричарда де Чарди, приёмный — о супругах Лаванье. Жерара, которому Пьер в любой другой день не отказался бы раскрасить лица, тоже нет.
— Нам пора, — сказал Экене. — Опоздаем.
Экене хромал, он передвигался с помощью Пьера. С трудом он залез в карету.
— Вечно тебе попадает, — сказал Пьер. — Я всего лишь шрамом на пол руки отделался, а ты чуть не погиб.
Карета маркизов вместила всех. Пьер сел в другой конец от Софи.
Кладбище Пер-Лашез было многолюднее, чем в любой другой день. Хоронили погибших героев, случайных прохожих, военных. Многих хоронили позже третьего дня, которого требует религия. Ричарда проводить в последний путь пришло много людей. Среди них почти не было аристократов, не считая родителей и родственников. К Ричарду пришла вся его деревня. Похороны не были пышными, цветов на могиле лежало мало. Так год назад попросил сам Ричард, как будто предчувствовал ближайшую кончину, но два дня назад не сумевший её предсказать. Растрёпанная от горя Жанна стояла возле гроба с малышом на руках и не знала, как ей быть дальше. Даже сын сейчас не мог заставить её улыбнуться. За фамильной оградой смотрел в одиночестве на церемонию Огюстен.
— Я позволил моему другу застрелить моего брата, — причитал тихо он.
На похоронах Ричарда Пьер и его близкие встретили Изабелль с семьёй. Графы де Брюне и де Чарди были близкими друзьями, что, впрочем, не было удивительным. Пьер взглянул в последний раз на друга.
— Ричард, прощай. Обещаю, что буду помогать твоему сыну и жене.
К Эмилю и Бертине на похороны пришло куда меньше людей — родственники, друзья, соседи. Там Пьер встретил двух маркиз де Ландро. Позже, когда их спросили, почему они провели всё время не с родителями Ричарда, а с Денисом, мать и дочь ответили: “Семья де Чарди для нас всего лишь знакомые, мы мало чем сможем их утешить, а Денис нас друг. Мы были с ним, потому что на похоронах тяжелее живым, а не мёртвым.
Денис молча стоял и с пустыми глазами смотрел на надгробные камни родителей. Это он должен был здесь лежать, а не они.
— Прими наши соболезнования, — тихо сказал ему Пьер. — Мы скорбим с тобой.
— Ричарда тоже убили, — пустым мёртвым произнёс голосом Денис.
— Да, знаю, — только и смог ответить Пьер и добавил. — Дени, ты всегда можешь положиться на нас.
— Спасибо, — с теплотой сказал Денис.
К нему подошли маркизы де Лоре, Луи и Луиза принесли ему свои соболезнования в длинной и поэтичной речи. Но Дениса она не затронула, его лишь удивило, что Пьер и родители вместе. Отец, мать и сын держались рядом. Пьер невольно вспомнил тот трагический день, шесть лет назад. Почти всё было точь-в-точь. Его друг лишился троих самых близких людей, а он воссоединился с отцом, с мамой. К Денису подходили родственники, друзья, знакомые и все как один говорили: